Королева для эстонцев

— Голова не закружилась? — спросила Рита.

— Привычка! — покачал головой Подушка. — На такой высоте привык.

— Мм… пониженное давление, жарко, наверное, то есть холодно, — пробормотала Рита.

Мы с Иркой снова принялись хохотать. Из-за наших спин выбрались эстонцы, и я позавидовала Ире, которой снова пришлось задирать голову, мне же пришлось ее наклонить. А мне блондинистый достался… хех… А у Ирки повыше… и черненький… ха, карие глаза! Слава богу, мне карие не достались. У моего ближе к зеленому.

Мы долго разглядывали друг друга. Мне надоело, что на меня смотрят снизу, и я наклонила голову, дико зыркая свысока. Эстонец стушевался.

— Спорим, у тебя есть кто-то старший, — сказала я.

— Сестра, — кивнул он.

— У меня тоже. Все они такие, — сказала я. Кажется, до парня не дошло, что я сказала. — Да заткнись ты, да заткнусь я.

Эстонец совсем прижух.

— Да это я так, говори, сколько хочешь, — поспешно заверила его я.

— Ты так и будешь молчать? — не выдержав, спросила Ира.

О-о, ей, похоже, еще больше тормоз достался.

— Ты так и будешь на меня смотреть!

— Как? — не понял тот.

— Подушка, объясни ему! — попросила Ира.

Подушка послушно сказал что-то по-эстонски, но явно не то, что хотела Ира. Скорее, что-то типа "Она немного того, нужно быть терпимее". Эстонец переварил.

— Правда? — удивленно спросил он у Иры.

— Нет, не верь. Он все врет! — тут же заверила его Ира.

Подушка что-то сказал ему по-эстонски, хохоча.

— Ты сказал "Она еще и отрицает", — сказала я. Подушка поперхнулся смехом и вытаращился на меня.

Тут я заметила, что вторая мелкая, тоже, кстати, Рита, нехорошо поглядывала на Одеяло, который самозабвенно лицезрел небосвод. Та-ак, сейчас что-то будет.

— Он, наверное, сказал что-то типа того, что я шизофреничка, — сказала Ира.

Подушка выпал в прострацию. Видать, угадали.

— Кто? — не понял ее мелкий эстонец.

— Не дружу с головой, — пояснила Ира.

— Ага, — простодушно кивнул тот.

Ира злобно зыркнула на Подушку, тот отшатнулся и скорчил рожицу. Рита с открытым ртом смотрела на Подушку. Наверное, подумала "Такой большой, а все еще рожи строит".

Ире эстонец надоел совсем, и она развернула его в сторону кипариса, дабы тот не разглядывал ее. Эстонец добросовестно принялся рассматривать открывшийся ему пейзаж. Я от своего по-простому отмахнулась. До него дошло.

Подушка с нарастающим беспокойством следил за Ритой, та все еще внимательно на него смотрела.

— Ты что как на меня смотришь? — спросил он.

— Как? — о, бедная девочка, от эстонцев заразилась.

Подушка задумался.

— Хорошо, что ты не повар, — нашелся парень.

— Я патологоанатом, — сказала Рита.

— Это кто? — спросил Подушка.

— В морге работает, — пояснила Рита.

— О-о-о, — ужаснулся Подушка. — Кто хочет быть летчиком, кто космонавтом, кто патологоанатомом.

— Поваром… Патологоанатом — это тот же повар, только не готовит.

— Ну, тогда и повар это тот же патологоанатом, только готовит! Готовит это… бе-е-е, — сказала я.

Все рассмеялись, а Рита решила залезть по Подушке.

— Что ты по мне, как по кипарису! — спросил Подушка.

— А как по кипарису? — спросила Рита.

Парень подсадил ее на ветку. Тем временем другая Рита швырнула в Одеяло лизуном. Он какое-то время ничего не чувствовал, потом поднял руку и нащупал лизун.

— А-а-а-а-а! — завопил он на всю округу, отшвырнул от себя лизун и с ужасом уставился на нее.

— Что же ты мою сколопендрочку обижаешь? — спокойно спросила Рита.

— Кто? — переспросил Одеяло, все еще таращась на лизун.

— Сколопендрочку! — ответила Рита и подсунула ее под нос наклонившемуся Одеялу.

— А-а-а-а-а! — дубль два разнесся еще дальше.

— Вот дает! Я — второе сопрано, и то таких нот не беру. А он! Вообще класс! Первое сопрано отдыхает! — уважительно протянула Рита.

