Форсаж

Чарли подобрал свой пиджак и, прежде чем началась суматоха, покинул помещение. Мимо проскользнул официант с подносом, полным оранжево-красных роз; собравшиеся бизнесмены еще не знали о трагедии.

Мистер Мин заметил Чарли, вошедшего в зал.

– Должен вас покинуть, – произнес Чарли галантно. – Я очень сожалею.

Мистер Мин поднялся для рукопожатия.

– Ожидаю звонка от своей дочери, а с ним очень важное известие.

– Хорошее известие, я надеюсь. Только такие и приятны банкирам.

– Возможно. Она мне сообщит, смогла ли забеременеть.

– Надеюсь, судьба одарит вас внуками, – улыбнулся мистер Мин, обнажив белоснежные зубы, напомнившие пилюли Элли.

Чарли поблагодарил и перевел разговор на другую тему.

– Мы непременно построим великолепный завод. И он должен вступить в строй в конце года.

– Мы ведь встретимся в Нью-Йорке на бизнес-ланче через пару недель?

– Конечно, – ответил Чарли. На счету у него теперь была каждая минута.

Мистер Мин наклонился поближе и тихим голосом произнес:

– И тогда, надеюсь, вы мне расскажете о микропроцессоре, который разрабатываете?

О детище его секретных разработок? (Новый усовершенствованный процессор для сети интернета оставит далеко позади всех конкурентов.) Нет, ни за что.

– Да. – Чарли изобразил на лице благодушие. – Вне всяких сомнений.

– Отлично, – заключил мистер Мин. – Желаю приятного полета.

Лестница, ведущая в вестибюль, вилась спиралью вдоль подсвеченных изнутри горок, заставленных яшмовыми драконами, коралловыми лодочками и бог знает чем еще. Он спешил вниз, минуя эту выставку изделий от Тиффани и покидая стены отеля, обшитые панелями красного дерева. Не подавай вида, что торопишься, говорил себе Чарли. Однако, еще не переступив последней ступеньки, уже сжимал в руках жетон от гардеробной. В Лондоне было на семь часов больше, и биржа вовсю торговала. Он указал служителю на свое пальто и, пролетев шестнадцать этажей в клубном лифте, кивнул первому из ожидающих такси. Задняя дверь распахнулась, и Чарли ввалился внутрь.

– КИК.

– Клуб иностранных корреспондентов?

– Он самый.

Единственное место в Гонконге, где, как он знал, можно добраться до ящика Блумберга. Дисплей этого волшебного магического аппарата выдавал информацию о цене акций и бонов на всех биржах земного шара. Он достал мобильный телефон и позвонил своей брокерше в Лондон. Именно там он держал биржевые счета, что позволяло отслеживать ситуацию на азиатском, европейском и американском рынках…

– Джейн, это Чарли Равич, – произнес он, когда та сняла трубку. – Хочу сделать крупную ставку. Оставь пока все остальные дела.

– Это на тебя непохоже.

– Это вообще ни на что не похоже. Продавай все мои акции «Майкрософт» прямо сейчас по рыночной цене, продавай весь «Форд», «Мерк» и «Люсент». И весь «Уол-Март» и «Дойче телеком». Все по рыночной стоимости. Пожалуйста, прямо сейчас, пока Лондонская биржа не закрылась.

– Хорошо. Теперь, для записи, – ты запрашиваешь продажу восьми тысяч акций…

– Да-да, запрашиваю, – выпалил он для фиксирования своей трансакции на автоматическом записывающем устройстве. – Только поскорее.

Джейн на секунду отключилась, давая распоряжение другому брокеру выполнить заказ Чарли.

– О-ля-ля! – воскликнула она, когда вернулась к телефону. – Пошла машина.

– Общая сумма составит примерно один и семь сотых миллиона, – прикинул Чарли. – Я хочу приобрести «пут»-опцион на акции «ИТ», той самой, что в игорном бизнесе. Компания американская, но ее акциями торгует Лондонская биржа.

– Да, – теперь в ее голосе послышался интерес. – Да.

– На сколько акций «ИТ» я могу приобрести опцион?

Она выкрикивала приказания своим служащим.

– Подожди-ка, – произнесла она. – Слушаешь? Замечательно. Твой счет у меня на экране. Все эти акции продаем. По цене рынка, так, ждем подтверждения – вот оно. Пошла информация по продажам… – Он услышал кликанье клавишей. – Итак, у нас один миллион семьдесят тысяч американских долларов плюс кой-какая мелочь. Хорошо, «ИТ» продают акцию ровно за шестьдесят шесть…

– Цена падает?

