Страница 20 из 46
В природе у белого медведя нет врагов. Силой с ним, пожалуй, мог бы помериться только морж. Но этот арктический исполин миролюбив. Словно уважая достойного противника, медведи, встречаясь с моржами на льдинах или на берегу, как правило, не отваживаются нападать на них и тем самым не подвергаются риску быть изувеченными моржовыми бивнями. Очень редко вышедшие на сушу медведи становятся жертвой волчьих стай.
Медвежата, особенно весной, чаще всего гибнут от… самих же медведей, возможно даже своих отцов. Некоторые самцы в это голодное и трудное для зверей время года специально выслеживают медведиц с медвежатами, нападают на малышей и, несмотря на то, что мать яростно защищает потомство, пожирают их. Не исключено, что более крупные и сильные медведи иногда поедают и взрослых, но меньших по размерам и слабых собратьев. С точки зрения человеческой морали такие поступки, конечно, не находят оправдания. Но эта точка зрения мало пригодна в оценке природных явлений. Осуждать поведение голодающих зверей, по крайней мере, преждевременно, ибо многие важные в данном случае детали остаются неизвестными. Нужно сказать, что каннибализм вообще широко распространен среди животных и во многих случаях биологически оправдан, полезен для вида в целом.
Возможно, медведи, особенно самцы, иногда гибнут от ран, нанесенных им соперниками во время брачного сезона или медведицами, защищающими медвежат. Нередко у добытых зверей обнаруживаются трещины и переломы ребер, костей конечностей или черепа. Скорее всего, эти повреждения звери получают во время подвижек и торошения льдов. Сильный удар льдины может даже убить мишку. Какие-либо заболевания, свойственные только белому медведю, неизвестны. Звери страдают воспалением суставов и при ходьбе в таком случае заметно хромают. Очень старые животные с гнилыми и разрушенными зубами, несомненно, знакомы с зубной болью.
Белые медведи, как и тюлени, песцы, ездовые собаки, болеют трихинеллезом. Это заболевание вызывается паразитами, живущими в мышцах животных и человека. Существует предположение, что в Арктике оно появилось или, во всяком случае, получило широкое распространение недавно и, быть может, было завезено сюда с домашними свиньями. В некоторых районах трихинеллезом поражена сейчас почти половина белых медведей; как и домашние животные, они тяжело переносят болезнь и нередко гибнут от нее. Наконец, есть подозрение, что звери подвержены в природе не менее опасному для них заболеванию — туберкулезу.
Однако главная причина гибели белых медведей — это истребление их человеком. Звери не отличаются большой осторожностью, а подчас и вовсе не обнаруживают страха перед людьми, поэтому охота на них, тем более с применением современного оружия, проста и добычлива.
До тех пор пока на них охотились лишь немногочисленные коренные жители Крайнего Севера, вооруженные копьем и луком, урон в медвежьем поголовье, конечно, был невелик. Однако уже в XVII–XVIII вв. в арктические моря начали регулярно проникать зверобойные суда, и промысел белых медведей с этого времени стал быстро увеличиваться. Резко возрос он в середине прошлого столетия, когда запасы гренландских китов в Арктике истощились и внимание зверобоев переключилось на тюленей, моржей и медведей. Но особенно широкая охота на медведей велась в течение трех-четырех последних десятилетий. Известно, что только на Шпицбергене за 1920–1930 гг. было добыто их более четырех тысяч. Норвежские охотники добыли в 1924 г. Семьсот четырнадцать зверей, а с 1945 по 1963 г. — около шести тысяч. По самым скромным подсчетам, только на севере Евразии с начала XVIII в. было добыто больше ста пятидесяти тысяч белых медведей.
Осваивая Арктику, строя в ней города и поселки, человек вообще потеснил зверей. С каждым годом здесь остается все меньше мест, пригодных для залегания медведиц. Человек же, возможно, и косвенный виновник распространения среди медведей трихинеллеза.
