Искушение

Каждый раз, когда он пытался ответить на эти вопросы, он удивлялся, в какой запутанный клубок превратилась вся его жизнь. И все из-за Аманды.

Снова после нескольких дней затишья наступило время тревожного ожидания. Но беда пришла, как всегда, неожиданно.

Клэнси оседлал Дымку для Аманды, которая пожелала проехаться верхом. Она уже почти привыкла к верховым прогулкам и даже начала получать удовольствие от них.

Естественно, даже ей не было разрешено далеко удаляться от места, за которым велось наблюдение, но и это не отвратило беды.

Прежде чем забраться в седло, Аманда совершила обычный ритуал с Дымкой: сначала она угостила кобылу кусочком яблока, затем приласкала, похлопав ее по длинной шее, и провела рукой по бархатным ноздрям, пока лошадь не склонила голову, как будто вежливо приглашая Аманду в седло.

Все шло замечательно, пока Аманда не села в седло. Тут лошадь без всякой видимой причины начала вскидывать задом и ужасно брыкаться. Аманда делала все, чтобы успокоить ее — гладила, говорила с ней спокойным голосом, но ничто не помогало. Когда же она, испугавшись, быстро слезла, лошадь мигом успокоилась и снова начала приглашать Аманду в седло.

Аманда очень удивилась и, выждав несколько минут, в течение которых лошадь вела себя вполне нормально, вновь забралась. В ту же секунду кобыла помчалась к забору и попыталась скинуть Аманду.

Испуганно вскрикнув, Аманда слезла с лошади, в спешке едва не упав. Она очень обрадовалась, когда Грэнт поспешил ей на помощь.

— В чем дело? — спросил он.

— Она не дает мне взобраться на нее, — пожаловалась Аманда, подбородок у нее дрожал от обиды. — Точнее, она дает мне взобраться, но, как только я сажусь, она хочет меня скинуть. Я не знаю, что и думать. Почему она ведет себя так странно?

Нахмурившись, Грэнт посмотрел на лошадь.

— Я не знаю, милая. И что меня беспокоит — она раньше никогда такой не была. Сколько времени ты на ней не ездишь?

Аманда пожала плечами:

— Точно не помню. Две-три недели, наверное.

— Тогда, может быть, дело в том, что на ней давно не ездили. Давай я попробую, потом тебе будет проще.

Дымка спокойно стояла, пока Грэнт садился в седло. Затем она, как бешеная, начала скакать, стараясь сбросить седока. Когда же Грэнт натянул поводья, не желая свалиться на землю, лошадь попятилась задом. Так продолжалось, пока он не слез.

— Черт, — он покачал головой. — Я совершенно не понимаю в чем дело.

Решив выяснить, что же все-таки происходит, он вновь подошел к лошади, приласкал ее и сказал ей несколько слов тихим спокойным голосом. Дымка вела себя так, как будто они с Грэнтом были лучшими друзьями, ей явно нравились его прикосновения. Грэнт вдел ногу в одно стремя и осторожно перенес весь свой вес на него. Лошадь продолжала спокойно стоять. Тогда он и вторую ногу тоже вдел в стремя. Лошадь спокойно стояла до тех пор, пока он не опустился в седло. После этого она превратилась в брыкающегося и скачущего демона.

Спустившись последний раз, Грэнт начал проверять упряжь. Он осторожно снял седло, чтобы проверить попону.

— Иногда, если на попоне образуется складка, — объяснил он Аманде, внимательно следившей за ним, — она натирает спину лошади. Некоторые лошади очень чувствительны, но я никогда не замечал подобного за Дымкой, это первый раз.

На одеяле не было никаких следов. Тогда Грэнт просунул руки под него в поисках чего-нибудь, что могло колоть спину лошади: колючки или кусочки земли, застрявшие под одеялом. Он вновь ничего не обнаружил. Тогда он снял и одеяло с намерением осмотреть его изнаночную сторону, прекрасно понимая; что должна же быть какая-то причина столь странного поведения лошади.

Тут они увидели на спине лошади глубокие колотые раны, из которых сочилась кровь.

— Что за дьявольщина? — он осторожно обследовал раны, а затем и одеяло, но только лишь когда перевернул седло, разгадка была найдена. С внутренней стороны седла торчали четыре длиннющих шипа.

