Страница 39 из 49
Люк перебил ее:
— Я только сейчас сообразил, как я проголодался…
11
Они потеряли чувство времени. Когда пришло, наконец, время пиршества, в огромной пещере было так же светло, как и раньше. Жизнь фосфоресцирующих растений в подземном мире Мимбана шла своим чередом по системе, совершенно не принимавшей в расчет невидимое движение небесных тел и законы астрономии.
Высушив свою одежду у постоянно горевшего костра и снова одевшись, Люк стал почти самим собой. Правда, его все еще беспокоила шея. Она болела в основании, там, где на нее нажимали твердые пальцы ковея.
Гости на пиру расселись концентрическими кругами вокруг пруда, и им были поданы большие блюда с пищей весьма экзотического вида. Их развлекали непрерывными танцами, которые, несмотря на тоскливую ритмическую музыку, были вполне терпимы благодаря поразительным прыжкам и скачкам, исполнявшимся гибкими танцорами ковеев.
Халла выносила приговор каждому кушанью, указывая, какое из них приемлемо для человеческого организма, а какое — нет. Что годилось для людей, то, по-видимому, было съедобно и для язземов, и хотя они и отведали парочку блюд, один вид которых способен был вывернуть человека наизнанку, но остались живы.
Люк ел с большим аппетитом. В нескольких случаях он счел оценку Халлы явно неправильной, но тем не менее поглотил достаточное количество пищи, чтобы это удовлетворило их хозяев, стремившихся всячески им угодить, и при этом сохранить всю еду у себя в желудке,
Хотя большей частью блюда напоминали по вкусу переработанную изоленту, кое-какие из подземных деликатесов оказалась действительно пикантными и ароматными. Люк постарался на них сосредоточиться. В действительности же он съел гораздо больше, чем намеревался. Каким бы чужеродным ни было ее происхождение, вся стоявшая перед ним еда была свежей. Это было приятным разнообразием после вечной диеты из концентратов, на которой в последнее время сидели они с Леей.
Со своей стороны Принцесса, сидевшая по левую руку Люка, похоже, искренне наслаждалась танцами. Очевидно, каковы бы ни были ее чувства по отношению к внешнему миру Мимбана, на его искусство они не распространялись.
Люк заинтересовался этим, и ее ответ удивил его:
— Это как раз хуже всего в Империи, Люк, — с энтузиазмом ответила она. — Ее искусство деградировало так же, как и правительство. И тому, и другому не хватает живости творчества. Именно поэтому я вначале и примкнула к Восстанию, а вовсе не из-за политики. В вопросах политики я, наверное, тогда была так же наивна, как и ты.
— Я не совсем понимаю, — сухо ответил Люк.
— Когда я жила во дворце своего отца, я ужасно скучала, Люк. Я задумалась над тем, почему мне все неинтересно, и пришла к выводу, что Империя задушила мои собственные мысли. Прочно установившиеся тоталитарные режимы боятся любого свободного самовыражения. Статуя может стать манифестом, рукопись, в которой запечатлены приключения, — призывом к восстанию. От коррумпированной эстетики до коррумпированной политики расстояние гораздо меньшее, чем предполагали в большинстве своем окружавшие меня люди.
Люк кивнул, надеясь, что он действительно все понял. Ему очень хотелось этого, ибо то, что только что сказала Принцесса, было, видимо, очень важно для нее.
С ближайшего к нему блюда он выбрал небольшой плод, напоминавший миниатюрную розовую тыкву. Решив попробовать, Люк вонзил в него зубы. Брызнул голубой сок и залил ему спереди весь комбинезон, что тут же вызвало смех Принцессы и Халлы.
Нет, подумал Люк, никогда он не сможет до конца понять Принцессу.
— Чего ж вы хотите, — пробурчал он, смеясь над собой, — от невоспитанного деревенского мальчишки?
— Я думаю, — негромко ответила Принцесса, не глядя на него, — что для невоспитанного деревенского мальчишки, ты один из самых светских мужчин, кого я знаю.
Первобытная музыка и пение отошли на задний план — Люк повернулся к Принцессе, удивленно глядя на нее. Как реактивная установка находит цель, так встретились и их взгляды. Казалось, раздался краткий, бесшумный взрыв, прежде чем Лея поспешно отвела глаза.