– Вовсе нет, даже поднялась на одну восьмую на последних торгах, две минуты назад.

– Сколько «путов» я смогу купить на один и семь сотых?

– О, ну, скажу так, довольно много.

– Сколько?

– Примерно… один и шесть десятых миллиона.

– И правда, много, отлично. – «Пут»-опцион на пакет акций давал покупателю право продать их по определенной цене в определенное время. Поскольку цена «пута» составляла лишь малый процент от реальной стоимости акций, то за небольшую сумму можно было сколотить неплохое состояние. – Покупай.

– А я что делаю, Чарли, ради всего святого? Цена стабильная. – Да, возьми этот заказ… – Она говорила со служащим. – «Пут»-опцион на акции «ИТ», немедленно. Да. Давай, Чарли, держись. Один и шесть десятых миллиона. Да. На всю сумму. Даю свое разрешение.

На секунду голос ее прервался. Он только что истратил больше миллиона долларов на приобретение права продать 1, 6 миллиона акций «ИТ» по 66 долларов за штуку.

– Ты уверен, Чарли?

– Это мой звездный час, Джейн.

– Жизненно-важная сделка?

– Угадала.

Из окна такси он заметил красный «роллс-ройс», мягко прокативший мимо. По номерным знакам можно было определить, что его хозяин – офицер Народно-Освободительной армии Китая – НОАК, опасной, умной и вездесущей организации. Она богатела и всюду порождала коррупцию. Гонконг не был исключением.

– Поняла меня? – спросил Чарли.

– Не вполне. Объяснишь мне, в чем фишка, Чарли?

– Когда завершим сделку, Джейн.

– Через минуту-другую получим подтверждение.

Надо ж, помер на толчке, в который раз вспомнил Чарли о нелепой кончине миллиардера. Ничего особенного – такое может случиться с кем угодно. И с Элвисом Пресли, между прочим, такое случилось.

– Чарли?

– Да.

– Получили твой опцион. На один и шесть десятых миллиона акций «ИТ», по цене шестьдесят шесть долларов за штуку. – Он услышал кликанье клавиш. – А теперь скажешь? – взмолилась Джейн.

– Скажу, – ответил Чарли. – Только сначала дай мне словесное подтверждение для записи.

Пока она повторяла цену и объем биржевой трансакции, он поглядывал из такси на дорогу, торопя время. Впервые он попал в КИК, когда был в отпуске в 1970 году. Тогда клуб был забит пьяными журналистами – от газет и телевидения, людьми из ЦРУ, военной разведки, британскими адмиралами в отставке, перенявшими местные нравы, из-за чего их не жаловали в собственных клубах. Заходили смурные техасцы, занятые военными поставками, репатрианты, одинокие и жаждущие разговоров по душам. С тех пор весь Гонконг уж не раз был застроен, снесен и отстроен заново, но КИК спокойно себе стоял, затерявшись на одной из боковых улочек.

– Так, теперь надо сверить часы, – сказал Чарли Джейн, когда она закончила. – Сейчас в Гонконге начало девятого вечера, вторник. Который час в Лондоне?

– Начало третьего дня.

– Лондонская биржа будет открыта еще целый час?

– Да, – сказала Джейн.

– Нью-Йорк начнет торговать через полчаса?

– Да.

– И я смогу наблюдать за курсом отсюда, Джейн?

– Да.

– Но ты будешь мне нужна в офисе для работы с Нью-Йорком.

Она вздохнула.

– Мне еще сына надо из школы забирать.

– Хочешь новую машину?

– Всем нужна новая машина.

– Так потерпи, побудь в конторе еще пару часов, Джейн. А завтра можешь выбирать себе «мерседес» – счет предъявишь мне.

– Ты душка, Чарли.

– Я вполне серьезно.

– Ну ладно. А теперь ты мне скажешь, пожалуйста?

Конечно, скажет, и не для того только, чтобы она смогла слегка нажиться на акциях сама, сколько для того, чтобы поползли слухи.

– Сэр Генри Лэй только что скончался. Всего пятнадцать минут назад.

– Сэр Генри Лэй…

– Миллиардер, заправлявший игорным бизнесом Макао, еще он вел серьезные переговоры с «ИТ»…