Возвращение королевы

— С западных гор. Я бы не нашел дорогу сюда, если бы не Лхел и мои видения.

— Вообще-то это очень странно.

— Ты хорошо говоришь на моем языке, орескири. С тобой я могу точно выражать свои мысли.

— Я рад. Витнир, выйди и поиграй с друзьями, пока не совсем стемнело. Они наверняка по тебе соскучились, ведь нас тут давно не было.

Мальчик замялся, потом опустил взгляд и пошел к двери.

— Он боится разлучаться с тобой, — заметил Мэти. — Почему ты не позволяешь ему остаться? Он ведь не понимает моего языка, верно? А даже если бы понимал, я не скажу ничего, что нельзя было бы услышать ребенку.

— Витнир, можешь остаться, если хочешь.

Аркониэль уселся возле очага, и Витнир тут же устроился у его ног, сложив руки на коленях.

— Этот малыш послушен и умен, — с одобрением сказал Мэти. — Он станет очень сильным орескири, если ты сумеешь избавить его от страха. У него глубокая душевная рана.

— Такое часто случается с детьми, родившимися в нищете или не осознающими своей силы. Впрочем, он не рассказывал о своем прошлом, а тот волшебник, у которого он был до меня, почти ничего не знал о нем.

— Но ты с ним добр. Он тебя любит, как отца.

Аркониэль улыбнулся.

— Хорошо, когда между учителем и учеником возникают такие отношения. Он очень славный мальчик.

Мэти устроился на полу лицом к ним обоим, положив на колени оо-лу.

— Я видел тебя в своих видениях, Аркониэль. Лхел любила тебя и сейчас продолжает любить. Она поделилась с тобой многими своими знаниями, а значит, доверяла тебе.

— Мне бы хотелось так думать.

— Ведь твой народ не запрещает использовать нашу магию?

— Нашлось бы много противников, но моя наставница и я думаем иначе. Айя настойчиво искала Лхел, ведь только она могла наложить чары, которые защитили бы Тамир. Знаешь, когда мы отыскали Лхел, она ничуть не удивилась. И сказала, что тоже заметила нас в видении.

— Да. Но ее способ спрятать девочку был довольно жестким. А твоя мистрис понимала, что для этого потребуется убить второго младенца, мальчика?

— В те безысходные времена она просто не видела другого выхода. Даже мы не сразу узнали, что она присматривала за Тамир.

— Она была одинока, пока ты не разделил с ней постель. Но ты не мог подарить ей ребенка.

— Я был бы счастлив, но это невозможно. А как у твоего народа?

Мэти усмехнулся.

— У меня много детей, и все они станут колдунами. Именно так мы поддерживаем силу нашего народа в горах. Южане прогнали нас с наших земель, и теперь мы должны быть очень сильными, чтобы просто выжить.

— Люди боятся вас и вашей магии. Ни наши волшебники, ни жрецы не способны убивать с такой легкостью, как вы.

— И лечить тоже не умеют, — напомнил ему Мэти.

— Так зачем ты пришел сюда? Закончить работу Лхел?

— Великая Мать выбрала меня для долгого путешествия. — Мэти провел рукой по оо-лу, коснувшись черного отпечатка ладони. — Моим первым видением в начале пути была Лхел. Она стояла рядом с той девушкой и с тобой. Это было время таяния снегов, и с того самого дня я ищу тебя.

— Понимаю. Но почему ваша богиня пожелала, чтобы ее колдуны помогали нам?

Мэти криво усмехнулся.

— Многие годы твой народ обращался с моим народом как с животными, вы загнали нас в горы и лишили возможности поклоняться нашим святыням у моря. Как и многие, я не раз обращался к Великой Матери с вопросом: «Почему ты помогаешь нашим гонителям?» Ее ответ — та девушка, а возможно, и ты сам. Вы оба почитали Лхел и были ее друзьями. Тамир-бывшая-мальчиком приветствовала меня с открытым сердцем и проявила гостеприимство, хотя я и видел, как кое-кто в этом доме делал охранительный знак пальцами и плевал на пол при встрече со мной. Может, эта ваша королева и сможет убедить свой народ быть добрее к ретха-ной.

— Так и будет, я уверен. У нее доброе сердце, и она стремится к миру.

— А ты? Ты принял нашу магию и не называешь ее некромантией. Тот юноша ошибался. Я знаю, что такое некромантия: это нечистая магия. Ретха-ной никогда не были нечистым народом.