Все мысли Люка были поглощены теперь тем, о чем раньше он едва осмеливался мечтать. Он снова надкусил плод, на сей раз более осторожно.
Внезапно его рука разжалась, словно в него попала пуля. Розовая тыква упала на землю — Люк поднялся во весь рост, выпрямился, глаза его были широко раскрыты и пристально смотрели вдаль. Принцесса поднялась, пытаясь понять, что означает удивленное выражение его лица.
— Люк… что случилось? — он сделал несколько неверных шагов вперед.
— Это что, из-за фрукта, мальчик? — озабоченно спросила Халла. — Малыш!
Люк моргнул, затем медленно обернулся к ним:
— Что?
— Мы беспокоились, мастер Люк. Вы… — Трипио запнулся, потому что Люк отвернулся от него и стал смотреть на восток.
— Он идет, — негромко сказал он, и каждый звук его слов отдавался эхом. — Он близко, очень близко.
— Люк, мальчик, либо ты начнешь говорить толком, либо я велю Хину перевернуть тебя вверх тормашками и накормить тебя рвотным. Кто идет?
— Было движение, — вместо ответа прошептал Люк, — очень сильное возмущение Силы. Я и раньше его чувствовал, только слабо. А сильнее всего я почувствовал его, когда был убит Бен Кеноби.
Лея в ужасе глотнула воздух, и ее глаза расширились:
— Нет, только не он, только не здесь!
— Нечто чернее ночи растревожило Силу, Лея, — сказал Люк. — Этот правитель Эссада, наверное, связался с ним и послал его сюда. А он особенно заинтересован в том, чтобы найти тебя и меня.
— Да КТО же, наконец?! — почти выкрикнула разозленная Халла.
— Лорд Дарт Вейдер, — еле слышно прошептала Лея. — Темный повелитель Сита. Мы… мы уже встречались раньше. — Руки Леи дрожали. Она изо всех сил старалась сдержать эту дрожь.
Их краткое безрадостное раздумье было прервано криками какого-то туземца. Музыка прекратилась. Танцоры резко остановились, перестав исполнять свои немыслимые прыжки и пируэты, казалось, бросавшие вызов силе тяжести. Все три вождя встали и уставились на бежавшего к собравшимся туземца. Тот упал на руки одного из вождей. Последовала краткая, практически односторонняя беседа. Затем вождь оставил курьера, задыхаясь, стоять на четвереньках, повернулся и, яростно жестикулируя, сообщил его информацию своему народу.
Радость ковеев немедленно сменилась ужасом. Вскоре упорядоченное собрание превратилось в хаос, туземцы кинулись в разные, стороны, размахивая руками и выпучив глаза от страха. Пища, посуда, инструменты — все было забыто: растоптано или перевернуто.
Затем вождь приблизился к гостям и заговорил с Халлой.
— Что он сказал?
Халла повернулась к Люку и остальным:
— Сюда идут люди. Люди в тяжелых доспехах. Они идут по главному проходу сверху — оттуда, где прошли и мы, — на лице ее был написан гнев и отвращение. — Много людей с палками, несущими смерть. Они уже убили двух ковеев, собиравших пищу неподалеку от выхода, когда те попытались от них убежать.
— Имперские бронированные войска, — в голосе Люка звучало удовлетворение. — Так и должно было быть, если учитывать то, что я почувствовал его присутствие.
— Но как же Вейдер мог нас здесь найти? — резко спросила Принцесса. — Как? — Люк продолжал вслушиваться во что-то, не слышное остальным, поэтому она повернулась к Халле: — Они могли найти след нашего болотного вездехода?
Халла поразмыслила и нехотя сказала:
— Возможно, хотя я в этом сомневаюсь. Там было много мест, где мы практически пролетали над болотом и не могли оставить следа. Но вполне вероятно, что радиолокационная станция слежения могла грубо проложить курс по тем следам, которые мы действительно оставили. Впрочем, и это кажется невероятным. Я знаю все имперские наземные станции слежения — ни одна из на это не способна.
— Даже если бы и была способна, — подхватила Принцесса, — как могли они добраться от разбитого вездехода до выхода из пещеры ковеев? Как могли они узнать, что мы здесь, внизу?