Игромания Bet

Фрагмент 47. Пещерный шпиль.

Мы подошли к палатке. На солнышке грелся, восседая на крохотном складном стульчике за портативным столиком, мужик лет тридцати в забавно навьюченных одеждах. Он имел стильную щетину недельной выдержки, удлиненные волосы, но не патлы, как ученики Иоанна. Аристократизма добавлял тонкий нос с горбинкой, аккуратный подбородок и высоченный лоб с намечающимися залысинами.

Когда мы встали прямо перед ним и он понял, что мы пришли по его душу, глазки у него забегали и более не останавливались. Они были всюду и нигде и никак не могли обрести покой.

— Тит велел привести к тебе этого чужеземца, — безо всякого приветствия отчеканил Приск. — Он позабавит тебя рассказами, поживет в твоей палатке два дня, а потом ему палатки вообще не понадобятся.

— О, как я благодарен Титу за заботу о моем…

— Расскажи ему для начала, — прервал его на полуслове Приск, — расскажи, как ты дружков своих зарезал.

— Я выполнял Божью волю, — обиделся Йосеф. Но Приск его не дослушал. Развернулся и пошел,

оставив в отдалении стражу.

— Грубый солдат, не понимает смысла истории, поэтому прямолинеен в оценках. Ну да ладно —давай знакомиться… Я — иудейский генерал. Бывший… Флавий. Йосеф Флавий.

— Бонд. Джеймс Бонд, — отшутился я, но он не понял юмора. — Меня зовут Глеб.

— Странное имя. Никогда такого не слышал.

— Русское имя. Правда, довольно редкое.

— Русское… Это такой народ?

— Да, я — русский.

— А как сюда попал?

Тут я почувствовал, что наши отношения осложнятся, если я изложу цепочку событий, случившихся со мной за последние сутки. Поэтому я передернул тему:

— А что за история, о которой говорил Приск?

— Присаживайся.

Йосеф жестом завхоза выудил из-за спины такой же микроскопический раскладной стульчик, как и тот, на котором он сам сидел, и предложил дубликат мне, тем самым подразумевая, что рассказ будет долгим.

— Дело было при осаде Йодфата. Я ее возглавлял. У нас подобралось храброе войско. Мы долго держали город. На сорок седьмой день осады, когда закончились еда, питье и мы ослабели, Веспасиан и Тит узнали, что стража на крепостных стенах изнурена и после полуночи засыпает. И редко кто имеет силы бодрствовать. Им выдал эту тайну предатель. Из наших.

Меня позабавило, что Йосеф употребил с презрением то же слово «предатель», что и Приск в отношении его самого.

— Обычно евреи не предают друг друга, — убежденно уточнил Йосеф. — Даже под пытками. Но этот сам перебежал к врагу. И все рассказал. Тит вел войска под покровом ночи. Пятый и десятый легионы. Наутро они были везде. Они гнали нас вниз по склону, а мы даже не могли сопротивляться, потому что обезумевшие горожане, бегущие и падающие, сметали тех, кто находил в себе мужество дать последний бой. Я сам сцепился, уже без меча, с центурионом. Мы боролись во дворе какого-то дома, катались по земле и вдруг провалились в мрачную пустоту. Римлянин завопил, уцепился за проломленную нашими телами балку и выкарабкался наружу. Больше я его не видел. Я сильно ударился при падении затылком о камень и пролежал некоторое время, не сознавая, что со мной происходит.

Когда очнулся, сверху проникал слабый свет. Выбираться вслед за римлянином было опасно — меня наверняка искали. В углу валялась ветошь, и Верховный Промысл подтолкнул меня туда. Под ворохом тряпок

обнаружился потаенный ход. Я пополз и вскоре оказался в пещере, где сидели сорок человек.

— Что это у вас тут все интересное в пещерах происходит? — изумился я. — Как будто из жизни неандертальцев.

