Страница 42 из 46
На зимовках краснозобые казарки выбирают такие участки, где есть пастбища, пресная вода и безопасные места ночевок. Обычно это полупустынные земли, граничащие с морским мелководьем или озерами. Самые большие зимние скопления казарки образуют в Кызыл-Агачском государственном заповеднике (расположенном на одноименном заливе западного побережья Каспийского моря). Птицы держатся здесь с конца октября до конца марта. Больше всего их скапливается тут в холодную и снежную погоду: в заповеднике всегда теплее, чем в других частях республики. Суровой зимой 1956/57 г. сотрудники заповедника насчитали «рекордное» за последнее время количество птиц — сорок тысяч. Вероятно, именно столько или немного больше (часть птиц зимует вне пределов СССР, в Иране и Ираке) краснозобых казарок было в то время на всем земном шаре. В последующие годы численность птиц резко сократилась, и сейчас они относятся к самым малочисленным видам гусей Евразии.
Розовая чайка, пожалуй, лучшее украшение Арктики, прекрасный символ ее суровой природы. Она изящно сложена, невелика (длина ее тела тридцать-тридцать пять сантиметров). В оперении ее сочетаются главным образом жемчужно-серый и нежно-розовый цвета: спина и крылья у нее светло-серые, голова и шея белые с розовым оттенком, грудь и живот ярко-розовые. Шею опоясывает, словно ожерелье, узкая черная полоса. Клюв и ноги у чаек ярко-красные.
Впервые эту птицу обнаружили в 1823 г. в арктической Америке. Затем в течение почти восьмидесяти лет розовые чайки представляли для натуралистов неразрешимую загадку. Изредка их встречали в разных частях Арктики и еще реже в более южных широтах — на Камчатке, в Охотском море, у берегов Норвегии, Англии, Франции и даже в Средиземном море.
Заветной мечтой великого исследователя Арктики Фритьофа Нансена было хоть раз в жизни увидеть розовую чайку. Мечта его осуществилась. Во время чрезвычайно тяжелого пути по дрейфующим льдам ему удалось не только увидеть, но и подстрелить птицу. Радость его не знала границ. Ученый, забыв об усталости, пустился в такой лихой пляс, что не на шутку перепугал своего товарища, решившего, что Нансен сошел с ума. Лишь в 1905 г. русскому зоологу и исследователю Севера С. А. Бутурлину посчастливилось наконец открыть родину розовых чаек, увидеть их гнезда, описать особенности жизни птиц. Гнездовья розовых чаек встретились Бутурлину в низовьях Колымы, среди изобилующей озерами равнинной тундры и лесотундры. Позднейшие исследования добавили к этому открытию немного.
Теперь известно, что розовые чайки гнездятся небольшими колониями лишь в северо-восточной Якутии, в междуречье Яны и Колымы, и, быть может, нерегулярно, отдельными парами кое-где в арктической Америке. Свои гнезда из травы и мха они устраивают на кочках, откладывая до четырех зеленоватых с коричневыми пятнами яиц. Как только птенцы становятся самостоятельными, чайки оставляют места гнездовий, но улетают не на юг, как остальные пернатые, а на север, к полыньям и разводьям Северного Ледовитого океана, где и проводят зиму и вообще большую часть жизни. Летом они питаются пресноводными беспозвоночными, насекомыми, мелкой рыбой, а зимой кормятся преимущественно рачками и другими морскими беспозвоночными.
Общее количество этих птиц очень невелико (хотя на их родине это местами довольно многочисленный вид), и к тому же они встречаются в труднодоступных районах. Увидеть их зоологу удается крайне редко. Правда, чучела и шкурку розовых чаек можно найти теперь во многих зоологических музеях, но они, даже если хранятся в полной темноте, быстро теряют свою чудесную розовую окраску. Да и кроме того, чучело не может дать представления о легкости и изяществе движений живых птиц.
Стерх в отличие от краснозобой казарки и розовой чайки принадлежит к числу очень крупных птиц. Длина его тела превышает метр, размах крыльев — два метра, а вес достигает семи-восьми килограммов. За исключением первостепенных маховых перьев (они черные), все оперение взрослого стерха чисто белое, а клюв, голая кожа «лица» и ноги кирпично-красные.