— Какой ужас! — воскликнула Аманда, подойдя поближе к Грэнту. — Не удивительно, что она себя так вела. Я даже не могу себе представить, какую мы ей причиняли боль, когда всем своим весом давили на эти жуткие шипы.

— А я могу, — ответил Грэнт, отпихнув от себя седло. — Если бы вместо Дымки была какая-нибудь другая лошадь, ты уже была бы мертвой. Ведь это твоя лошадь, никто, кроме тебя, на ней не ездит. А. это значит, что кто-то хотел навредить именно тебе, Аманда. Кто-то очень хочет покалечить или даже убить тебя.

Аманда и так была напугана, теперь же она пришла просто в ужас.

— Но кто? Зачем? — спросила она дрожащим голосом; ее глаза казались огромными на бледном лице.

— Анабел, — предположил Грэнт.

Казалось, одно лишь это имя заставило его напрячься.

— Да нет же, — возразила Аманда. — Я знаю, она меня ненавидит, но если бы действительно хотела меня убить, она сделала бы это давно.

— Может, сейчас, когда ты стала моей женой, она хочет убить нас обоих?

— Но проволока и орехи? — спросила Аманда, все еще дрожа от страха. — Могла ли она сама это сделать? Да и как она могла додуматься до этого?

— Она выросла рядом с лошадьми и научилась ездить на них даже раньше, чем ходить.

Грэнт с потемневшим страшным лицом направился к конюшне. Аманда заспешила за ним.

— Грэнт, что ты собираешься делать?

— Я хочу съездить к Фостерам и немного по-соседски поговорить с ними. Так или иначе, я узнаю ответ.

— Но, Грэнт, ты не можешь примчаться к ним и сразу обвинить ее. Может быть, она ни в чем и не виновата.

— Может, и так, но это надо выяснить. — Внезапно развернувшись на каблуках, он подтянул ее поближе и быстро крепко поцеловал. Он провел рукой по ее шее и безмолвно и нежно посмотрел на нее.

— Держись поближе к Тэду, пока меня не будет. — Его голос дрогнул. — Я не задержусь.

Через некоторое время Грэнт вернулся, еще более озадаченный, чем прежде. Он был уверен, что нашел виновника всех их бед, а теперь снова ничего не понимал. Анабел дома не оказалось. Ее не было в Кентукки или где-либо поблизости уже более трех недель. Потерявшаяся от горя миссис Фостер со слезами на глазах сообщила Грэнту, что отец увез Анабел на юг. Ее собирались выдать замуж за пожилого плантатора из Алабамы, у которого не было никаких родственников, и поэтому он согласился выдать незаконнорожденного ребенка Анабел за своего.

Сразу же стало ясно, почему никто уже давно не видел Анабел. И, значит, кто-то другой был причиной «несчастных случаев», которые столь часто происходили в Туманной Долине. Загадка оставалась неразгаданной.

Тем временем жизнь на ферме текла своим чередом, хотя и не так однообразно, как прежде. Выставили еще больше сторожевых постов на день и на ночь. Тэду, пока он не отправился в свою академию, было поручено наблюдать за Бэтси и Амандой, в основном за Амандой, если Грэнта не было рядом с ней.

Хотя Аманде нравились Тэд и Бэтси, и обычно она не возражала против их компании, сейчас она чувствовала себя лишней в обществе двух влюбленных. Кроме того, ее ужасно раздражали ограничения. Она привыкла сама быть себе хозяйкой. Поэтому она пускалась на разные хитрости, чтобы удрать от своих сторожей, и бегала хвостом за Грэнтом. Это давало ей иллюзию свободы и возможность выйти из дома в конюшни, куда Бэтси отказывалась ступить ногой.

Таким образом, Аманде удалось первый раз в жизни увидеть случку лошадей, чего ей раньше не показывали. Даже теперь Грэнт долго отказывался взять ее с собой.

— Это очень грубое зрелище, милая, я боюсь тебя смутить, — предупреждал он ее. — Может, тебе лучше остаться дома?

— И что делать? Готовить или учиться вязать? Или, может, мне улечься спать в девять часов? Грэнт, я уже взрослая. Я читала об этом в книгах, а теперь я хочу посмотреть, как это происходит в жизни.

Он неохотно согласился:

— Ладно, но я хочу, чтобы ты стояла за оградой все это время. И попробуй пикнуть хоть раз. Я не шучу, Аманда: или ты будешь слушаться, или марш домой.