Йосеф не понял, поэтому продолжил ровно с того места, на котором я его прервал:

— Там были видные граждане, воины, и только одна женщина среди них. У нас была еда, и мы не чувствовали голода. Но неопределенность иногда хуже голода. Мы не знали, что происходит в городе, и томились от этого. Тогда мы решили послать на поверхность женщину. Казалось, женщина не вызовет подозрений. Но мы ошиблись. То, что она идет без детей, которых всегда великое множество в еврейской семье, насторожило патруль. Ее схватили, допросили, она испугалась и немедленно рассказала, где и с кем сидела в пещере. Римляне окружили нас и предлагали сдаться. Даже прислали моего друга Никанора, чтобы убедить довериться победителям, которые скорее восхищались нашим мужеством, чем ненавидели нас. Но мои соотечественники дышали гордостью и ненавистью, поэтому плену предпочитали самоубийство — омерзительнейший грех. Тогда я предложил им бросить жребий и убить друг друга. Так проще было выполнить это отвратительное дело.

— Жребий?! — История Йосефа как-то неожиданно пробудила во мне интерес. — А кто кого убивает?

— Того, на кого упадет жребий, убивает второй, следующий за ним. И вот — о чудо! — благодаря Божественному провидению я остался последним вместе с разумным мужем, которого легко убедил не приводить в действие чудовищный план. Всевышний хранил меня, когда…

— Так-так… — Цифры защелкали в голове арифметическими действиями. — Всевышний и Божественное провидение тут ни при чем. Ты просто встал в ряд шестнадцатым. И остался жив.

— Откуда ты знаешь?! — переполошился Йосеф — так, что даже стул под ним хрустнул от страха.

— Ты пришел в пещеру, а женщина ушла. Значит, там оставалось сорок человек вместе с тобой. Правильно? Если каждый второй убивает каждого первого, то значит, остаются в живых шестнадцатый и тридцать второй. Думаю, ты выбрал первую же выигрышную позицию, чтобы не идти в самый конец ряда и подсчетами не вызывать подозрения.

— Ты русский мудрец! — восхищенно и смущенно воскликнул Йосеф.

И тут я вместо того, чтобы задрать нос от комплимента, почувствовал подвох. Русский мудрец — звучит издевательски. Сионский мудрец, римский мудрец, мудрец с Берега Слоновой Кости — их всех можно вообразить. А вот русского мудреца, даже если обкуриться, не представишь. Русский, как-то так уж исторически сложилось, способен быть только дураком, но никак не мудрецом.

И тогда я обиделся и решил застебать Йосефа. В ответку. На тот случай, если он меня хотел обидеть:

— А Тит, наверное, был в восторге от твоей находчивости?

— Чужеземец! — возопил Йосеф и начал аккуратно, чтобы не порвать, сдергивать с себя одежды. — Глеб, верь мне! Я ничего не считал и ничего не знал. Накануне я видел сновидение, которое указало мне Божью волю, но я не сразу его истолковал, а уже после я…

— А давай расскажем Титу о твоей математической находке — ему будет интересно.

— Не делай этого, умоляю! Они не поймут. Они очень простые. Слишком простые. Ко мне станут по-другому относиться… Будут презирать. Не говори. Прошу тебя.

— А по-моему, забавно. Хочу, чтобы все посмеялись.

— Что ты хочешь за молчание? — взмолился Йосеф.

— Чего хочу?.. Хочу… Услуга за услугу: если мне нужно будет убежать, ты поможешь?

— Да, у меня есть средство, чтобы усыпить стражу.

— Ну вот и договорились.

Йосеф сразу стал еще более болтливым. Прям не остановить — сыпал дембельскими историями о сражениях, падениях городов и прочей милитаристической чепухе. Я так устал от странствий и потрясений последних суток, что сдача Иерусалима, о которой заговорил Йосеф, почему-то проассоциировалась с договорняком. Срочно требовался отдых.

Я имел право заснуть в полном спокойствии за свое будущее — в худшем случае у меня «расход»… Если Иоанн подставил и Иерусалим будет и дальше упрямиться в том же духе, то я просто убегу с помощью Йосефа. А при оптимальном развитии событий получу от Тита перстень.

День вышел насквозь шпилевым. А значит, прожит не зря. В шатре Йосефа я уже собирался растянуться на полосатой циновке, но мой сон отложила sms-ка от Клипы. «Экспр на сб: Сп — Руб — Сп не проигр за 1,55 и Мос -— Лк — чист Локо за 2,2. Амк — Сат — поб Амк за 2,7. Участвуешь?» Я ему тут же перезвонил, но он отключил телефон. Посмотрел на время засыла sms-ки — Клипа ее почти сутки назад написал. Я как раз был под землей, поэтому она не дошла. Но потом-то