Страница 6 из 13
– Все свежее! – обиженно вскинулась продавщица, словно она еще сегодня утром видела то парнокопытное, из которого и навертели эти деликатесы. – В начале недели привозили!
– Угу, знать бы еще какой! – засомневалась я.
– А может, мы лучше сыр возьмем? – Галина неуверенно бросила на меня взгляд.
– Ага, вон один кусок лежит. С плесенью! Как раз как ты любишь!
– Мм, а йогурт у вас есть?
– Да был какой-то, щас поищу! – Продавщица скрылась под прилавком, а я дернула Галину за рукав.
– Пошли отсюда! Что-то не внушает мне доверия этот магазин.
– Да, боюсь, ты права. Только за пиво заплачу.
– Вот! – Продавщица вновь появилась из-под прилавка, услужливо высыпая на прилавок три помятые баночки.
– Э-э, давайте остановимся пока на пиве, – вежливо улыбнулась сестра, подавая сотенную купюру, которая тут же скрылась в бездонном кармане толстухи, и предупредительно махнула рукой: – Сдачи не надо.
Хотя, как мне показалось, продавщица даже не вспомнила о таком недоразумении, как сдача.
Вдруг сзади послышался шум, и в магазин ввалились, отчаянно ругаясь, две пенсионного возраста женщины.
– И не надо врать, Петровна! Это твой внучок попер у меня двух курочек, а потом одну обменял на водку у Зинки-продавщицы, а одну с тобой же под закусь и пустил!
– Что ты на нас наговариваешь? Да мой Гришка чужого сроду не возьмет!
– Ага, тока пропьет и сожрет! Ну имей в виду, скоро мой Игоречек приедет, он твоему Гришке без наркоза все зубы удалит!
– А не пойман – не вор!
– Ах ты, ведьма! Вот как, значит, заговорила? Ну мы у Зинки щас все и вызнаем! Эй, Зинок! – Распихав нас в разные стороны, к заметно притихшей продавщице, таща за руку низенькую толстую бабульку, несмотря на жару, одетую в драповое пальто, грозно протопала чуть полноватая, довольно приятной наружности женщина лет шестидесяти. В джинсах и светлой футболке. Бабушкой, при всем желании, назвать ее язык не поворачивался. – Ну-ка, быстро говори, вчера ее внуку Гришке-алкашу пузырь на бройлера меняла? И учти, у меня есть свидетели! А соврешь – пойдешь как соучастница преступления! Вот только Игорь мой приедет, а он знаешь кто?
Продавщица покосилась на сопевшую рядом Петровну и молча помотала головой.
– Адвокат! А может, уже и судья! Так что соврешь – поедешь с моей соседушкой лет на двадцать в тайгу деревья валить!
– Да за что?! – не выдержала Петровна, сделав попытку выдраться из цепких пальцев соседки. – За твою опухшую от голода курицу, которую ты сейчас за бройлера выдаешь?
– Ага! Значит, признаешься? Так! Теперь ты, Зинуль. Чистосердечное признание – и отделаешься только извинением!
– Ольга Николаевна, да на курице же не написано, чья она была! А Гришка, сама знаешь, какой приставучий! Возьми да возьми! Наша, говорит, личная! Тока, говорит, никому ни слова, а то бабка узнает – все мозги прое… гм… проест!
– Ага! Я так и знала! И запомни, Клавка, еще раз возле своего забора тебя или Гришку увижу, дробовик достану!
Петровна наконец выдернула пухленькую ручку из цепких пальцев обвинительницы.
– Да чтоб ты провалилась! Ну и подавись своей дохлятиной! – Плюнув ей под ноги, бабка резво развернулась и потопала к выходу.
– Ты от меня так просто не отделаешься! Вот вылупятся у тебя цыплята, мне четверых отдашь! А не отдашь – пожалеешь! – Смерив нас изучающим взглядом, женщина развернулась к прикидывающейся холодильником продавщице. – Так, теперь с тобой! Две палки сервелату, головку сыра и пять кило пельменей! И из морозилки, что в подсобке стоит. А ту гадость, что на витрине, приезжим продавай вместо слабительного!
Мы с Галиной в который раз переглянулись.
– Ага, и пива не забудьте нам дать, а то мы его уже час дожидаемся, – не выдержала я.
Не знаю, услышала меня толстуха или нет, со скоростью звука исчезая за свисавшими с потолка в углу бамбуковыми шторами.
– Гм… простите… – набралась смелости Галина, подойдя к замершей в ожидании женщине, – а вы ведь, как я поняла из разговора, местная?
