Игромания Bet

Фрагмент 54. Надеждин вылупился из ошибки.

Я снова столкнулся с Надеждиным. Совершенно забыл о его существовании, не нуждался в нем и не интересовался им. Просто зазевался, когда полез в комп: смотрел «Го-о-ол» по «Спорту» и одновременно узнавал счета в livescore, поэтому нажал «h» вместо «с» и «г» вместо «р». И вылез другой сайт: www.liveshope.com. И это оказался персональный сайт Надеждина.

Сначала подумал, что ставки погубили мой ум, а потом увидел ошибку. Но все-таки внимательно изучил сайт. (Ну, если уж быть совсем честным перед самим собой, то все-таки открыл быстренько livescore, a уж затем вернулся к профессору.)

Надеждин, оказывается, все это время пальцем в носу не ковырял. Он уже обменялся с Флаем аргументами в том давнем споре на годовую подписку «Плейбой». По поводу производной из «черной дыры». У них уже состоялось три раунда пикировок. Пока на два пункта Флая Надеждин никаких ярких аргументов привести не мог. Но завелся и пообещал, что предоставит доказательство, против которого не сможет возразить ни один человек. Всеобщее доказательство. Он даже назначил Флаю место встречи, где предъявит свой последний аргумент.

Надо сказать, с местом Надеждин как-то… да… погорячился… Или пошутил? Хямменлинна. В Финляндии. Там (в этой заднице мира) пройдет молодежный чемпионат мира по хоккею. Я и забыл. Вот что значит стал выигрывать! А Флай, как выясняется, фанат шайбы. И, наверное, собирался туда лететь по-любому. Так вот в Сочельник, перед Рождеством, Надеждин назначил ему встречу на центральной площади города. Чтобы поставить точку в споре. Вот так. Категорично и решительно.

Я посмеялся. Надеждин жжот! На сайте не нашлось ни одной его фотографии. Куча других ученых. Фотки звезд, телескопов, астрономических станций и прочей научной чепухи. Формул видимо-невидимо. Сотни книг в электронном виде. Но самого Надеждина нигде. Жаль… Шифруется. Наверняка урод, за один и три — урод. Надо не забыть посмотреть телевизор двадцать четвертого декабря. Там наверняка сюжет будет. В новостях любят сюжеты про космос. Все время открытия разные, гипотезы. Прогнозы про инопланетян, катастрофы, падения метеоритов и конец света. Про Надеждина и Флая — за рупь девяносто — должны что-нибудь показать. Главное, не забыть.

И Надеждин снова распрощался с моей памятью.

Фрагмент 55. Глянцевый шпиль.

Меня никто не поздравил с днем рождения. Никто! Самое ужасное — никто и не должен поздравлять. Потому что никто и не знает о нем, и не помнит. В «Нефтюге» я уже два года не работал — так что там, понятное дело, не чухнулись. И даже я вспомнил о своем дне рождения только накануне. Ближе к вечеру.

«Земную жизнь пройдя до половины, очутился в сумрачном лесу».

С ума сойти, когда-то ведь читал Данте!.. Для себя. Просто интересно было. Пытался даже в подлиннике, но язык слишком старинный. Пришлось перейти на русский аналог. Правда, кроме этих двух строчек, ничего не помню. Что там дальше в лесу случилось? Кажется, какой-то средневековый экшн с элементами членовредительства. Но он, Данте, хоть в лесу на свежем воздухе середину жизни встретил. Среди искренних в своей кровожадности зверюг… А я? Я самую ее середину прошпиливаю в «Вертепе», вынужден смотреть на жизнелюбивую рожу Клипы, слушать его неуместные вопросы.

— Сколько проиграл вчера?

— Ничего я не проигрывал — я выиграл. — И тут же с вызовом от души наврал: — Штукарь.

Я все утро считал. В школе счет попадает в разряд непрестижных, загрузочных занятий. По одной простой причине — абстракция! Взрослые обожают абстракции. Взрослые даже придумали абстракционизм. Намалевал ерунду вместо картины и продал понтующимся лохам за немереные бабки. А лохи довольны и делают вид, что купили шедевр и наслаждаются им. Аб-

стракционизм вроде договорняка в футболе. Один платит, другой валяет дурака, а не играет.

