Ослепление

Андреа буквально застыла на месте, застигнутая врасплох. Чувственный трепет пробежал по ее руке и дальше – по всему телу, от макушки до пят. Ее глаза расширились.

– Ой! – тихонько воскликнула она.

– Я же предупреждал, что нам не будет скучно, – заявил Брент, выпустив ее палец и широко улыбаясь. – А мы еще только начинаем.

Он добыл еще кусочек мякоти, обмакнул его в масло и поднес к ее губам.

– Вот. Попробуй. Я обещаю, тебе понравится это блюдо.

Она неохотно приоткрыла рот, и он вложил в него лакомый кусочек. А потом провел своим жирным пальцем по ее губам, покрывая их слоем золотистого масла.

Андреа вздрогнула, ее взгляд был прикован к его глазам, и в ней внезапно проснулась вся ее чувственность. Если бы кто-то попытался убедить ее в том, что пища может быть такой возбуждающей, она бы ни за что не поверила – до этой самой минуты.

Официантка принесла пиво, разрушив чары, насланные на Андреа Брентом. И только тогда Андреа вспомнила, что во время еды нужно жевать и глотать.

– Ну, понравилось? – осведомился Брент, а лукавый блеск в кошачьих глазах заставил молодую женщину подумать, что он скорее интересуется не кушаньем, а способом, с помощью которого он ее угощал.

– Да, – отвечала она, не в силах совладать с ярким румянцем, залившим ее щечки. – Это довольно приятно на вкус, спасибо.

– И ты тоже, моя дорогая. – Он потянулся, стер капельку масла, оставшуюся у нее в уголке рта, и с удовольствием слизнул ее со своего пальца. – Ты тоже приятна на вкус.

На протяжении всего вечера он так и кормил ее с рук, и она отвечала ему тем же, решив разбудить в этом дьяволе-искусителе не меньшую жажду наслаждений, чем он в ней. Основательно выпачкав руки (а это произошло довольно быстро), она быстро распрощалась со своим чистоплюйством, и дело сразу пошло на лад. Она отрывала крабьи ноги и раскалывала их панцирь так лихо, словно всю жизнь только тем и занималась.

И все же для того, чтобы орудовать молотком, требовалась немалая сноровка. Трудясь над очередной скользкой жесткой лапой, Андреа не рассчитала удар, и та выскользнула, пролетела через весь стол и шлепнулась Бренту на колени.

На миг оба замерли, уставившись друг на друга в молчаливом удивлении. Потом жирные губы Брента искривила двусмысленная улыбка.

– Ты что-то потеряла, дорогая? – игриво спросил он, вздымая бровь.

Смущенно покосившись по сторонам в надежде, что никто не заметил ее оплошность, Андреа тихонько простонала:

– Тише ты! И будь добр поднять эту лапу и положить ее обратно на стол как можно незаметнее.

– Ты уронила ее сюда, – отрицательно покачал он головой. – Ты и возвращай на место.

– Будь мы с тобою одни, я еще, может, и согласилась бы с твоим бессовестным предложением, – запальчиво возразила она, – но я просто не могу делать такое в ресторане, полном посетителей!

– Вот зануда! – скривился Брент и дернул коленом так, что клешня шмякнулась на пол. – Ладно, надеюсь, хоть потом, в отеле, ты не испортишь всю игру.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась она.

– А ты подумай сама, милая. – Он лукаво подмигнул ей так, что у нее бешено заколотилось сердце. – Представь себе, как твой теплый, нежный и влажный ротик чмокает у меня между бедер. Он целует меня, он ласкает меня, он дразнит меня! – Тут он сам вздрогнул и чуть ли не простонал: – Тысяча чертей! Поторопись и кончай свой обед! А не то я не вытерплю, затащу тебя под стол и буду любить, любить с бешеной страстью – прямо здесь, не сходя с места!

Они продолжили поиски Ральфа на следующее утро, методично прочесывая весь город из одного конца в другой. Зная пристрастие Маттона к выпивке, они не пропускали ни одной пивнушки, попавшейся на пути.

Наконец, отчаявшись, Брент подозвал уличного мальчишку и решил попытать счастья, порасспросив его.

– Представь себе, что ты новичок в городе и присматриваешь себе место, где проще всего заработать пару-другую долларов, не набивая мозолей – неважно, честно или нет, – куда бы ты посоветовал мне податься?

– Тебе что, нечего делать? – осведомился мальчишка.

