Неотразимая

Одному только Господу Богу известно, чему научатся эти малыши, постоянно общаясь с проститутками.

— Ох, да ты бы помолчала, Шарлотт, чтобы не показаться еще глупее, чем ты есть на самом деле, — посоветовала Тилда Браннер. — Я видела, как эти девицы обращаются с детьми, и скажу вам, что любая из них окажется лучшей матерью, чем ты. Ты сама далеко не образец совершенства, иначе ты бы не кричала, как сварливая женщина, на этого маленького глухого мальчика прошлым вечером, когда присматривала за детьми вместо преподобного. Тебя мог услышать весь свет, только не этот малыш, ведь ты орала, как идиотка. А когда старшая девочка, Бет, пыталась прийти ему на помощь, я видела, как ты схватила ее и так толкнула, что она едва не выбила себе все зубы. Я была так потрясена, что хотела вмешаться и поступить с тобою точно так же, но потом подумала, что это не мое дело.

Дело в том, — продолжала Тилда, — что я никогда не упомянула бы об этом, если бы сама ты сегодня не заговорила, выказывая такую искреннюю заботу о судьбе сирот, которые совсем недавно были тебе в обузу. Мне кажется, тебе лучше бы помалкивать, слишком явно здесь говорит ревность.

— Нет! Никогда! — воскликнула Шарлотт.

— Никогда ничего и не будет, если ты не перестанешь быть такой мелочной, — посоветовала Тилда. — Ведь любой мужчина в здравом уме скорее выберет женщину добрую, а не злобную.

— А сейчас, дамы, давайте немного успокоимся. Ведь подразумевается, что это церковная служба, а не обвинительная сессия, — на-, помнил Мэтт присутствующим.

Из толпы прихожан раздался негромкий женский голос с ирландским акцентом.

— Вы не смогли одурачить меня! Если это все и есть христианство, когда каждую живую душу вы можете опошлить своими грязными языками, то я не желаю быть частью этого.

Как только Джейд ушла в сопровождении детей и своих подруг, Мэтт укоризненным взглядом окинул собравшихся.

— Благодарю вас, братья и сестры, — с сожалением произнес он, — за то, что вы своими руками отвели еще одну заблудшую овцу от Божественного поля. Я искренне надеюсь, что все мы получили сегодня хороший урок — урок кротости и смирения, если ничего больше.

Позже, уже во второй половине того же дня, Джейд все еще негодовала.

— Как ты можешь так спокойно относиться ко всему этому? — допытывалась она у Мэтта. — Ты ведешь себя так, словно тебя совершенно не волнует, что эти люди обвиняют тебя в совершении того, что плохо влияет на детей. Неужели ты не боишься, что они все могут повернуться против тебя, забрать у тебя малышей и отречься… отречься от тебя как от своего пастора?

Мэтт улыбнулся ей, хотя глаза были серьезными.

— Я оставил свою церковь в Кентукки, Джейд, ради того, чтобы организовать сиротский приют в Орегоне, где действует всего несколько церквей, основанных очень уважаемыми священниками. Это пока не означает, что я собираюсь проповедовать вместе с ними, забота о бездомных детях занимает пока всю мою жизнь. После того, как я создам приют, может, я и решусь возглавить другую церковь.

А может, и нет, это зависит от того, куда направит меня Господь. Сейчас же, раз я единственный пастор, который входит в группу переселенцев, я буду продолжать помогать тем, кто нуждается во мне.

— Это все хорошо, но твои преследователи могут запросто расправиться с тобой сейчас.

Они будут утверждать, что ты недостоин присматривать за этими малышами. Что ты будешь делать, если они попытаются отобрать у тебя детей?

Мэтт с улыбкой покачал головой.

— Они не посмеют, — убежденно произнес он. — Они могут думать об этом или даже попытаться, но у них ничего не получится.

— Да? — Она изумленно выгнула бровь. — Ты так уверен в этом. Можешь объяснить мне, почему?

— Господь не позволит им, — просто объяснил он. — Он возложил на меня эту миссию и Он хочет, чтобы я выполнил ее, что бы при этом ни происходило.

— Так получается, что это недовольство и противодействие тебя совсем не волнует? — спросила она, странно поглядывая на него, словно сомневалась в его спокойной вере в своего Творца.

