Страница 65 из 87
Ну, а значит, — немного гадкие.
С сердцем собственным разлучённые,
А на тело чужое падкие…
Было светлое, стало чёрное —
Уж какие там, к чёрту, загадки!
Где ж вы, чистые, утончённые?..
Где ж вы, строгие?.. Где ж вы, сладкие?..
Катерина. 1953, 27 февраля
Относительно быстро по нынешним меркам, Павел
получил отдельную квартиру в новом доме, построенном рядом с его предприятием. Он говорит мне, что очень помогло то, что в нашей семье появился новый жилец — Павлик. Наша комната сразу же стала "перенаселенной", и Павлу, как фронтовику, дали новую двухкомнатную квартиру ко Дню Красной Армии.
Но я-то думаю, что не это было главным во всей этой истории. Просто трехкомнатная квартира, в которой мы жили с соседями, очень удобная и расположенная в чудесном месте, очень понравилась, кажется, заместителю директора по кадрам. Ведь не только нам, но и остальным двум семьям, жившим в нашей старой квартире, дали отдельные двухкомнатные квартиры, а ведь у них-то ничего не изменилось!
Вот так и нам "перепало с барского стола"!
Елена Степановна. 1953, 10 марта
Ну, слава Богу, Катерина, кажется, угомонилась!
Конечно рожать почти в сорок — дело для женщины довольно сложное, но у нее все обошлось без осложнений.
Павлику — так она назвала сынишку — уже около года. Когда Павлу с Катей дали отдельную квартиру, они позвали меня к себе. Я согласилась: у Ксении Леночка уже подросла, там и без меня можно обойтись…
Сначала я помогала Кате с малышом, но потом у меня начались болезни: недержание мочи и общая слабость с головокружением. Так я из помощницы превратилась в обузу.
Катерина нервничает из-за этого, кричит на меня, что я за собой не слежу, что от меня пахнет… Павел молчит, он Кате и слова против сказать не может. То ли это любовь такая, то ли он бесхребетный…
Один Сережа ко мне ласков и внимателен, как всегда. Мне даже показалось, что он был просто счастлив, что я появилась в их семье. Люблю я его очень… А он даже, когда мы одни, опять меня "мамой" называет. Вспомнил!
Мы с ним вместе спим в маленькой комнате с отдельным входом в коридорчик. Дверь между комнатами Катерина заставила горкой с вновь купленным хрусталем, так что получилось две изолированных комнаты. Наконец-то она дорвалась до более или менее материально обеспеченной жизни. Правда, хрусталь этот, по-моему, еще ни разу не был в употреблении. Но смотрится красиво. Сейчас у многих стала мода на огромные настенные ковры, чешский хрусталь да китайский фарфор. Понятно: люди стали лучше жить, запросы повысились. Теперь уже настенный коврик с лебедями ни у кого не увидишь — "мещанство"! Ну, а что нынешние ковры да хрусталь только для серванта — не мещанство что ли?
Мне очень интересно узнать, как живет Михаил. Вот уж был человек с тонким вкусом! Часто вспоминаю его с благодарностью… Сколько он для всех нас сделал! Катя его как-то "святым" назвала, имея в виду его постоянное самопожертвование. А он ведь и впрямь святой — такой крест на себе тащил и еще радовался, что делает добро людям…
С Сережей мы много говорим по вечерам. Он мне вверяет свои тайны и мечты, понимает, что мне все можно излить и дальше никуда не пойдет. Да и куда может пойти? И я много ему рассказываю про свою жизнь, про родственников наших. Он слушает все, буквально затаив дыхание.
Вот кто бы взялся написать про все это! Тут такая бы
"Сага о Форсайтах" получилась, что Голсуорси и не снилась!
Ну, да кому мы интересны: провинциальные простолюдины…
Но за Катерину я искренне рада: теперь всё хоть благопристойно… Хотя то, что было, не забыть и не простить. Бедный Михаил! Дай ему Бог счастья, которого заслужил этот добрый и воистину святой человек!
