Страница 61 из 89
Почему же нам не удалось поймать сигналы чужих цивилиааций? Самый естественный ответ: их нет, этих сигналов.
Цивилизация есть, возможность посылать сигналы у них тоже есть, но они заняты другими делами. Эту предельно простую мысль заглушают остатки геоцентрических представлений: как так, ведь мы ищем, мы прикладываем к этому все усилия - значит, и нас должны искать…
Тусклое красноватое солнце поднималось над горизонтом, когда Зорох опустил планер на невысоком холме у самой границы Круга. Граница отчетливо просматривается на восстановленных снимках. Вдоль нее стелется бурый дым: какая-то сила не пускает его в пределы Круга. Зорох сделал два удивительных снимка: узкий лавовый поток доходит до границы, резко сворачивает и течет вспять - снизу вверх.
Круг имел непроницаемые границы, и все-таки Зорох нисколько не сомневался, что его пропустят: на планере смонтировано колесное шасси, рассчитанное на движение по гладкой поверхности Круга. Казалось бы, что стоит сначала проверить: пойти и самому перешагнуть через границу. Столкновение планера с незримым ограждением Круга могло привести к катастрофе. Но Зорох забрался в планер, и машина медленно (колеса вязли в пепле) пошла к Кругу.
Телепередатчик Зорох оставил у границы. Сделал он это не из предосторожности, а только для того, чтобы со стороны зафиксировать въезд в пределы Круга. Снимки сильно испорчены, но все-таки можно разглядеть, как тяжелый планер, раскачиваясь, катится с холма вниз.
Планер беспрепятственно, даже с некоторой торжественностью пересек границу. Потом Зорох остановил машину и вернулся за телепередатчиком. Он укрепил камеру передатчика на планере, под крылом, и она начала делать снимки с интервалами в пять секунд.
Круг мог оказаться каким-то естественным образованием.
Вначале я не исключал такой возможности. Но, изучая первые снимки, сделанные в пределах Круга, я понял, что Круг - это сложная машина, созданная очень развитой цивилизацией.
Впрочем, Зорох ни разу не говорит “машина”. Он называет это Порт Каменных Бурь. И тут же поясняет, что это похоже на стеклянное плато. Бегло, очень бегло рассказывает об этом Зорох!… А на снимках Порт Каменных Бурь кажется металлическим. Один снимок удалось реставрировать почти полностью: до горизонта простирается идеально ровная поверхность, матово отсвечивающая в косых лучах красного солнца. Зорох, однако, говорит, что поверхность Порта прозрачна. Там, в зеленоватой глубине, что-то непрерывно перемещалось, всплывали и таяли призрачные, мерцающие тени…
Почти пятьдесят часов (на Химере это четверо суток) планер оставался у границы Порта. Здесь не было “химеротрясений”, и Зорох, вероятно, думал только о Встрече. На то, что происходило за пределами Порта, он не обращал внимания.
Он не убрал планер, когда с гор устремилась, сметая все на своем пути, лавина камня и пепла. Лавина докатилась до самой границы. Почти отвесно взметнулся двухсотметровый КИПЯЩИЕ вал и мгновенно застыл, остановленный невидимым ограждением.
Прождав пятьдесят часов, Зорох отправился в глубь Порта.
Машина, быстро набирая скорость, бежала по зеркально гладкой поверхности.
Зорох искал “братьев по разуму”.
Примечательная деталь: автомат, управляющий телекамерой, раньше Зороха понял, что суматошная гонка ничего не даст. Камера была установлена под крылом планера и сначала включалась каждые три минуты. Автомат постепенно увеличивал промежутки между снимками, а затем вообще прекратил съемку.
Сообщение с “Дау”, эти семьсот сорок метров засвеченной пленки, я получил после того, как был проделан комплекс обычных реставрационных процессов. Уже тогда можно было - хотя и в самых общих чертах - разобраться в некоторых снимках. Хуже обстояло дело с восстановлением звука - наиболее ценной части сообщения (большинство снимков сделано автоматом, а звукозапись - это сказанное самим Зорохом). Мы быстро исчерпали немногие имеющиеся у нас дополнительные средства реставрации. Мне оставалось вновь и вновь слушать запись. Работа в высшей степени однообразная: раз за разом прокручивается лента - гул, треск, свист…
Варьируешь скорость, громкость, корректируешь тон, подбираешь звукофильтры, и вот сквозь плотную завесу шума прорывается слово. Одно слово, которое чаще всего ничего не дает… И все-таки нужно расшифровывать наугад десятки, сотни слов. В конце концов находишь ключевые слова и догадываешься, что записано до них или после них. Возникают предположительные фразы, протянутые - как редкий, часто рвущийся пунктир - сквозь всю запись.
