Страница 82 из 167
— Ой, ты еще это понюхай! — посоветовала я.
— А что?
— Это рассыпчатая пудра!
— А-а-а!
Я поскорее вытащила у Подушки из рук это пыточное устройство и стала открывать нашу темницу с только что запечатанного бока.
— Ты что? — Подушка подхватился и снова все заткнул. Пока он этим занимался, я открыла другой бок.
— Ир, лови! — и я кинула ей баночку с пудрой.
— Мм? Что это? — спросила она и передала баночку Одеялу.
— Что это? Фр… пхчи, кхе-кхе!
— Придурок, — констатировал сей факт Подушка.
— Может, что-нибудь более полезное достанешь? — предложила я.
— Что может быть полезнее рассыпчатой пудры?
— Бомжарик!
Подушка запустил руку в шкафчик.
— Нет, нам бомжарика.
— Ну, что-нибудь другое бы схватил.
— Поздно, там уже Ирка пришла, — ответил он. — Давай над ним прикольнемся.
— Как? — спросила я.
— Вылезем отсюда! — наивно предложил Подушка.
— Ха, только эстонцу могла придти в голову такая идея! Заметят же!
— Ну, не знаю. Темно же! — осторожно сказал он.
— Ну и что? Они только этого и ждут! Это не прикол! — раскритиковала я.
Я подергала простыню, та не шевелилась, я принялась дергать ее систематически.
— Ты что делаешь? — удивился Подушка.
— Качаюсь!
Простыня упала мне на руки.
— Упс!
— Ты н… м…нца… рф…
— Да я именно н… м…нца… рф…, - согласилась я. — Но ты же все равно хотел вылезать!
Я вылезла, он поозирался.
— Можешь голову наверх просунуть, напугаешь их жирафом, — сказала я. — Правда, там эстонцев нет, но можешь сыграть для одного Одеяла.
— Ну уж нет, — отказался Подушка.
Мы перелезли через тумбочку и наткнулись на Одеяло.
— Тихо, Одеял! Стопорись подольше! — велела я и дернула Подушку. — Да пошли, что ли! Тихо! Твой голос слышно, это мой сливается!
Одеяло так и замер с открытым ртом, мы же быстро вышли в коридор.
— Люди, у меня уже глюки, — произнес Одеяло.
— Ха-ха-ха, — Подушка повалился на кресло. — Ну Одеяло дает!
Мы зашли в нашу комнату.
— Хм… а тут уже кто-то снял простыню! — послышалось из комнаты.
— Ирка, заткнись! — гаркнула Ярослава. — Все время орут, спать не дают!
— Подушкой закрывается, — прокомментировала я, вся комната разразилась хитрыми смешками. — Вовремя мы, однако, ушли, — я погладила себя по голове. — Под горячую руку хоть не попали…
— А? — всполошился Подушка.
— Да ничего, все хорошо, только на тебя там могут наступить, или затоптать.
Парень резво встал и убрал матрас на место, на котором до того уже успел разлечься, постелив его на полу. Ярослава тем временем захрапела.
— О-о, — застонала вся комната.
— Можно подсуропить ее соседней комнате или веранде, — сказала я. — Надо ее туда откатить!
— О, давай! Давай! — тут же согласились все.
— Подушк, ты стоишь, откати ее в соседнюю комнату, — попросила я.
— Эх…
Парень выкатил кровать, предварительно впечатав ее в шкаф, вернулся в комнату, примерился сеть на пустое место от кровати, но в последний момент опомнился и еле удержал равновесие. Н-да… эстонец!
— Пойду себе кровать найду! — сказал он.
Вскоре он прикатил на место Яркиной кровати Гельсушкину (сама Гельсу была в изоляторе), а Ярославу поставил на место Гельсу. Подушка разлегся на пустой кровати.
— Сейчас Ира придет, будет прикольная у нас Ярослава, — сказала Лариса.
— И еще более прикольная Гельсу, — добавила я.
— А Гельсу уже вернулась? — спросила Ксюша, сестра Ярославы.
— Ага, и Ярослава, которая ее привела, тоже, — сказала я.
— Да? Ярка! — позвала Ксюша, свесившись к кровати сестры. — Спишь? Спишь и не храпишь? Ноги?
— Да, я пытаюсь уснуть, и я не храплю. Максимум во сне говорю, — ответил ей Подушка, показывая лицо.
Ксюша шарахнулась к сторону, Подушка поудобнее устроился на кровати.
— А ты не мог бы опять ногами в эту сторону лечь? — попросила она.
— Слушай, не садизничай.
— Иди, переверни Ярославу на бок, а то храпит нещадно! — сказала я.
