Игромания Bet

Фрагмент 27. Потерпеть за полмиллиона.

Ехали два с половиной часа. Вокруг — одни такси. Совсем невмоготу терпеть. Надо было, конечно, попроситься отлить, но мне все казалось: вот сейчас приедем. С минуты на минуту. Нельзя так долго ехать, должна же эта дурацкая дорога с пробками закончиться.

Приехали — на пустырь. И стадион посреди пустыря — здоровенный. И еще коровы вдобавок пасутся. Не сказать чтобы вдалеке. Народищу — тьма. Тысяч пятьдесят итальянцев и англичан высадились на «Ататюрк», чтобы орать и факать друг другу. Во времена Дандоло эти красавцы нацепили бы латы да располосовали все вокруг на мелкие кусочки. А сейчас все живы и здоровы, держатся в рамках закона. Вместо крестового похода можно просто позырить футбол. Позырить и пошпилить!

Собственно, я опять ничем не рисковал. Как в истории с ЦСКА и Вагнером. Расклад мага был фантастическим, но его легко проверить, дождавшись перерыва. А потом сделать ставку. Во всех смыслах более перспективную ставку, чем до начала матча. 0:3 после первого тайма с «Миланом» не отыгрываются. Никогда! Ни при каких обстоятельствах. Нет таких обстоятельств в финале Лиги чемпионов. А значит, на «проход» в перерыве выставят запредельный коэффициент. Может, пятьдесят… Или даже больше, до сотки — тут как повезет. Я возьму телефон у Клипы и позвоню парням. И они занесут по штуке в пару контор и через интернетный депозит поставят на проход «Ливера» в «Lads broke». Вот и готовое состояние. Не меньше полумиллиона долларов!

Нужно просто потерпеть. Часик. Отвлечься. На танцующих посреди поля турецких красавиц посмотреть, пока футболёры не вышли на поле. Попрыгать на месте, потому что зябко. Нужно себя как-то занять. Все будут болеть, смаковать этот час, а мне до лампады и «Ливерпуль», и «Милан», потому что я играю только за себя. Они болеют, а я выигрываю. Каждому свое. Мне чужого не надо. Только мои полмиллиона.

Фрагмент 28.

По астроложьему велению,

по чародейскому хотению.

Вокруг толкались англичане. Когда «Милан» и «Ливер» вышли на поле, они зарядили «You'll never walk alone». Я бы лучше один остался, чем с такими уродами вместе гулять. Бедные английские девушки.

Пока пели — хлоп, Мальдини им засадил. На первой же минуте. Сильно! Магу бонус. Кажется, потихоньку начался «доезд».

— У Мальдини седьмой финал в Кубке чемпионов! — сияя, точно сам забил, выкрикнул Ванечка.

— При чем тут это?

— Ни при чем. Чего ты злишься? У тебя что, «низ» стоит?

— У меня все стоит. А у тебя, Ванечка, ничего не встанет, если будешь лезть со своими комментариями и…

— А я ничего не ставил, — перебил нас Клипа, — хочу получить удовольствие от игры. Поставишь — и можно весь кайф обломать, если не «доедет». И вообще, хорош «доезжать» — надо брать Куликово поле.

— «Низ», похоже, не «доедет», — не унимался Ванечка.

— Ванечка, если будешь много говорить, то до отеля не доедешь.

— А что ты мне рот затыкаешь? Почему я должен молчать? Хочу и говорю.

— Говорите все, что угодно, — выступил Клипа в неожиданной роли миротворца, — только не деритесь. Нас ждут великие дела!

Вот дела — блин, Кьюэл сломался. И Рафа выпустил Шмицера — понятно теперь, откуда 0:3 после первого тайма. А Ванечку хорошо бы удавить. Впрочем, никакого удовольствия от этого все равно не получишь, потому что он станет жалостливо пищать. На него вообще нашло какое-то одурение — стал бубнить себе под нос. Заглох только, когда Шева забил! И здорово забил, только боковой подгадил. Если «матрас» так же будет себя и дальше вести, то к перерыву маг не «доедет» со своими 0:3.

Ванечка принялся за старое. Правда, потише. Маленький научный сотрудник из задроченной библиотеки, тырящий и продающий трухлявые книжки таким же хилякам интеллигентам, как и он сам, вместе с огромной бандой британских отморозков матюгает испанского судьишку за то, что тот не дал пеналь на Несте, — вот кайф! Эта смазливая скотина завалилась и явно подставила руку под мяч, а судила сосет свой свисток! И Шева вместо того, чтобы бить самому, выдает мяч Креспо. На пустые ворота. 0:2.