Работа требовала тишины. Нужно было неделями жить в тишине, постепенно обострявшей слух. Я перебрался в Забайкалье, в маленькую лабораторию, расположенную на дне заброшенного рудного карьера. Здесь на километровой глубине была почти абсолютная тишина.
Террасы карьера, заросшие серебристой травой, круто уходили вверх, и только в полдень где-то в безмерной высоте ненадолго появлялось солнце. Место было диковатое и посвоему интересное. Добычу руды прекратили лет сорок назад.
Потом карьер долго служил полигоном для испытания подземоходов. В отвесных стенах террас зияли черные дыры уходящих вверх скважин, а на трещиноватом от взрывов дне карьера среди раздробленных камней лежали тяжелые корпуса старых машин.
Я почти не знаю, что это такое - подземоходы. Сейчас они не нужны, есть нейтринные анализаторы, легко просвечивающие планету. Я не пытался разобраться: просто ходил, смотрел, иногда с трудом протискивался в крохотные кабины, вспугивая полевок и пищух.
Метрах в двухстах от моей лаборатории из глубокой воронки поднимались металлические руки подземохода. Машины пе было видно, она осталась под землей. И только гибкие манипуляторы, пробив узкий ход, дотянулись до поверхности.
Они так и застыли, восемь рук подземохода, вытянутые вверх в последнем рывке и намертво вцепившиеся в камни.
По ночам над карьером, задевая красные огни на мачтах ограждения, стремительно летели плотные беловатые облака.
Где-то рядом проходила метеорологическая трасса, по которой облака перегоняли в монгольские степи. Ветер блуждал в скважинах и беззвучно приносил на дно карьера влажные запахи степной травы и скошенного сена.
Я быстро привык к тишине. На четвертый день, вслушиваясь в запись, я впервые уловил многократно повторяющуюся фразу. Вначале я даже не старался понять обрывки слов и слушал запись, как музыку. Ещё не расшифровав эту повторяющуюся фразу, я знал: Зорох говорит о чем-то исключительно важном.
Планер долго стоял в центральной части Порта Каменных Бурь. Потом Зорох отправился к границе и проехал вдоль нее километров двести. Планер медленно шел мимо частокола бурых скал, похожих на грубо обтесанные столбы. Часов через пять-шесть планер (все так же медленно) двинулся в обратный путь, к центру Порта.
Судя по снимкам, ничего не произошло. Но Зорох настойчиво повторял какое-то сообщение…
Сейчас трудно сказать, как именно пришла догадка. Однажды ночью облака расступились, растаяли, и над карьером возникло звездное небо. Четкая линия красных сигнальных огней на мачтах ограждения сразу затерялась среди бесчисленных звезд. Тогда, кажется, я и услышал слово “красное смещение” [Галактики как бы разбегаются во все стороны, и с тем большими скоростями, чем они дальше от нас. В соответствии с принципом Доплера - Физо линии на спектрограммах удаляющихся галактик сдвинуты к красному концу спектра.].
Пoрт Каменных Бурь, созданный чужой цивилизацией, противодействовал разбеганию галактик.
Если я правильно понял сообщение Зороха, таких машин было много. Расположенные в разных частях нашей Галактики, они образовывали единую систему. Мощность системы постепенно нарастала, и в дальнейшем разбегание соседних галактик должно было смениться их сближением.
Таков был Разум, с которым человечество встретилось в космосе.
Сейчас я отчетливо вижу основной просчет астробиологов.
Оаи рассуждали так.
Для возникновения жизни нужно, чтобы планета имела не слишком большую и не слишком малую массу. Планета должна быть не слишком близка к своему солнцу и не слишком от него удалена. Солнце на протяжении миллиардов лет должно излучать примерно постоянное количество энергии: не слишком большое и не слишком малое… Подобных ограничений набиралось так много, что вероятность обнаружения близ Земли обитаемых планет казалась ничтожной. Стоило ли удивляться, что на первый план выдвигалась одна проблема: как установить связь?