Дети любят конкретику. Если надо посчитать деньги на мороженое, то тут даже второгодник не обмишурится. Это реальная жизнь, а не занудливый урок. Жизнь с крем-брюле в утробе.

И вот утром я подсчитывал, что у меня в утробе. И вышло миллион и пара сотен долларов. Да, вот так смешно — больше миллиона всего на двести или триста долларов. Зато теперь у меня полное право говорить, что мое состояние оценивается более чем в миллион долларов. Поди разберись — больше чем на сто — двести тысяч или просто сотен. Больше! И все тут. И это правда!

Ощущение округлости и солидности суммы, отшпиленной за последние три месяца, нисколько не добавили приятного настроения. Вообще… Никак… Пересчитал еще раз — не помогает. Нет праздника на душе. Если бы и десять миллионов было, наверное, лучше не стало бы. Бы, бы, бы…

Чушь полная! Три месяца назад занимал у Мухачова и думал бомжевать, продавать квартиру, а тут такой фарт пошел, но лучше не стало. Так не бывает и быть не должно, но, однако же, есть. И все это в день рождения! Я понадеялся, что в «Вертепе» станет веселее. И отправился туда. А там Клипа со своим оптимизмом. И стало еще хуже. Клипа продернул пятьдесят коньяка и взялся за старое.

— А что убитого из себя корчишь, если ничего не проиграл?

— Отстань, Клипа! У тебя не бывает дерьмово на душе? Когда Ангелина сказала, что соскакивает и будет имущество делить, ты тут веселился?

— Да, — смиренно согласился Клипа, — тогда я огорчился.

—- Огорчился… Да ты орал на всех, посылал. Кристинку послал…

— Послал. Не спорю. У меня же был повод.

— Какой повод? Что тебе плохого могла сделать простая официантка? Она чем виновата?

— Ей досталось пакетом. — Клипа не поддавался на обвинения.

— Каким пакетом?

— Знаешь, некоторые вещи продаются пакетом. Ну, например, покупаешь НТВ-плюс из-за футбола, а к нему еще впаивают десятка три каналов, которые тебе совершенно не нужны и которые ни разу и не включишь. Но отказаться от них невозможно.

— А при чем тут Кристина?

— Ей досталось в нагрузку. Так же как к футболу достается канал про животных.

— Какие животные? При чем здесь животные? Мы говорим про настроение, а ты животных приплел!

— Животные ни при чем. Откуда ты их взял? — искренне удивился Клипа. — Я про животных молчал.

— Как молчал? Ты только что замордовал меня животными. Кристину в пакет какой-то засунул, нахамив ей.

— Кристине действительно нахамил. Но у меня сама жизненная ситуация хероватая была. А у тебя ее нет.

— Нет, есть.

— Ну какая?

— Просто плохое настроение. Плохо на душе… У тебя что, всегда все отлично?

— У меня такого не бывает. Если плохое настроение, то должен быть повод. Но плохое настроение у меня редко бывает, — уточнил Клипа, потому что в основном он действительно сиял и лучился, как атомная бомба. — Ты же сам вспомнил про Ангелину. Разве это не повод? По-моему, отличный повод. Тогда мне хотелось с горя поршень на рельсы положить. А у тебя что сейчас, умер кто-то?

— Нет, у меня все уже давно умерли. Умирать больше некому. Скучно — и все тут.

— Тебе скучно, потому что ты просто так живешь. Без смысла. Смысла — ноль! — И Клипа округлил глаза так, что и они стали похожи на нули.

— А ты меня сейчас научишь смыслу жизни? — Я попытался изничтожить Клипу сарказмом, но получилась просьба.

— Научу, — самоуверенно выступил Клипа, доведя представительство коньяка в желудке до ста граммов. — Научу через пять минут.

И Клипа вышел.

Он вернулся с опозданием — через семь минут. Но не один, а с глянцевыми журналами — и жестом мецената бросил их передо мной.

— Выбирай!

— Что выбирать?

— Девушек. Тебе нужна девушка.

— Девушек не в этих журналах надо искать. А на этих и тысячи долларов не хватит… И вообще у меня с девушками полный порядок, — спохватился я.