Подушка встал, перевернул ее и вернулся обратно. Ярослава храпеть тут же перестала.
— Нет, она тебя попросила Ярку перевернуть — она не садизничала, а я попросила перелечь, значит, я садизничаю! — возмутилась Ксюша, поняв смысл наших перестановок.
— Вот-вот! Хоть бы ты не садизничай! — попросил Подушка.
— А вообще быстрее засыпайте, а то я тоже храплю! — сказала я чистую правду, но мне никто не поверил.
— Ага, и ее не добудишься, — саркастически сказал Подушка, припоминая мое утреннее представление для вожатых.
В комнату залетела Ира. Мы с Лариской в это время еще не спали, а игрались в ладушки, решая, где, чья территория, но с приходом Иры мы тут же изобразили, что уже давно и беспробудно спим. В комнату зашел Одеяло.
— Ой, все уже спят. Ну и я тоже лягу, — сказал он.
— Ага, — кивнула Ира. — Я сейчас.
Ира вышла, я же подскочила на кровати.
— Одеял, быстро ложись на ее кровать и притворяйся спящим, — велела ему я.
— А? — застопорился эстонец. — А! Точно! Ай!
— Только вытащи у нее все из-под подушки, там много острого, — посоветовала я.
Одеяло сгреб все под матрас и улегся. Вернулась Ира.
— Хм, все спят? — удивилась она
— Мм… ау…. а вот лагерь… — это начала разговаривать Лариса.
— Вот ведь! Ничего говорить нельзя, все разболтает! — прокомментировала Ира, я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Ира подошла к своей кровати.
— Это еще что такое? — воскликнула она и потрясла Одеяло. Тот не проснулся. — Ярк, двигайся. Ярк!
Ирка с силой потрясла Подушку.
— Ярк! Ярк! Да ты что не храпишь-то? — трясла Ира.
— Хр. хр! — изобразил Подушка, которого она уже успела растрясти.
— Ярк!
— Что… надо… Ирк… Дай… поспать! — сказал Подушка.
— Ярка!
Подушка разразился длинной тирадой на эстонском языке. Одеяло громко расхохотался, к нему присоединилась Лариса, которая еще не ложилась спать. Ира застопорилась, удивленно глядя на Подушку. Подушка продолжал ругаться, Одеяло, воспользовавшись моментом, снова улегся.
— Нет, ты съезжай! — сказала Ира ему.
— Ирка, если не отстанешь, буду храпеть! — пообещал Подушка. — Храпюш, храпюшшшш!
— Странный какой-то храп.
Сразу видно — дилетант! Никогда в жизни не храпел!
— Мне что, на тумбочке ночевать? — спросила у потолка Ира.
— Ага, — кивнула Лариса.
— О, Ларис, ты не спишь!
— Ага… ага, — Лариса притворилась, что говорит во сне. — Ну ладно…
Подушка расхохотался.
— Подуш, ты не перегрелся? — участливо спросила я, свесившись к нему.
— Нет. Хи-хи-хи, — ответил он.
— Ксюш, ты ему не подсовывала рассыпчатую пудру с микрочастицами смеха? — спросила я.
— ЧТО? РАССЫПЧАТАЯ ПУДРА? — Подушка аж на месте подскочил.
— О, кошмар приснился, — прокомментировала Ира.
Мы с Ларисой обсуждали какофонию звука.
— А где Ирка? — неожиданно спросила я.
— Не знаю…
Мы улеглись и дружно стали изображать бурно спящих.
— Хр… хр… — начала я.
— Храпюш… Храпюш, — продолжила Лариса.
— Хр… нюм-нюм-нюм, хр… нюм-нюм-нюм, — подхватила я.
— Хррррррватит! — прохрапел Подушка.
— Хр-хи-хи-хи-хи-хи-хи, — присоединился Одеяло.
— О-о, у них свой особый эстонский храп! — прокомментировала я.
— Какой, ха-ха-ха-ха? — спросила Лариса.
— Долгий и длинный! Не выговоришь с наскока!
Мы улеглись спать, Лариса начала свои ночные беседы, на этом я вырубилась и, видимо, начала храпеть. Проснулась я, наверное, через минуту от того, что что-то коснулось моей ноги. Я открыла глаза и медленно приходила в реальность, тем временем с меня стали стаскивать одеяло. Наверное, это был Подушка: кто бы еще с меня начал стаскивать одеяло? Я жутко обиделась, рассердилась и лягнула пространство.
— Уй… — донеслось из темноты. Хыш, тыдыщ, шюц. Подушка свалился к Лариске на кровать. Сколько же у меня сил? Или меткости…