Страница 56 из 76
– Ага… Тому, в смысле, твоему отцу, вроде как конюх нужен. Вот я и буду чистить стойло, кормить лошадей и выгуливать собаку. Том говорит, с ней надо больше заниматься.
Вот уж палка о двух концах! Я не особо-то счастлива, что теперь вокруг меня будет тереться еще один шизанутый Ларин знакомец. К тому же обидно, что со мной даже не советовались, кто станет ухаживать за Миднайтом. Хотя не скрою, несказанно рада, что теперь освободится вагон времени.
Возвращается отец с Амброзом в строгом ошейнике.
– Ну что, царь зверей, пора доказать профпригодность, – и передает Джейсону поводок.
– Красавец, – говорит тот и осторожно берет поводок.
Видно, что парню не по себе от вида ран на собачьей морде. – Кто ж это ему так мордельник огулял?
Я прикусила язык. Помню, помню, у нас – договор, и никаких лишних вопросов. Теперь в него втянут и Джейсон. Отцу приходится повторять свое вранье, потому что подошли мать и Индиго.
– Да уж, не повезло бедолаге, – соболезнует Джейсон.
Мать забирает куртку и ведет Инди к машине – им пора ехать в школу в Сент-Андрус. Я было потопала за ними, а потом задержалась. Дай, думаю, поторчу за дверью, послушаю.
Отец берет на тон ниже и заговорщицки так инструктирует:
– Он – на три четверти стаффордширекий бультерьер, на четверть ретривер. Жуткий зверь, но башковитый. Когда меня рядом нет, тебе придется за ним присматривать. Баба моя совершенно безмозглая; такой пса не доверишь. И страшновато, когда рядом младшая.
– А Дженни-то что ж?
– А ей плевать, – он криво усмехается, – на все, кроме своей паршивой лошаденки.
– Усек, Том. Ты вчера еще про какие-то дела говорил. – Слышу интерес в голосе Джейсона.
– Говорил, но давай сначала посмотрим, как ты с этим справишься. – Голос слышно громче, я понимаю, что отец идет на выход. Бесшумно кидаюсь в прихожую и выскальзываю за дверь. Лара как раз подъезжает на Алом Шуте. У меня совсем из головы выпало, мы ведь собирались к Фионе Ля Рю, позаниматься.
– Лар, привет! – Я иду к ней.
Джейсон с отцом уже нарисовались на пороге за моей спиной, и оба машут нам. Вернее сказать, конечно, машут ей. А потом мужчины переглядываются, и я вижу: как-то им не по себе.
– Привет, Джен! Привет, мальчики! – Она улыбается, спрыгивает с Алого Шута и ставит его рядом с Миднайтом и пони Клиффордом. Поросенок Карран бросается в дальний угол загона; похоже, им всем хорошо там вместе. Только беднягу Амброза отец привязал снаружи, словно виноватого.
Гад уходит в дом, Джейсон принимается за стойло, а мы с Ларой болтаем о предстоящих скачках в Хоике. Однако пора седлать лошадей, надо бы размяться, поскакать в поле. Миднайт ощутимо хромает, едва может перейти на галоп; ему больно, и бедняжка рвет поводья у меня из рук. Обычно он так никогда не делает. Лучше остаться дома. Лара звонит Фиоие, и мы переносим встречу. Мы с Миднайтом стоим и смотрим, как Лара и Алый Шут прыгают и резвятся…
Не распрягаю, ставлю Миднайта возле стойла и фиксирую его у столбиков. Потом снимаю узду, седло и потник: сейчас я тебя почищу, мой хороший! На столбике висит щетка для копыт, и я чищу лошадиные ступни. Чищу по очереди, особенно аккуратно обрабатываю левую переднюю. Миднайт всхрапывает – значит, больно, оставляю ногу в покое. Беру скребницу и чищу его, тру круговыми движениями. Это нам обычно нравится, и в благодарность раздается ритмичное, удовлетворенное и спокойное дыхание.
Из стойла появляется Джейсон, резиновые сапожищи в навозе. Вылупился на меня с Миднайтом, рукой зачем-то махнул. Тут Лара подъехала на Шуте.
– Привет, Джейсон. – Одаривает его самодовольной улыбкой, непринужденным красивым движением спрыгивает с лошади. – Помогаешь?
– Ну да, вот… мнэээ… немножко.
К счастью. Ларе пришло в голову съездить в город. Мы ставим лошадей и прыгаем в машину. На выезде я оглядываюсь. Джейсон так и стоит с отвисшей челюстью. Отец выходит на порог и кричит ему что-то. Только тогда парень и очнулся.