По-видимому, еще в XVIII–XIX вв. стерх был широко распространен в Сибири, от степной до тундровой зоны, однако позже на большей части этой территории он исчез. Причиной тому могли быть и пересыхание водоемов (особенно усилившееся во второй половине прошлого века), и распашка степей, и прямое преследование птиц человеком. Теперь белые журавли размножаются только в двух изолированных очагах: на северо-востоке Якутии, в лесотундре и тундрах междуречья Яны и Алазеи, и в очень небольшом числе в заболоченной тайге Западной Сибири, в бассейнах рек Конды и Сосьвы (в левобережье Оби). Зимуют они в Южной Азии — в Иране, Пакистане, Индии, Китае.
На места гнездовий стерхи прилетают одновременно с гусями, в последних числах мая, когда начинается бурное таяние снега. Летят они небольшими стайками и, прежде чем приступить к гнездовым делам, так же как и другие виды журавлей, какое-то время посвящают своеобразным «танцам». Как рассказывают очевидцы, эти «увеселения» пернатых происходят каждый год в одних и тех же местах. Собравшись в круг, птицы то медленно приседают, отвешивая друг другу глубокие поклоны, то подпрыгивают на своих длинных ногах, размахивая крыльями и издавая при этом мелодичные, звучные крики. Якуты издавна считали стерхов священными птицами и никогда не охотились на них.
Местами гнездования стерхи избирают топкие берега озер среди равнинной, заболоченной тундры, среди лесотундровых или лесных болот. Гнездо они устраивают на кочке и скудно выстилают его только растительной ветошью. Кладки состоят из одного или двух крупных зеленоватых яиц с коричневыми и фиолетовыми пятнами. Птицы успешно защищают и гнезда, и самих себя от всех тундровых хищников, даже от волка. Не всегда опасен для стерха и охотник. Среди открытой тундры журавль виден за несколько километров, зато и подобраться к нему незамеченным почти невозможно. Даже когда журавли линяют и теряют способность к полету, за ними не может угнаться не только пеший человек, но и всадник на лошади.
Птенцы вылупляются покрытыми густым рыжеватым пухом и уже через несколько часов начинают разыскивать корм. При опасности они мастерски маскируются среди порыжевшей растительности. К осени они достигают размеров взрослых птиц, но одеваются пока не в белое, а в серое оперение. На юг стерхи улетают также вместе с гусями в конце августа — начале сентября. Как было недавно выяснено, кормятся они в основном теми же кормами, что и гуси, — корневищами, стеблями и побегами трав, ягодами (так же как и у гусей, их желудки наполнены камешками, облегчающими перетирание грубой растительной пищи). В то же время журавль не прочь проглотить лемминга, поймать в озере мелкую рыбешку.
Стерхи относятся к числу редких, даже редчайших, птиц земного шара: общая их численность, по-видимому, не превышает одной-полутора тысяч. Уместно добавить, что стерх очень близок (по внешнему виду и биологии) к находящемуся на грани вымирания американскому белому журавлю, встречающемуся в лесной полосе Северной Америки.
Несколько обширнее (хотя тоже очень невелика) гнездовая область «самой арктической» из птиц — белой чайки. Хотя этих пернатых изредка встречают у побережий Западной Европы, Камчатки и даже Китая, родина их — крайние северные участки суши: север Гренландии и Канадского архипелага, острова Шпицберген, Земли Франца-Иосифа, Северной Земли. Гнездятся они также на севере Новой Земли и Новосибирских островов, на мелких островках Карского моря.
Среди других животных высоких широт белые чайки выделяются и своим внешним обликом, и образом жизни. Окраска их оперения чисто белая, без каких бы то ни было отметин (Как уже говорилось, такая белая окраска является как бы суммарным выражением приспособления животных-северян к арктическим условиям). Белые чайки еще более, чем их «земляки», неприхотливы в выборе кормов и мест размножения. Пищу их составляют буквально любые организмы: рыба и морские беспозвоночные, лемминги и насекомые. Кормятся они также отбросами зверобойного или китобойного промысла, зимой сопровождают белых медведей и подбирают остатки медвежьих трапез. Во время пурги, так же как и их «кормильцы» — белые медведи, эти чайки иногда по неделе и больше отсиживаются в каких-нибудь укрытиях и голодают. Можно предположить, что они в таких случаях впадают в оцепенение, сходное с зимней спячкой (правда, недолговременное).