Косточки чародея, наверное, зашлись самодовольной дрожью в стамбульской земле, а я потерял всякое терпение. Я проклинал время, которое отделяет меня от перерыва.

У-у-у! Вот и Креспо еще разочек накрячил Дудека. На сорок четвертой. Чтобы никаких сомнений. Маг, сука, шпилевой. Насквозь. Хорошо, что я тряс его за руку. Чисто инстинктивно. Без дальних мыслей. А получилось с хорошими последствиями. Теперь на что ни плюну — все «доедет». Тут даже и париться не стоит. А я и не парюсь. А зря…

Фрагмент 29. Мегера Ангелина впрыснула адреналина.

Свисток на перерыв и сирена мобильного Клипы слились в истерическом дуэте. Клипа погрустнел и ответил. Значит — Ангелина! Первую минуту разговора я улыбался, вторую хохотал, потом молчал, потом делал страшные глаза, потом тянулся к трубке, показывая, как она мне нужна, потом вырывал — как выяснилось, у Ванечки не подключен роуминг.

— А зачем брал телефон?

— Чтобы позвонить Светусеньке, как прилетим в Москву, сказать, что все в порядке.

— А зачем взял на стадион?

— Для солидности, как-то неудобно без мобильного, — сконфузился Ванечка.

Полмиллиона уплывали от меня игривым баттерфляем, а потом с небольшим снижением темпа перевернулись на спину, чтобы издалека показать язык. Я чувствовал себя так же, как подбитые англичане, голосившие «You'll never walk alone». Если так дело пойдет, то я как раз буду гулять один. С нищим нормальные люди гулять не станут. А все из-за Клипиной мегеры. Хочет меня по миру пустить!

Из реплик Клипы я понял суть проблемы… Он сказал ей, что полетел в Стамбул на футбол. Она не будь дурой включила НТВ и не обнаружила в ящике ни одной команды с русским названием. (Кстати, почему она только за полчаса до полуночи включила телик, почему она так поздно пришла домой, где и с кем шлялась?) Ангелина включила подозрение: а что делать мужу в Стамбуле, если там нет наших команд? Клипа, кажется, намеревался переорать стадион, защищая свою невиновность. Он настолько привык врать и изворачиваться, что и тут чувствовал себя загнанным в угол.

Для богатых существует более серьезное наказание, чем тюрьма, в которую их мечтают засадить бедные слои населения. В тюрьме отсидел — и вышел. И ты свободный человек. Наказание для богатых более суровое — жены. Они похуже прокурора с надзирателями. Можно, конечно, развестись, но моментально рядом возникнет такая же. Не отвертишься!

А я-то здесь при чем? Я не хочу разоряться только потому, что она занимала телефон херней и не давала мне сделать ставку. Поэтому я прервал супружескую сцену, грубым жестом обрубил их базар и проорал в трубку:

— Слушай ты, Отелло с сумочкой от Prada, ты что, не слышишь, что тут стадион орет? Мы что тут, по-твоему, со всем стадионом трахаемся? Сиди и вяжи мужу носки!

Клипа молитвенно воздевал пухлые ручонки вверх — к осветительным мачтам.

— Мне смерть! — шептал он. — Мне смерть. Зачем ты это сделал? Трубка и так уже села — пищит. Разговор бы все равно прервался… Я ее предупредил, что батарейка разряжена. А теперь мне дома — смерть.

И мне — смерть!! На дисплее мобильного палочек не было. Вообще! Батарейка села… Эта самка пустила меня по миру. Я набрал Тимуру:

— Две тысячи на «проход» «Ливера». Да!! На «проход». И весь депозит. Весь! Ставь, говорю! Быстро, пока принимают. Да! На «Ливер»! Не сошел. Сам идиот — ставь!

Братство смотрело на меня с медицинским ужасом, и если бы не села трубка, то Клипа наверняка во втором тайме вызвал бы турецких психиатров. Но мне до лампады. Я уже в огромном плюсе. Теперь Шурику… Блин, гад треплется. С четвертого раза я достал его. И эта скотина еще не сразу ответила. В одно ухо мне лезла музыка, в другое шум стадиона, а Шурик появился где-то посреди. Развязный и неторопливый.