В машине я спрашиваю эту оторву в лоб:
– Амброзу досталось от вашей с Монти собаки, да?
– Да, но ведь он тогда не знал, что это пес твоего отца.
– А какая разница?
– Насколько я понимаю, большая. Я думаю, Монти его побаивается. – Ларины глаза возбужденно блестят. – Кажется, он считает Тома бандюком.
Вот дурак-то.
Однако Лара, похоже, и сама разделяет мнение Монти. И тут я вспоминаю, с каким страхом обсосок-Клептоман узнал, кто мой отец.
– Это уж покруче, чем отец-врач, – продолжает она.
Воображение у провинциалов бурное.
– Да он подрядами на перевозку занимается, – отмахиваюсь я от Лариных глупостей, – тоска зеленая.
Ну, кого может напугать этот жалкий зануда?
Позанимавшись в спортзале, мы садимся выпить кофе. Ларина назойливая самовлюбленность меня уже порядком достала. Эх, сейчас бы посидеть спокойно одной, дочитать, наконец, «Жизнь поневоле». Я как раз добралась до того места, где красавчик доктор Шоу нежно целует Жозефину прямо в губы, и его это так заводит, что он принимается осыпать ее неподвижное тело поцелуями и, в конце концов, делает ей кунни-линг. И тут она просыпается – потрясенная, шокированная и сразу удовлетворенная. Шоу смущен, ему приходится во всем сознаться. И – надо же! – как раз на самом интересном месте остановилась. А теперь вместо чтения сижу тут и слушаю чушь про Монти. Фу, просто выворачивает, когда она упоминает урода Клептомана. Как же мне хочется ей рассказать, ну хоть кому-нибудь рассказать об этом подонке!
Мы возвращаемся, Лара забирает Шута и отправляется домой. Джейсона уже нет, и на порог выходит отец, когда я ставлю Миднайта в стойло.
– Чтобы ее победить, – он говорит о Ларе, – нужны крепкие яйца. А этой кляче место на живодерне. Ты из-за нее так и останешься в жопе.
У меня от злости и страха все сжимается – как вспомню, что он сделал с бедняжкой Амброзом…
– Если ты его хоть пальцем тронешь!..
Отец поднимает ладони, типа: «А я что? А я ничего…»
– Пойми, для победы нужна команда, а вся твоя команда – хромая кляча. Ну, вот смотри, возьмем, к примеру, мою работу. У нас там настоящая команда. Если кто-то не справляется – уходит своей дорогой, на все четыре стороны…
– Миднайт поправится, я знаю.
– Может, и так, – отвечает отец с сомнением, – но ты все-таки подумай о том мерине, помнишь, я рассказывал?
13. Чужой среди своих
У меня в руке – поводок, а на другом конце поводка, словно лохматый гламурный брелок, – бойцовый пес. Мол, такая у нас, в Файфе, мода. Мы топаем по самому центру города. Пса зовут Амброзом. Я к нему привык и мрачно въехал в кайф: идешь себе по улице, на поводке – такая псина, а все эти давальщицы-подавальщицы в кафешках варежки пораззявили и пялятся на нас. Че, бля, нравлюсь?
Кахилл, конечно, рассуждает так: у парня спортивное прошлое и бедовое настоящее. Особенно после того, как пару лет назад нас с Соседом Уотсоном чуть не привлекли за кое-какие проделки на заячьих бегах. Мы тогда отделались легким испугом: по шотландским законам привлечь можно только за подтасовки на старте. Естественно, я для него – эдакий налет спортивного престижа, честно оплачиваемый черным налом. На хуй, спрашивается, мне его разубеждать? Это ж реальное бабло сверх пособия! И всего-то за то, что выношу дерьмо с конюшни да глазею на его крепкожопую дочку, пока она на лошади катается. Эх, я-то ждал, что она в седле попрыгает, но, говорит, у коня еще нога не зажила, может подвести, мол. Уж средняя нога его точно не подведет. Да, вчера картинку видел – охуеть. Короче, чищу стойло, смотрю, как она под навесом этого говнюка щеткой скребет. Нахальная пиздючка Лара скачет так, что все булки прыгают; в общем, рай для онаниста.
А потом гляжу – Дженни чешет ему спину скребком, а у него членяра – черный, здоровенный членяра – лезет, что твой телескоп. Как, бля, световой меч у Дарта Вейдера из «Звездных войн»!