Бета Малого Льва

— Если у нее есть тело, да еще красивое, она не эрх. Эрхи давно не нуждаются в плоти и плотских удовольствиях. На то они и эрхи.

— Это только гипотеза, — покачал головой Ольгерд, — а тело у нее божественное.

— А на ощупь?

— Ба, ну что ты говоришь!

— Я уже в том возрасте, когда можно говорить все, что угодно и не выбирать выражения. Ты уверен, что она из плоти и крови? Может, это только иллюзия?

— Все у нее в порядке. Нормальная женщина. Только очень красивая.

Бабушка нахмурилась.

— Зачем-то ты ей нужен, Ольгерд.

— Я?!

— Конечно.

— Вот тут ты ошибаешься. Для нее кроме Ричарда никто и не существует. Полчаса тебе это втолковываю.

— Но не его же она заманила на эту планету?

— Она?! Да она вообще была без сознания, когда мы прилетели.

— Ну и что?

— Ба, извини, но ты говоришь ерунду.

— Мне это не нравится, детка.

— Что именно?

Бабушка Илга тяжко вздохнула и разразилась длинной тирадой.

— Что она заманила тебя, что она ничего о себе не рассказывает, что она так красива. И что ты уже в нее влюбился. Сладкая приманка для моего доверчивого внука!… Какой же ты наивный, Ольгерд!.. Послушай, ты весь безобразно открыт, мой мальчик. Сколько раз тебе говорить, что так нельзя? Ты — чистый ручей, из которого может напиться любая свинья. Закройся — и никто тебе не навяжет свою волю. Закройся — и перестанешь считывать будущее. Закройся — и увидишь, каким ты станешь сильным. Тогда я буду за тебя спокойна.

— Ба, я не умею закрываться. Я вообще плохо управляю своей энергией.

— Неужели отец тебя не научил?

— Учил. Но мы с ним разные. Он оператор, а я эксперт. Я все чувствую, но ничего не могу изменить, силы воли не хватает.

— У тебя? Не может быть.

— Ты слишком много хочешь от своего внука.

— У Оорлов всегда была сила воли.

— А я другой.

— Ты просто нытик.

Ольгерд запасся терпением, отправляясь сюда, но оно, кажется, кончалось.

— Да, я нытик, — сказал он.

— Думаешь, это нужно мне? — возмутилась бабушка Илга, — это нужно тебе! Сделай себе хотя бы «красный скафандр» или «хрустальное яйцо». Это любой школьник умеет.

— «Яйца» рассыпаются через полчаса, как только я о них забываю.

— Тогда попроси отца, в конце концов! Почему он не думает о твоей безопасности?

— Наверно, потому, что я уже не ребенок, бабушка.

Ольгерд задумался. О себе, о старом замке, о матери, которая звала его на далекой планете, и от голоса которой он должен был защититься. Чтобы не сойти с ума. Чтобы не попасться на чью-то удочку. Чтобы быть сильным. Идея ему не нравилась.

Через минуту он почувствовал, что его тошнит. Этак слегка подташнивает под ложечкой, как будто там ворочается волосяной комок. Он взглянул на бабушку. Она сидела напротив в кресле-каталке и сурово и сосредоточенно на него смотрела.

— Ба, ты что?!

— Почувствовал? — спросила она удовлетворенно.

— Что ты делаешь?

— Ничего. Просто хочу показать тебе, насколько ты не защищен. Я, старуха, могу взять у тебя всё! И ты ничего не сможешь сделать. Через пять минут у тебя не останется никаких сил, через десять тебе расхочется жить, а через двадцать ты потеряешь сознание. Что ты сидишь, как хлебный мякиш? Защищайся от меня!

Ольгерд только слабо улыбнулся.

— Бери, бабушка.

— Дурак, — сказала бабушка, — думаешь, мне нужна твоя жизненная сила? Мне своей пока хватает.

Ей осталось жить недолго, года два. Он это видел, но говорить не стал.

— Тебя втянули в какую-то игру, а ты даже не сопротивляешься, — качала она упрямой седой головой в чепчике, — привези мне эту красотку, я хочу на нее посмотреть.

Ольгерду показалось, что Зела такого испытания не выдержит.

— Это не ко мне, — сказал он, — это к отцу.

Остаток дня он бродил по замку. По коридорам, увешанным светильниками, которые никогда не горят, по кабинетам, в которых никто не работает, по столовым, в которых никто не ест, спальням, в которых никто не спит, и залам, в которых никто ни с кем не танцует. Ему было интересно. Он облачился в костюм Эриха Третьего, часто гостившего в замке Орлов и на самом деле бывшего сыном барона Илимара Оорла.

История баронов Оорлов была густо замешана на крови. Илимар Оорл отравил Эриха Второго в этом самом замке и усадил своего сына, прямого наследника престола, на трон. Потом сам был убит другим своим сыном Ольвином Оорлом. А Эрих Третий был убит своим любимцем Энди Йорком. Вот такие сохранились страшные предания. А может, все было и не так… А костюм, конечно, был подделкой, очень искусной подделкой из современного материала, как и все костюмы в музее. Настоящие давно рассыпались в пыль.

Ольгерд был красив. Он это знал. И это ничуть не облегчало ему жизнь. Наверно, потому что он всегда был в тени отца и потому что сам считал себя его тенью. Даже в Космофлоте у него не было своего имени. Он был сыном Ричарда Оорла.

Отец всегда был удачлив. Наверно, родился под счастливой звездой. Ему ни с кого не нужно было брать пример, он был самодостаточен. Он всего добивался, хотя и не прикладывал особых усилий, он был сильным, не изводя себя упражнениями и методиками, у него была какая-то невероятная сила воли, такая, что гасли лампочки, когда он этого хотел, он всегда выглядел бодрым и веселым, хотя жить ему было скучно, и его всегда любили женщины, хотя он их не любил.

Костюмы были собраны и уложены в рюкзак. Бабушка удовлетворена разговорами и оправданиями и даже сотворила ему энергетическое «красное яйцо», которого он, впрочем, не ощущал. Солнце лениво село за макушки сосен. День истекал.

Ольгерд мог спокойно лететь домой, но его почему-то совсем туда не тянуло, туда, где самая красивая во вселенной женщина, богиня с фрески, о которой он мечтал с самого детства и которую сам своим шестым чувством, своей волей отыскал, как заговоренная смотрела на другого. Такое уже было. И успело ему надоесть. Жизнь до смешного не отличалась разнообразием.

Его тянуло остаться здесь, в замке, и переночевать в одной из музейных спален, в которой, по преданию, скончался Эрих Второй. Говорили, что туда по ночам приходит тень Беатрис, последней его любовницы. Сколько раз Ольгерд порывался там переночевать, но бабушка категорически возражала.

Конец ознакомительного фрагмента.