Сережа. 1953, 23 июня
Вот и кончились счастливые школьные годы. Что там
ждет впереди? Куда идти учиться? Почему-то мысли о том, что надо идти работать, не возникает. Ведь если не учиться, то всю жизнь будешь делать что-нибудь рутинное, неинтересное. Но куда идти? На мехмат? Не настолько я люблю чистую математику. В физтех? Чувствую, что не потяну, там такие, как Ленька Мурза нужны. На журналистику? Там конкурс двадцать три человека на место, провалюсь…
А сегодня произошло большое событие в моей жизни, которого я ждал долгие годы! Прогуливались мы с моим школьным соседом по парте, Юрой Малышевым, по Петровской аллее и вдруг встречаем идущую нам навстречу Аллу! Если б не Юрка, то и на этот раз прошли бы мы с ней мимо друг друга, может, даже не поздоровавшись. А Юрка предложил ей "прошвырнуться" с нами до "Динамо" и обратно. Она согласилась и пошла между нами, взяв нас под руки.
Я не знаю, как только мое сердце не выскочило из грудной клетки! Она шла справа от меня, ее рука лежала около моего локтя. Я нес эту руку, как нечто очень драгоценное и хрупкое, как пушинку, которую может сдуть с моей руки малейшим дуновением ветра…
Итак, за девять лет моей безответной "немой" любви к Алле я впервые почувствовал ее руку, если не считать, конечно, той давней игры в "ручеек"! До сих пор я чувствую на сгибе своего правого локтя тепло от ее пальцев…
ПРИТЧА О ПРОРОКЕ: Воскресение
На Голгофе все стихло, все трое казненных, склонив головы, как бы скорбно смотрели вниз на землю со своих крестов застывшими глазами, в коих уже не было ни выражения ужаса, ни мольбы. Толпа все еще не расходилась, и римские легионеры преграждали подходы к холму.
Еще и до вечера было далеко, но вдруг внезапно закрылось солнце черным грозовым крылом. Резко
стемнело, и вдруг огненные зигзаги раскололи твердь
небесную с ужасающим грохотом. И следом за этим хлынул ливень, которого по силе не могли припомнить и старожилы. Оставшиеся зеваки понеслись, сломя голову, в сторону городских ворот. Легионеры с большим достоинством, но все же поспешая, быстрым маршевым шагом устремились за ними.
Один, никем из легионеров не замеченный, остался около крестов с распятыми — это был Иуда Искариот,
затаившись за одним из больших валунов. Когда скрылись вдали последние фигурки легионеров, Иуда скользя по
камням, падая и подымаясь, казалось придавливаемый ливнем к земле, достиг креста, на котором был распят Пророк. Подняв лицо навстречу струям вод, Иуда
вопросил: "Пророк! Я пришел… Слышишь меня?" У него вдруг промелькнула какая-то несбыточная надежда на то,
что Пророк и взаправду сейчас воскреснет и сойдет с креста.
Но эта тщетная мысль уже через мгновение покинула
Иуду. Он достал заранее припасенный нож и, разрезав на ногах и руках Пророка веревки, которые того держали на кресте, снял тело Пророка.
Иуда хорошо продумал свой план. После того, как
Пророк заявил ученикам своим о том, что он будет распят,
но воскреснет, Иуда решил, что он выкрадет тело Пророка после распятия и похоронит в одном ему ведомом месте. Он давно уже приметил глубокую расщелину в камнях большого холма по пути от Голгофы в сторону Гефсиманского сада. Тело, брошенное в расселину и засыпанное камнями, никем и никогда найдено быть не может. А горка камней, необходимых для надежного захоронения была им уже заготовлена.
Иуда нес тело Пророка в сторону найденного им места захоронения Пророка. Гроза все никак не унималась, идти