— Что беспокоит меня больше, так это их злоба по отношению к тебе.

— А почему, когда их мнение обо мне такое же, как и у тебя? — спросила она. — Ты считаешь меня шлюхой так же, как и они.

— Возможно, но я вижу в тебе и хорошее.

Я вижу твое доброе и нежное сердце, твое терпение с детьми, твой юмор, ум и страстность. Если тебе предоставить шанс и возможность выбора, то я знаю, что ты можешь подняться над своим нынешним положением для более достойной, более значимой роли в жизни.

— Как твоя жена? — усмехнулась она.

Он кивнул.

— Да, и как мать моих детей. Наших детей.

Любящий, нежный взгляд этих неотразимых голубых глаз в сочетании с мыслью о вынашивании его ребенка охватили ее волнующим теплом. Ее живот сжался от напряжения.

Рука непроизвольно скользнула к животу. Его пальцы нежно сжали ее руку.

— Именно так, — тихо сказал он ей. — Подумай об этом. Почувствовать зарождающуюся в тебе жизнь, твое чрево будет вынашивать нашего ребенка.

Его лицо приблизилось к ее. Пальцы Джейд переплелись с его пальцами, крепко прижимая их соединившиеся руки к своему животу. Сердце ее учащенно забилось, глаза закрылись, прежде чем его губы коснулись ее в таком нежном поцелуе, что у нее на глазах появились слезы. Мускулы ее живота сжались еще сильнее, и она отдалась его ласкам, наслаждаясь ощущением его, нежным господством его плоти над ее собственной плотью. Казалось, что он одним только прикосновением мог подчинить ее себе, растворить ее нестойкую волю своей непоколебимой силой. Поцелуй закончился так же нежно, как и начался, оставив ее удивленно смотреть в его глаза, полные такой любви и обещания, что у нее перехватило дыхание.

— Боже мой! — прошептала она. — Что ты со мной делаешь? Если бы я не знала тебя, то могла бы поклясться, что ты — волшебник, жаждущий украсть мою душу.

— Нет, — прошептал он в ответ. — Простой смертный, страстно желающий завоевать твое сердце. Мужчина, который любит тебя сильнее, чем может выразить, и который стремится соединить свою жизнь с твоей.

— Ты просто сумасшедший, что хочешь меня. Мы же совершенно разные.

Он слегка пожал плечами.

— Может быть, и так, но ты — все, что я желаю, все, о чем мечтаю. Иногда мне кажется, что я могу умереть от желания обладать тобою. Не имеет значения, сколько раз я пытался убедить самого себя, что ты права, что мы не подходим друг другу, но мое сердце говорит мне противоположное, отказываясь прислушиваться к голосу разума. Вот почему я буду и дальше пытаться убедить тебя, несмотря на пытку ожидания, хотя каждый день я молюсь, чтобы ты скорее сжалилась надо мной и приняла мое предложение.

— Я не могу, — тихо и с сожалением ответила она, слезы заблестели у нее в глазах. — У меня есть свои собственные амбиции, и в них никак не входят щетка, фартук и куча детишек.

Черт возьми, Мэтт, неужели ты не видишь этого? Ты не можешь понять? Дело не в том, что я не думаю о тебе или о них, но вы совершенно не укладываетесь в мою схему.

— Тогда мне придется найти способы сделать для тебя замужество за мной более привлекательным, более важным для тебя, чем эти твои грандиозные планы, не так ли? — продолжал он, его надежды лишь слегка ослабли.

После всего этого она признала, что ее действительно притягивает к нему, и что это был важный шаг в правильном направлении.

Явно пораженная его кажущимся бесконечным источником терпения, Джейд топнула ногой.

— Господи, какой же ты упрямый!

Он хитро улыбнулся.

— Я предпочитаю термин «настойчивый».

— Да меня совершенно не интересует, что ты предпочитаешь! И как любила говаривать моя дорогая мамочка, когда я хотела то, чего не могла получить, «Хотеть еще не значит получить».

Он только рассмеялся, блеск, осветивший его глаза, напоминал солнечные блики на море.

— Ничего на свете я не люблю больше, чем вызов, моя дорогая, особенно с такими обещающими последствиями.