Та стрельнула в нее внимательным взглядом.
– Ну местная! А чего надо?
– Просто мы ищем здесь кое-кого.
– А именно?
– А именно – Ольгу Николаевну Репонову.
– И что у вас к ней за дело? – Женщина заинтересованно нахмурилась.
– А мы к ней в гости приехали.
– Вот не было печали! А на кой вы мне нужны?
– Так это вы?! – Галина обрадованно заулыбалась. – Ой, как хорошо, что мы вас встретили! А я имя услышала и подумала – вдруг вы?
– Так, стоп! Я квартирантов не пускаю! И не надо мне петь о родственных связях. Нет у меня таких родственничков и быть не может!
– А мы и не родственники вовсе! И не квартиранты! Мы к вам в отпуск приехали! Поправить здоровье, отдохнуть!
– Здрасьте-пожалста! Я что, похожа на скорбную головой? Или кто в моем доме санаторий открыть собрался, а меня не предупредил?
– А что, ваш сын вам не звонил?
– Куда? Из лаптя в лапоть?
– По телефону. О нас!
– Да у меня и телефона-то нету! Привез какую-то игрушку, так я в ней не разбираюсь.
– А как вы общаетесь?
– Да вот так и общаемся – иногда он переводы шлет мне, письма. Хотя вру, он вчера меня на переговоры вызывал, да только извещение о них мне сегодня утром доставили.
– Ну вот видите! Это он о нас, наверное, хотел вам сообщить.
– Да! – вклинилась я. – Он нас сам к вам пригласил на две недели отдохнуть. А не верите, моя сестра вам все о нем расскажет, чтобы сомнений не осталось. Он у нее рекламу для своей фирмы заказал. Кстати, чем он там торгует?
– Сантехникой, – отмахнулась сестра.
– Так вы от Игоря?! – вдруг очнулась Ольга Николаевна, заметив продавщицу Зиночку, вынырнувшую из-за глухо брякнувших штор. – А я сразу-то не поняла! Глупая!
Наша будущая хозяйка оживленно махнула толстухе:
– Ну Зинка, чего замерла? Не видишь, гости ко мне от сына приехали! Чего стоишь, тащи мои покупки, да мы пошли!
Продавщица с тяжелым вздохом взгромоздила на прилавок желтый объемный сверток.
– С вас семьсот двадцать рубчиков.
– Пятьсот за курицу я тебе прощаю, а двести двадцать занесу на той неделе. – Ольга Николаевна сгребла пакет и бодро потопала к выходу, бросив нам: – Не отставайте.
Проводив взглядом торопливо шагающую за шустрой бабкой сестру, я забрала с прилавка купленное Галкой пиво и заспешила к захлопнувшейся за ними двери.
Глава 4
Галина
Едва мы вышли на улицу, как возмущенный галдеж, поднятый Петровной, быстро смолк. Уличенная в укрывательстве внука, бабка, не говоря ни слова, только зло зыркнула на нас и гордо скрылась в ближайшем переулке. Две торговки переглянулись и заулыбались нам.
– Теть Оль, я сама видала, как вчера Гришка куру сюда притащил, – проводив взглядом Петровну, а точнее, дождавшись, когда та отойдет на более безопасное расстояние, возмущенно начала одна.
– Да он у всех все тырит, бездарь несчастный! – поддержала другая. – У меня недавно кто-то телегу навоза спер! А я ж его из-под Маньки цельный месяц собирала, чтобы земельку удобрить! Не иначе как тоже Гришка постарался! Видать, на свой огород пристроить хочет!
– Ох, Люд, – Ольга Николаевна махнула рукой, – какой огород? Там, кроме конопли и лебеды с мой рост, уже лет десять ничего не растет!
– А зачем ему тогда навоз? – внимательно вслушиваясь в разговор, удивилась товарка Людмилы, пытаясь понять суть беседы.
– Не иначе как занюхивать самогон им будет! – хохотнула Ольга Николаевна и обернулась на звук глухо хлопнувшей двери.
Из магазина, держа в руках забытую мной покупку, выскользнула довольная Лиза.
– Обсуждаете новый метод народной медицины?
– Скорее правила деревенской пьянки, – тихо буркнула я, едва сдерживая смех. – С чем употреблять местный алкогольный эксклюзив.
– Так, гостьюшки, не хотите потеряться – топайте за мной! – внезапно став серьезной, приказала Ольга Николаевна и бодро прошагала мимо озадаченных женщин.