Брент молча протянул ему пятидолларовую золотую монету.

Мальчишка проверил монету на зуб и лишь после ответил:

– На треке. Сегодня вечером в Пимлико – лошадиные бега.

Он повернулся было, чтобы уйти, но Андреа вцепилась в его лохмотья.

– Ты ловок, но неопытен, – заявила она хладнокровно. – А ну-ка, верни джентльмену его часы, и тогда мы, так и быть, не сдадим тебя ближайшему констеблю.

Бродяжка злобно покосился на нее и протянул Бре-нту часы. Андреа отпустила его. Он удалился, крича:

– Ну, прям жисть пошла, ну не дадут заработать честному человеку!

– Я совершенно не почувствовал, – покачал головой Брент.

– Иногда только один вор может поймать другого, – заговорщически подмигнула ему Андреа. – Мое искусство то и дело приносит пользу, не так ли?

Этим вечером в Пимлико должны были пройти два заезда. Конечно, это были не столь интересные гонки, что состоялись еще в мае этого года в Прикнессе, но и здесь участвовали в состязании неплохие лошади. Так что, несмотря на середину лета, стадион оказался полон, что было совсем не на руку Бренту и Андреа – в густой толпе искать сложнее. Они решили расположиться поближе к месту, где сидели букмекеры. Конечно, вряд ли у Ральфа было достаточно денег, чтобы делать ставки, но зато именно здесь он мог легче всего обчищать карманы зазевавшихся болельщиков.

Первый заезд должен был вот-вот начаться, болельщики суетились, пробираясь к своим местам на трибунах, и вдруг Андреа увидела его. Поначалу она даже не поверила своим глазам, так как в глубине души не верила, что им удастся вот так запросто его выследить. Она судорожно вцепилась в рукав Брента, чтобы привлечь его внимание, и взглядом указала направление.

И в тот же миг Ральф оглянулся и посмотрел прямо на нее. От неожиданности у него буквально отвисла челюсть, он на секунду застыл в полной неподвижности, и Андреа удостоверилась, что это именно он. В следующую секунду Ральф вскочил и принялся улепетывать, словно преследуемый борзыми кролик, и Андреа даже не успела набрать воздух в легкие, чтобы окликнуть его.

Брент рванулся вслед, за ним Андреа. Не думая о приличиях, она подобрала юбки как можно выше, чтобы они не мешали ей бежать.

– Ральф! Погоди! Пожалуйста! Где Стиви? – кричала она изо всех сил, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. – Погоди! Кто-нибудь, остановите же этого человека!

Если даже Ральф и расслышал ее вопли, он не подал вида, что это так, и никто из присутствовавших не проявил желания вмешаться. Маттон не сбавил скорости, когда помчался по трибунам, и волей-неволей ему пришлось распихивать болельщиков, попадавшихся ему на пути. Ничего удивительного, что его преследователей встречали не очень-то приветливые возгласы.

На какое-то мгновение им показалось, что они вот-вот схватят Ральфа, к тому же они заметили, что ему наперерез спешит местный охранник в штатском. Но в тот же миг раздался стартовый выстрел, и начался первый забег. Вся толпа, как один человек, дружно вскочила на ноги, крича и подбадривая своих фаворитов, рвавшихся к победе, и Ральф тут же пропал из виду, укрытый людским водоворотом.

– Туда! – крикнул Брент, схватив Андреа за руку и толкая ее к лестнице, ведущей с трибуны вниз. – Кажется, он побежал в сторону конюшен!

Андреа кубарем скатилась по ступенькам на своих каблуках. Она пребольно ушиблась обо что-то локтем, так что слезы чуть не брызнули у нее из глаз, но сдержала себя, понимая, что главное теперь – скорость. Они обогнули угол трибуны – и в ту же секунду оказались в настоящей преисподней.

Прямо перед ними находилась площадка, на которой тренеры и жокеи держали лошадей, которые должны были участвовать в следующем заезде. И тут появилось что-то или кто-то – скорее всего, именно Ральф, – что привело в неистовство этих нервных животных: они заметались по стадиону в полной панике. Там и сям тренеры висли на удилах, стараясь привести в чувство своих горячих чистокровных скакунов. Жокеи припали к лукам седел неистово брыкавшихся лошадей, которые метались, били в воздухе копытами, бешено ржали и вращали обезумевшими, налившимися кровью глазами. Земля сотрясалась под ударами подков.