Колумбелла

Но мне было не до урагана. Я встала, взяла murex и вновь принялась рассматривать ее. На этот раз меня ожидала удача. Когда я замахнулась на Стива, я просто схватила раковину за шипы, которые не позволяли мне крепко ее сжать. Теперь же я засунула пальцы глубоко в белую полость, которая внутри оказалась гладкой и скользкой, как фарфоровая чашка. Полость была просторной, мои четыре пальца легко поместились в ней, хотя средний нащупал какой-то крошечный нарост. Когда мои пальцы сжали раковину, рука превратилась в бронированный кулак. Если его использовать как оружие, можно нанести сокрушительный, смертельный удар. Такой удар мог оглушить и даже убить Кэтрин. Но никогда, никогда Кингдон Дру не ударил бы ее этой штукой! Это было совершенно не в его духе. Однако я помнила, что и сама, хотя вряд ли могла назвать себя порочной женщиной, бездумно замахнулась этой раковиной на Стива. Й, как бы неуклюже я ни замахнулась, он тут же отскочил. Стив сказал тогда: «Значит, вы бы могли это сделать?» — словно прекрасно знал, что можно натворить этой штукой.

Я с отвращением вынула пальцы из этой отвратительной вещицы, и кусочек нароста или камня, приставший к внутренней части, тоже выскочил наружу, упал на пол. Проследив за ним взглядом, я увидела нечто похожее на небольшое стеклышко.

Вынув из ящика стола пинцет и опустившись на колени, я подняла его. Это было не стекло! Это был великолепный, изысканно ограненный зеленый драгоценный камень, вне всякого сомнения изумруд!

Перевернув его, я увидела что-то сероватое, приставшее к поверхности камня, похожее на сгусток цемента. Я подняла раковину и еще раз засунула палец в ее глубокое отверстие. Да, на внутренней части чувствовалось что-то шершавое, и, когда я зацепила это, на стол выпали кусочки сухого цемента. Должно быть, маленький зеленый камешек был там зацементирован. Кто это сделал? Эдит, колдующая в своей уединенной мастерской? Или сама Кэтрин — ведь она так интересовалась поиском и пересылкой раковин? Но если там нашелся один камень, то, может, есть и другие? Мне на память пришли слухи о похитителях драгоценностей в бассейне Карибского моря.

В murex было глубокое потайное отверстие, до которого я смогла добраться только изогнутыми щипцами. При первом щипке я вытащила оттуда кусок ваты. А затем щипцы захватили какой-то предмет, и я извлекла комок грязной ваты. Развернув его, увидела маленькие бриллиантовые сережки в тонкой золотой оправе.

Я была очень взволнована, так как понимала, что стою на пороге какого-то важного открытия, но мне была нужна помощь остальных обитателей дома.

Схватив и murex, и колумбеллу и спрятав в руке изумруд с серьгами, я постучалась в дверь Лейлы.

— Что вам надо? — враждебным тоном спросила она, выглянув из комнаты.

— Мне нужна твоя помощь! Хочу показать тебе, что я нашла! Может, тебе что-нибудь известно об этих вещицах?

Девочка неохотно посторонилась, пропуская меня. Волосы у нее были растрепаны, на щеках видны следы слез. Мне хотелось обнять ее и утешить, но я твердо подавила этот порыв.

Пройдя в глубь комнаты, я увидела на постели груды тряпок. И некоторые платья я тут же узнала — они принадлежали Кэтрин. По-видимому, Лейла их перебирала и потому плакала. Я задала себе вопрос, кто позволил ей заниматься подобным самоистязанием.

Лейла с вызовом смотрела на меня.

— Тетя Эдит собирается выкинуть все вещи Кэти, но я этого не вынесу! Хочу оставить кое-что на память.

Я положила на стол murex и колумбеллу. Лейла сразу же подскочила к позолоченной раковине на разорванной цепочке.

— Стив нашел это на поляне возле смотровой площадки, — объяснила я. — А murex была найдена мной на дне водоема.

Она уставилась на меня, крепко сжав губы, чтобы скрыть их дрожь.

— Тебе что-нибудь известно об этом? — спросила я, протянув ей на ладони драгоценные камни.

Явна удивившись, девочка сначала не произнесла ни слова. Потом перевернула два бриллианта на моей ладони.