Уже сто лет назад появились первые сообщения о том, что количество белых медведей на островах Баренцева и Берингова морей и на севере Канады заметно уменьшается. Позднее в разных частях Арктики численность зверей стала сокращаться с почти катастрофической быстротой. По наблюдениям советских полярников, на прибрежной полосе льда у мыса Челюскин в 1932–1938 гг. прошло около четырехсот медведей, а в 1948–1949 гг. — только три. За последние тридцать — сорок лет на севере и востоке Гренландии количество зверей сократилось наполовину, а на юге и западе Гренландии — даже на девяносто процентов.
Усиленное преследование белых медведей совпало с очередным потеплением Арктики. За последние десятилетия здесь не только уменьшилась площадь льдов, но и ухудшились кормовые возможности зверей, а это в свою очередь привело к уменьшению их численности. Например, у побережья Гренландии с повышением температуры морских вод исчезла холодолюбивая рыбешка сайка. Вслед за ней отступила к северу нерпа, в рационе которой сайка занимает основное место. Естественно, что эти районы должен был оставить и белый медведь, ибо нерпа — основной источник его существования.
Охотника, особенно в последнее время, интересует главным образом медвежья шкура. Местное население издавна употребляло шкуры вместо постели, из них шили одежду и обувь. И сейчас еще эскимосы северо-западной Гренландии ходят зимой в штанах из медвежьего меха. Ненцы, обитатели севера Европейской части СССР и Западной Сибири, до последнего времени надевали в сильные морозы поверх обычной обуви медвежьи «галоши» — тобоки. И ненцы, и чукчи, и эскимосы обычно брали с собой в дорогу обрезок медвежьей шкуры: шерсть на ней не намокает, и ею удобно войдать сани. Благодаря водонепроницаемости и большой плавучести шерсть медведя считалась хорошим материалом для поплавков к рыболовным сетям. Летний мех белых медведей короткий и редкий; шкуры зверей, добытых в это время, употребляются для выделки кож.
Конечно, большинство медвежьих шкур вывозится за пределы Арктики. Пройдя долгий и сложный путь, они, в конце концов, превращаются в дорогое и нарядное украшение квартир — медвежьи ковры. На севере Канады и Аляски сто лет назад скупщик пушнины приобретал шкуру белого медведя у эскимосов за пачку табака или несколько зарядов пороха и свинца. В конце прошлого столетия за лучшие медвежьи шкуры эскимосы получали от пяти до пятнадцати долларов. В 50-х годах нашего века цена шкуры поднялась здесь до сорока, а в последние годы — даже до двухсот долларов. Конечно, готовые ковры на последнем этапе их пути от охотника к покупателю стоят во много раз дороже.
Вполне съедобно и мясо белых медведей, особенно молодых зверей, хотя медвежий жир, которому присущ заметный запах ворвани, нравится не каждому. Несъедобна лишь печень. Разделывая туши, и эскимосы, и чукчи, и ненцы обычно бросали ее в море или зарывали в землю. Они не только не ели печень сами, но и опасались, чтобы она не досталась собакам. Новички в Арктике, которым случалось отведать медвежьей печени, расплачивались за оплошность головной болью, рвотой, расстройством зрения, иногда даже смертью. Теперь выяснено, что в печени белого медведя содержится колоссальное количество витамина А. Несколько граммов печени восполняют годовую потребность человека в этом витамине, а съеденная в большом количестве, она вызывает острое заболевание гипервитаминозом, похожее на отравление.
И все же в прошлом белых медведей добывали не столько из-за шкур, сколько из-за мяса. Охотники питались им сами и кормили медвежатиной собак. В век санных и пеших путешествий в Арктике белый медведь не без основания считался «резервным депо продовольствия» и тем самым косвенно способствовал изучению и освоению этой части земного шара. Некоторые экспедиции даже заранее планировали жизнь в высоких широтах за счет местных ресурсов и добывали продовольствие, главным образом охотясь на медведей. Кстати подвернувшийся мишка вообще нередко выручал здесь терпящих бедствие полярников, спасая их от голодной смерти.