Мерцающий пруд

— Как эта дура Вирджиния? Нет, спасибо. Я вижу его насквозь. А теперь я задам тебе вопрос: что ты видишь в нем такого, за что любить и чем восхищаться?

Лора снова закрыла глаза. Сейчас она не могла быть совершенно правдивой. Мама Тайлер давно разобралась в обстоятельствах. В ее словах сквозило желание уязвить.

Лора тщательно выбирала слова.

— Я вижу, кем он мог бы стать. Я вижу в нем черты, из которых это может развиться.

— Вздор! Я сама пыталась разглядеть те самые черты. Но он не хотел расти или, вернее, не мог. Он мой сын, и я люблю его, моя прекрасная леди, несмотря на твои обвинения.

— Сомневаюсь, что любовь без уважения может принести счастье кому-либо. Я бы не хотела такого для себя. Конечно, он сопротивлялся такой любви.

— Ты, кажется, ходишь по кругу, — сказала старая леди. — Ты обвиняешь меня в попытках изменить его, говоришь, что это невозможно, после этого заявляешь, что он может стать другим. Мне не за что уважать его, но ты говоришь о том, что любовь без уважения ничего не стоит. Ладно, хватит этой бессмыслицы. Приходи, поговорим через двадцать лет, когда твоя голова будет не так пуста. Лора выпрямилась и посмотрела на нее:

— Вам известно, что Уэйд знает правду о том дне, когда вы схватились за раскаленные щипцы Морган?

Старая женщина мастерски владела своими эмоциями. Она моргнула и начала было говорить, но Лора ее перебила:

— На этот раз Уэйд верит Морган. Так что в уважении, которое он может испытывать к вам, возможно, чего-то недостает.

Мама Тайлер впервые не нашлась, что сказать. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. В безжалостном свете каждая морщинка на ее лице казалась глубокой трещиной.

Лора встала, отряхнула с платья землю и траву. Потом подошла и встала рядом с креслом старой леди.

— Все это давно прошло и должно быть забыто. Важно настоящее. Я хочу помочь Уэйду. И хочу помочь вам и Джемми. Сейчас — вам. Давайте — возьмите меня за руки и пройдите несколько шагов. Два, три шага, шесть — не больше. Вы каждый день встаете на ноги, когда пересаживаетесь в это кресло. Вы можете научиться ходить самостоятельно, если постараетесь.

Она протянула ей руки, а старая женщина пристально с негодованием смотрела на нее.

— Ты думаешь, я притворяюсь? Бог решил наказать меня этим недугом, и я только подчиняюсь Его воле.

— Я не верю этому, — сказала Лора. — Но я действительно верю, что Он поможет вам, если вы попытаетесь помочь самой себе. Вы позволили вашим мышцам ослабеть, так что они не могут держать вас, но еще не все потеряно: если мы начнем тренироваться каждый день, мышцы окрепнут. Давайте же — я не дам вам упасть.

Мама Тайлер оттолкнула ее руки и надулась, как ребенок.

— Я ничего подобного не сделаю. Иди, принеси мне стакан воды, пожалуйста.

— Вы уходите от разговора, — возразила Лора. — Я сейчас принесу вам воду. Но скажите, если вы знаете Уэйда так хорошо, чего он хочет от жизни больше всего?

— Чтобы его любили таким, какой он есть, конечно. Так, как его любила слепо преданная ему Вирджиния.

Лора кивнула.

— Я тоже так думала. Я полагаю, этого каждый из нас хочет. Морган, и Адам Хьюм, и я. И вы тоже. Это было бы так легко, так приятно. Нам никогда не пришлось бы смотреть в лицо своим недостаткам или как-то бороться с ними. Но мой отец никогда не считал, что это хорошо для кого-либо.

Мама Тайлер впервые слушала.

— Продолжай, — с сарказмом сказала она. — Настоящее откровение.

Ветерок порхнул над садом, и Лора, протянув руку, поймала яблоневые лепестки, а потом сдула их с ладони.

— Я не могу продолжать, — ответила она. — Я полагаю, что не сама придумываю эти мысли. Я вспоминаю отца и то, что он говорил мне. Но я не могу вспомнить все. Я думаю, что вы все еще ведете битву, которая закончилась в прошлом. Но вы так и не узнали, что война давно закончилась и вы можете сложить оружие. Вокруг вас только друзья.

— Что ты несешь?

— Вы, может быть, даже здесь, в своем собственном доме, можете найти то, за что вы сражаетесь все эти годы.

— Дашь ты мне, наконец, воды, или я должна звать Элли? Никогда никто не выносит мой колокольчик, когда я во дворе.

— Я принесу вам воды, — ответила Лора и быстро ушла.

Она вернулась со стаканом прохладной колодезной воды, чистой, сверкавшей на майском солнце, и подала его старой леди, которая с жадностью приникла к нему. Она выглядела такой усталой и старой в этом безжалостном свете, все морщинки на ее лице казались особенно глубокими. Лора почувствовала уколы совести. Возможно, она была не совсем справедлива и добра.

Миссис Тайлер вернула ей стакан.

— Где эта собака? — раздраженно спросила она.

— Ну… — Лора заколебалась, смущенная неожиданностью вопроса. — Пес у Джона Амброза. Он там с тех пор, как Уэйд приказал убрать его.

— Значит, так выполняются его приказы? Впрочем неважно. Верни его. Пусть он будет у мальчика. Мне уже хватило этих укоризненных страдальческих взглядов.

Какое-то время Лора только удивленно смотрела на нее. Потом она ласково коснулась плеча миссис Тайлер.

— Спасибо, мама. Но мы не можем сделать это таким путем. Еще нет.

— Почему нет? Что ты хочешь этим сказать?

— Я… я не знаю, как объяснить это. Просто мне кажется, что Уэйд должен это сделать сам. Он сам изгнал щенка, сдавшись вам. Теперь он должен сам захотеть взять на себя заботу по его возвращению — и независимо от того, что он думает по поводу ваших возможных действий. Это должно быть трудным для него решением — иначе это не будет иметь никакого значения.

— Ты меня совсем запутала. Я думала, что ты хочешь видеть Джемми счастливым. И я знаю, как он трепетно относится к этой собаке. Я уже сама решила что-то предпринять. Уж и не помню, из-за чего я тогда рассердилась. Потому что ты перечила мне, я думаю. А теперь именно ты не хочешь сделать это для ребенка.

— Джемми нуждается в любви, а не в баловстве, — сказала Лора. — На самом деле у него очень сильный характер. Мне кажется, он похож на своего прадедушку Джейсона. На вас.

Старая леди моргнула, и губы ее изогнулись в давно не появлявшейся улыбке.

— Какая шутка надо мной — если это окажется правдой. Я всегда считала его упрямым ребенком, чью волю необходимо сломить.

— Я не думаю, что ее можно сломить, — сказала Лора. —

Так же, как никто не мог сломить вашу. Но Уэйд — другой. И не такой, как его отец, судя по тому, что я слышала. Он похож сам на себя. Но он привязал себя к креслу на колесах в определенном смысле так же, как вы, и кто знает, удастся ли нам заставить вас обоих увидеть, что вы можете ходить!

— Я не хочу ходить! — сказала старая леди. — Перестань же болтать и возвращайся к своим одуванчикам.

Лора рассмеялась и вернулась к работе. Позади нее мама Тайлер закрыла глаза и, казалось, заснула. Но один раз она открыла глаза и резко обратилась к Лоре:

— Думаешь, ты очень умная, да? — сказала она.