— Лхел говорила мне об этом. — Аркониэль до сих пор стыдился того, как они отнеслись к Лхел вначале. — Но большинству скаланцев трудно понять эту разницу, ведь вы тоже используете кровь в своей магии и можете управлять мертвыми.

— Ты можешь объяснить им правду. Я помогу тебе, если для начала ты не позволишь им убить меня.

— Постараюсь. Давай поговорим о Тамир. Ты можешь прогнать злой дух ее брата-близнеца?

Мэти пожал плечами.

— Не моя магия сотворила его, и он больше чем дух. Такие души-демоны плохо поддаются магии. Иногда лучше просто оставить их в покое.

— Тамир преследует еще один призрак. Призрак ее матери, она лишила себя жизни. Этот призрак очень силен и разгневан. Он способен касаться живых и причинять им вред.

— С такими духами может справиться женская магия. Поэтому твоя наставница искала именно женщину-колдунью. Мы больше имеем дело с живыми. А этот призрак в доме?

— Нет. Она живет там, где умерла.

Мэти снова пожал плечами.

— Что ж, это ее выбор. Я здесь ради девушки.

В этот момент в дверь постучали и вошла Тамир.

— Прости, что врываюсь, Аркониэль, но Мелиссандра сказала, что вы оба здесь.

— Входи, пожалуйста! — ответил Аркониэль.

Тамир села рядом с ним и некоторое время молча смотрела на колдуна.

— К тебе приходил призрак Лхел, — заговорила она.

— Да.

— Она велела тебе найти меня?

Аркониэль перевел ее слова, и Мэти кивнул.

— Но зачем?

Мэти посмотрел на Аркониэля, потом ответил:

— Помочь тебе не преследовать ретха-ной.

— Я не причиню зла твоему народу, если вы будете жить в мире с моим народом. — Тамир помолчала, в глазах ее засветилась печаль. — А ты знаешь, как умерла Лхел?

— Она мне не рассказывать. Но она не гневный дух. Мирный.

Тамир чуть заметно улыбнулась.

— Я рада.

— Мы как раз говорили о том, что привело Мэти сюда, — сказал Аркониэль. — Он жил в западных горах.

— На западе? Как далеко?

— Видимо, почти у Осиатского моря.

Тамир подошла к колдуну и опустилась перед ним на колени.

— Мне тоже было видение, и еще я видела западные земли в своих снах. Ты поможешь мне понять эти сны?

— Я пытаться. Что ты видеть?

— Аркониэль, у тебя есть что-нибудь для рисования?

Волшебник подошел к столу и долго рылся в груде магических принадлежностей, пока не отыскал кусок мела. Он догадывался, о чем думала Тамир, хотя это казалось невероятным.

Тамир отодвинула стебли тростника, устилавшие пол, и начала рисовать на каменных плитах.

— Я точно знаю, что это находится на западном побережье, за Сирной. Там есть глубокий залив, закрытый двумя островами, примерно такими. — Тамир изобразила острова. — А над заливом — очень высокий утес. На нем я и стояла во сне. Оглядываясь назад, я видела открытую равнину, а вдали — горы.

— Горы далеко? — спросил Мэти.

— Точно не скажу. Может, день пути верхом.

— А это? — Колдун ткнул пальцем в пол по другую сторону небольших овалов, изображавших острова. — Это западное море? — Мэти внимательно всматривался в подобие карты, грызя ноготь. — Я знаю это место.

— Ты можешь это утверждать по такому рисунку? — недоверчиво спросил Аркониэль.

— Я не лгать. Я бывал там. Я показать.

Он сжал пальцы в кулак, поднес к лицу и начал что-то негромко бормотать. Аркониэль ощутил покалывание сгущающейся магической силы еще до того, как на руках и лице колдуна проявился сложный черный рисунок. Аркониэль узнал эти чары.

Мэти подул в кулак и сложил указательный и большой палец в кольцо. В воздухе вспыхнул светящийся диск, и когда Мэти очертил его другой рукой, диск вырос и стал размером с блюдо. Аркониэль и Тамир услышали крик морских птиц и шум волн.

— Учитель, он знает твои чары окна! — чуть слышно произнес Витнир.

Сквозь окно открылся вид с вершины высокого утеса над морем — в точности как описывала Тамир. В Атийоне уже стемнело, но там заходящее солнце еще бросало медно-красные лучи на волны, игравшие под облачным небом. На фоне оранжевого заката проплывали огромные стаи чаек. Их крик наполнил комнату Аркониэля. Волшебнику казалось, что он чувствует запах моря и ощущает на лице ласковое дуновение ветра.