Первая Рита тем временем проворно залезла по кипарису и уставилась на Подушку, будучи теперь с ним на одном уровне. Парень забеспокоился еще сильнее. Наверное, сравнивал ее характер с Иркиным.

— Высоко! Снимешь? — спросила она у него.

Подушка легко снял ее оттуда и был весьма удивлен ее маленьким весом. Одеяло тем временем дергано оглядывался по сторонам. Рита, опущенная на землю, решила провести еще один эксперимент. Она прошлась по ногам Одеялу.

— Ай! — подскочил тот.

Она прошлась по ногам Подушке, он не шелохнулся. Ну да, непробиваемый он у нас. Она прошла еще раз, потом попрыгала.

— Не наступай на ногу, — спокойно сказал парень.

— Я на ней полтора часа прыгала! — воскликнула Рита.

— Ну… — философски пожал плечами Подушка.

Рита задумалась над новой пакостью, дабы Подушка все же сразу среагировал. Вторая Рита плюнула на Одеяло и отправилась придумывать пакость Подушке. Они стали о чем-то шушукаться.

— Девочки, бесполезно, я все равно слышу, — сказал им Подушка.

— Мм? С такой высоты не слышно! — запротестовали девушки.

Из космоса точно не слышно!

— Я скрипач, — пояснил им Подушка.

— Пошли, отбежим на километр, уж тогда не услышит, — предложила Рита, и девчонки ушли к дверям столовой, которыми им тут же и досталось.

— Я там не буду больше стоять! — сказала Рита, возвращаясь.

Подушка всполошился и медленно отступал к лавочке. Я отправилась следом, чинно вышагивая, Ира так же, за нами Одеяло, чеканя шаг. Мы с Ирой переглянулись, прыснули в кулак и бросились к лавке наперегонки. Я добежала первая, уселась на лавку, а при приближении Иры улеглась на лавке (все равно сидеть неудобно, низко).

— Вот сейчас на тебя сяду!

Ира попыталась сесть, я тут же ткнула ее, да посильнее, в то самое место, которым она собиралась на меня сесть. Ирка подскочила, налетела на Одеяло и отбежала еще на два шага. До меня дошел Подушка.

— Что-то мне лавочка не по росту, — сказал он.

— Ха, она даже мне не по росту! — усмехнулась я. — И даже Ире. Не говоря уж об Одеяле. А какие у вас в Эстонии стандарты?

— Ну, в рост среднестатистического эстонца, — прикинул Подушка.

— О-о! — опешила я.

— Ну, в ширину, — поспешно уточнил Подушка, разводя руки в стороны как раз на ширину лавочки.

— Хм… я думала, ширину измеряют немного по-другому критерию, — хмыкнула я. — Хм… в рост… Ха-ха-ха!

— ОЛЬГА! Дашь сегодня сесть! — воскликнула Ира.

— Эх… низковато, — сетовал Подушка.

— Вот урна как раз по росту, — хохотнула я.

Подушка смерил меня и урну презрительным взглядом, тут же вернулся к урне и посмотрел на нее удивительно сочувствующе.

— Ее переворачивать придется, — сказал он.

— Зачем? Чем тебя эта дырка смущает? — спросила я.

— Пошире как раз будет, — добавила Ира.

— Вот именно. Провалюсь! — сказал Подушка.

— Да вроде бы нет, — Ира по хозяйски осмотрела фигуру Подушки. — Не должен!

— Хм! — обиженно фыркнул парень.

Одеяло заступорился.

— Давайте лучше Одеяло туда посадим! — предложила я.

Одеяло удивленно вертел головой. Мы с Подушкой одновременно изобразили Одеяло, Ира удивленно потупилась, распахнув глаза во всю ширь. Я тут же изобразила ее.

— Раз, два, три, — скомандовал Подушка, и мы с ним изобразили Иру одновременно.

Ира рассмеялась, Одеяло не понял. Как все предсказуемо! Тут вернулись мелкие.

— О! Какая я маленькая! Как раз по росту! — ужаснулась я и вскочила с лавочки. Ее тут же заняли! Ромашка!

— Урна осталась свободной! — сообщила мне Ира.

Я хмыкнула и нагло уселась к Подушке на колени, причем получилось так, что села я спиной ко всем и лицом к урне. Подушка осторожно меня потыкал, Ира потыкала сильно, я развернулась и показала ей язык.

— Это было мне? — спросил Подушка.

— Ну ладно, — я развернулась качественнее и показала язык адресату.

Я осмотрела все, что мне было видно, и вперила свой взгляд в урну (слава богу, не погребальную). Подушка аккуратно попытался меня повернуть. Я вцепилась в эту саму урну. Он еще раз попробовал.