Семейная сага

До меня многое стало постепенно доходить. Одно сомнение порождало другое. Я начал прозревать… Мне стало горько, что мама меня обманывала. Зачем? Ведь я ее стал бы любить еще больше, если бы она не мешала общению моему с

отцом! Эх, мама, мама!.. Что ж ты наделала? Ты лишила меня и отца радости общения в течение стольких лет…

Мария. 1955, 9 ноября

Приезжал Сережа… Славный мальчик, хотя сначала

чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Ну, да это понятно, столько лет не видеть отца!

Он так на меня недружелюбно посмотрел в первый момент, что я поняла, что он прошел через все испытания

"психологической войны". Надо будет завоевать его сердце,

размягчить, рассказать ему, какой у него замечательный отец.

А как счастлив Михаил! Он буквально светится радостью. Он ведь так ждал этой первой встречи и очень переживал. Но я уверена, что все наладится! Да что я говорю! Уже и так все прекрасно: отец обрел сына и сын обрел отца — это настоящий праздник.

Я вот только никак не могу понять, зачем Екатерине нужно было все это делать? Сохранить сына? Ну, а разве сейчас она не ставит под угрозу свои отношения с Сережей? Дай-то Бог, чтобы у него не ожесточилось против нее сердце: ведь мать есть мать, никто никогда ему ее не заменит…

Сергей. 1956, 1 января

На празднование Нового года к папе мы с Людой

приехали с утра 31-го числа. Опять дверь открыла приветливо улыбающаяся Мария:

— Проходите, проходите! Милости прошу! Михаил Платонович вот-вот придет: он побежал в институтский распределитель за полагающимся "новогодним пайком" — дефицитное шампанское, копченая колбаса, сыр и еще какая- то невидаль…

Они познакомились с Людой. Мы разделись и прошли в комнату. Скоро в дверь кто-то забарабанил ногой.

— Это мои дети пришли с гулянья! — сказала Мария и побежала открывать дверь.

В двери появился высокий симпатичный парень, а с ним снежный ком, который топал ножками и радостно верещал. Мария отряхнула Дарью, стряхнула веником снег с валеночек, раздела ее, и та, разгоряченная с малиново- красными щеками, с криком: "Селёза!" бросилась ко мне. Я подхватил и закружил ее по комнате так, что валенки разлетелись в разные стороны под ее пронзительный хохот. Потом она с любопытством подошла к Люде:

— Здваствуй! — Сказала она. — А ты кто?.

— Я жена Сергея, Люда…

— Знасит, моя новая сествитька?

Мы, засмеявшись, согласились. Тут подошел Олег и мы с ним по-мужски крепко пожали друг другу руки. Красивый, высокий для своих лет парень, с добрыми ироничными глазами.

Некоторое время спустя, появился и папа с грудой пакетов в руках. Он проскользнул на кухню, оставил там все пакеты и, не раздеваясь, подошел к нам с Людой.

— Значит, вы — Люда? А я Михаил Платонович.

Остальные все уже знакомы.

Только после этого он подошел ко мне и крепко-крепко меня обнял. У меня опять навернулись слёзы радости, но я, конечно, сдержался. Сегодня было гораздо проще это сделать, чем в первый раз.

Опять был обед, опять на столе появилась бутылка армянского коньяка, в которой я узнал ту самую, недопитую на Октябрьские праздники бутылку. "Вот так алкоголик!" — Подумал я про себя.

Налили рюмки. Опять папа произнес тост. На этот раз он встал, окинул всех нас взглядом и опять очень коротко, как всегда сказал:

— Провозглашаю этот тост за воссоединение моей семьи, нет, НАШЕЙ семьи!

У всех невольно заблестели повлажневшие глаза. А Даша, сидевшая на коленях у Марии захлопала в ладошки и громко закричала: "Ув-в-а-а-а!"

После обеда все занялись своими делами: папе, как всегда, нужно было что-то срочно напечатать, Сережа побежал к друзьям по соседству, Люда с Дарьей вешали на елку последние еще не повешенные игрушки. А мы а Марией пошли на кухню покурить, закрыв дверь, чтобы дым не шел в комнаты.

Мария очень много меня расспрашивала про мою жизнь, про Люду, про Людиных родителей, про то, как мы с Людой познакомились. Мои ответы она выслушивала внимательно, понимающе кивая головой. Сказала, что ей очень понравилась Ксения, что они почувствовали сразу же симпатию друг к другу. Но при этом не было ни одного скользкого вопроса, ни одного комментария по поводу старой жизни папы. Мне это очень понравилось. Образ "хищницы" растаял в моем сознании полностью…

Мы закурили по второй сигарете. В это время в стекле кухонной двери показался папа. Я помахал ему рукой и показал сначала пальцем на часы, а потом растопырил пятерню. Он понял, что минут через пять мы придем. Мы продолжили наш разговор. Я себя чувствовал очень комфортно. Мария вызывала у меня все больше и больше симпатий. Я начал понимать, почему ее выбрал папа.

Потом мы встретили Новый год, шепотом прокричали

"ура" после боя курантов, чтобы не разбудить Дашу, которая совсем недавно только угомонилась. Легли мы где-то коло двух. Олег уступил нам с Людой свою комнату, а сам устроился на диване в столовой. Хорошо, все-таки, иметь большую квартиру!

Когда мы легли, Люда сказала мне:

— Хороший у тебя папа! И мачеха у тебя неплохая…

— Ну, какая она мне мачеха? Она уж по возрасту скорее старшая сестра. Да и ведет она себя без всякого выпендрежа…

— А как же так вышло, что ты не получил от отца ни одного письма за все эти годы? Кто мог это сделать? И главное — зачем?

— Кто, кто… Дед Пихто! Давай спать.

Михаил. 1956, 21 января

Сегодня день рождения Марии. Даже трудно поверить,

что мы женаты всего два с небольшим года! Столько событий, столько переживаний, что кажется, что мы живем друг с другом целую жизнь. Все, что было до Марии, было будто не со мной.

Конечно, умом я не простил двойного предательства Павла и Катерины, но это теперь где-то далеко, и совсем меня не волнует. Я только иногда с ужасом представляю, а что было бы со мной, если бы не Мария? Собственно, что значит,

"что было бы"? Да ничего не было бы, меня не было бы, вот,

что было бы!

Сегодня я принес огромный букет белых роз. Я знаю, что Мария очень любит цветы, а особенно розы. И это теперь у нас традиция: каждый день ее рождения — букет белых роз, хотя среди зимы найти такое и невероятно трудно — только у заезжих кавказцев, которые и сами-то, по-моему, перекупают их в подмосковных оранжереях. А каждое седьмое число — в день "микро-юбилея" нашей свадьбы — тоже букетик, хотя и поскромнее.

Минуты высших наслаждений Ты каждый вечер даришь мне И на стене мелькают тени,

Как крылья бабочек в огне.

И мы горим и не сгораем,

Чтоб завтра снова жить, горя… Адам и Ева скучным раем Пренебрегли совсем не зря!

Павел. 1956, 18 июля

Мы втроем — Катя, Павлик и я — отдыхаем на Кавказе.

Елена Степановна не в лучшей форме, поэтому мы попросили ее сестру Прасковью приехать на время нашего отпуска из Заволжска. Сергей на все лето командирован в Ленинград: там идут испытания какой-то военной системы, которую разрабатывают в почтовом ящике, где он работает. Поэтому Люда жила летом у нас, поскольку она была в декретном отпуске: у нас телефон, так что, если понадобится всегда можно позвонить.