— Да, они принадлежали Кэти. Это серьги, которые у нее украли, когда она в последний раз была на Сен-Хуане. Где вы их нашли?

— А изумруд? Ты видела его раньше.

Лейла тревожно посмотрела на меня.

— Не думаю, чтобы он принадлежал кому-нибудь из наших. Я знаю все бабушкины драгоценности — она мне их часто показывала И у тети Эдит ничего подобного не было.

— Значит, это вещи не твоей мамы? Девочка покачала головой

— Нет, конечно. К чему вы клоните?

— Обе сережки и камень были спрятаны в этой murex до того, как она скатилась в водоем! — напрямик выпалила я.

Лейла села на постель среди вещей матери, крепко сжимая пальцами колумбеллу, и закрыла глаза. А когда заговорила, ее голос зазвучал так, словно она была в трансе:

— Кэти много ныряла. Однажды с ней произошел ужасный случай. В Атлантике, очень далеко от берега, она отплыла под водой на большое расстояние от катера. И вдруг увидела плавник акулы. Затем появились другие и стали окружать ее все плотнее. Кэти говорила, что это было и возбуждающе, и ужасно, она до смерти напугалась, не могла даже двигаться, ее словно парализовало. Но люди на катере увидели, что происходит, и спасли её;

Я ждала, не совсем понимая, зачем она рассказывает мне эту душераздирающую историю. Лейла открыла глаза и посмотрела на меня ясно и спокойно.

— Наверное, сейчас со мной происходит то же самое, — сказала она. — Наверное, плавники все плотнее окружают меня. Подходят ко мне все ближе и ближе, пока не случится что-то страшное!

Мои пальцы крепче сжали зеленый камень и серьги. Я пыталась выбросить из головы жуткую картину, которую нарисовала Лейла, и искала ответ на то, что происходило сейчас. Как только мы узнаем, кто спрятал эти вещи в murex, наверное, сможем объяснить очень многое.

— Я знаю что вы хотите сделать! — вдруг крикнула Лейла. — Вы хотите очернить Кэти! Надеетесь так помочь папе избежать наказания за то, что он сделал? Но это вам не удастся! Эта черная раковина скатилась в водоем — вот вам и ответ! Что и требовалось доказать — папа убил ее ею!

Пока она находилась в таком взвинченном состоянии, с ней было невозможно разговаривать, но мне удалось сказать спокойно:

— Даже странно, что ты так плохо знаешь своего отца, прожив с ним столько лет!

В ее глазах заблестели слезы.

— А кто же тогда? Скажите мне, кто ударил Кэти раковиной, если не папа?

— Я не уверена, что ее вообще кто-то ударил, но если ты хочешь в это верить, то как насчет Стива О Нила?

Лейла презрительно фыркнула:

— Стив был от нее без ума! Он бы никогда и пальцем ее не тронул!

— Тем не менее отлично знал, что раковину можно использовать в качестве оружия! Он отскочил, когда я лишь слегка замахнулась ею на него.

— Конечно знал! Я сама ему сказала. Но вам нечего вести эту игру — обвинять кого-то еще. Это вас надо наказать! Это вы во всем виноваты! Если бы вы не появились здесь, папа не влюбился бы в вас…

Она вскочила, прошла мимо меня, открыла дверь и побежала вниз по лестнице так, словно за ней кто-то гнался. Голос, который я так давно не слышала, нашептывал мне: «Это тебе не по плечу, Джесси, дорогая. Тебе не хватит ума, чтобы решить такую большую проблему».

Я отогнала от себя этот голос и повернулась к Хелен спиной. Потому что сейчас никто, кроме меня, не мог бороться за Кинга — ведь сам Кинг не собирался бороться за себя. Как бы ошибочны и глупы ни были мои усилия, я должна была попытаться доказать то, что, вероятно, не могло быть доказано.

Оставив раковины, но по-прежнему сжимая в ладони драгоценные камни, я вернулась в мою комнату. Эдит Стэр, оглядываясь, стояла на галерее. Она вошла через застекленную дверь в мою комнату и сурово, без всякого удивления посмотрела на меня.

Я протянула руку, показав ей серьги и изумруд:

— Вы это искали среди моих вещей?

Эдит не пыталась ни отрицать, ни защищаться, а только пристально разглядывала камешки на моей ладони

— Так это вы взяли изумруд? Я так и знала, хотя не могла его найти…