Страница 20 из 86
В глазах у Летти защипало, и она заморгала, стараясь сдержать слезы. Если не считать отцовского совета о затычках, слова Генриетты были первым проявлением участия к Летти за весь день. Во всяком случае, неподдельного участия, такого, по сравнению с которым многочисленные речи, что начинались притворно сочувственным «бедное дитя», а заканчивались колкими рекомендациями, как вернуть себе доброе имя, казались изысканными издевками.
— Я думала, вы и разговаривать со мной не пожелаете, — призналась Летти. — Вы так давно дружите с лордом Пинчингдейлом, а он после всего, что случилось…
— А что на самом деле случилось? — спросила леди Генриетта. — Само собой, я не верю, что вы или Джефф вели себя так, как изображают карикатуры.
— Вы их видели?
Взгляд Генриетты сделался виноватым.
— Только прочла, что написано под картинками.
— Генриетта! Вот ты где! — За спиной у Генриетты, будто из-под земли, возникла крупная фигура Майлза. Он обхватил жену за талию, едва не сбив с ног. Летти невольно отступила на шаг. Только теперь заметив ее, Майлз неохотно выговорил: — А-а, добрый вечер.
— Где Джефф? — требовательно спросила Генриетта, и Летти принялась раздумывать, как бы поскорее уйти.
Майлз легонько шлепнул пальцем по жениным кудряшкам.
— Опять вмешиваешься не в свое дело?
— А ты пытаешься уйти от ответа! — Генриетта схватила Летти за руку, не давая сбежать. — Не волнуйся. Джефф мне еще спасибо скажет. Где он?
— Трудно объяснить…
Генриетта грозно взглянула на мужа.
— Хорошо, хорошо, — сдался тот. — Джефф… уехал.
— Уехал? — робко переспросила Летти, машинально поворачиваясь к двери.
— М-да, — промычал Майлз, рассматривая собственное отражение в начищенных до блеска сапогах.
— В клуб? — предположила Летти. Все джентльмены ездили в клубы, даже ее витавший в облаках отец. Впрочем, едва ли они с лордом Пинчингдейлом принадлежали к одному кружку—в клуб отца являлись в основном мужчины пожилые, известные главным образом способностью дремать, держа перед собой раскрытую газету.
— Гм… нет, — ответил Майлз, бросив умоляющий взгляд на жену.
Понятия не имея, о чем он молит, Генриетта уставилась на него с неприкрытым любопытством, смешанным с осуждением.
— Где он?
— Уехал, — отчетливее произнес Майлз, весь подобравшись, как загнанный зверь. — Уехал, и далеко.
— Далеко? — растерянно повторила Летти.
— Что это значит? — потребовала Генриетта.
Майлз смущенно рассматривал пол.
— Это значит, — сказал он наконец, поднимая глаза, — что Джефф уехал в Ирландию.
Глава 7
— В Ирландию! — Неожиданное слово прокатилось у Летти по языку. — По делам?
Майлз взглянул поверх плеча на остатки без умолку болтавших гостей — тех, кто еще не упал от выпитого и не счел нужным уехать домой.
— Думаю, нам следует пройти в кабинет Джеффа, — произнес он с наигранной веселостью. — Генриетта?
— Мне в голову как раз пришла та же мысль, — ответила Генриетта, деловито кивнув. Она взяла под руку Летти, и та почувствовала себя малышкой форелью, которую тянут к себе два неумолимых рыбака.
Майлз уверенно повел их по коридорам, прочь от залы с перепившимися гостями. Летти отметила, что мистер Доррингтон и леди Генриетта знают ее новый дом куда лучше, чем она сама. И что оба называют лорда Пинчингдейла как ближайшие друзья — Джефф.
— После вас. — Майлз распахнул дверь в небольшую заполненную книгами комнату и, войдя, принялся зажигать свечи, дабы оживить вечернюю полутьму. Леди Генриетта заботливо подтолкнула Летти к большому кожаному креслу. Тончайшая ткань наспех переделанного платья показалась неестественно белой на фоне черной кожи — в неколебимую крепость мужчины вторглась женщина.
Находиться в кабинете, где каждая вещица говорила о муже, было тревожно и неловко. На столе властвовали документы и книги, сложенные в идеально ровные стопки. Обложки книг были так же потерты, как книги ее отца, но, в отличие от мистера Олсуорси, лорд Пинчингдейл хранил свои сокровища не как придется, а расставлял на полках строго по темам и языкам. Летти пробежала взглядом замысловатые, с завитками буквы в немецких названиях, рассмотрела корешки тонких книжек на французском, трактатов на английском и таинственные вдавленные в кожу латинские слова. Золотистые знаки поблескивали в сиянии свечей, будто творения чародеев.
Волшебство, да и только! Летти, сидя в кресле, выпрямила спину — не следовало забивать голову глупыми фантазиями. В отъезде лорда Пинчингдейла не было никакого колдовства, разве только малодушие. Неужто он с самого начала задумал сбежать сразу после венчания? В кабинете царил идеальный порядок — все выдвижные ящики закрыты, каждая книга на своем месте. Несмотря на хмель и возмущение, в душе шевельнулось новое чувство — нечто похожее на разочарование. Удивительно.
Летти была готова к любому повороту, однако узнать, что лорд Пинчингдейл — трус, никак не ожидала.
— Когда он уехал? — спросила она несколько резче, чем намеревалась.
— Полчаса назад. Или чуть больше, — кратко ответил Майлз.
Генриетта строго взглянула на мужа и с покровительственным видом подошла к креслу, где сидела Летти. Та, глядя на собственные пальцы, сцепленные в замок, задала другой вопрос:
— Почему он уехал?
Майлз и Генриетта обменялись долгими взглядами.
— Он даже не потрудился найти предлог, верно? — произнесла Летти презрительно.
— После злой шутки, которую вы с ним сыграли, Джефф не обязан перед вами отчитываться, разве не так? — спросил Майлз, складывая руки на груди и глядя на Летти, точно римский гладиатор на особенно бесстрашного льва.
Летти схватилась за ручки кресла и сильнее выпрямила спину.
— По-вашему, я сыграла с ним злую шутку?
— Разумеется, — ответил Майлз, кивая. — Джефф мне все рассказал.
— Что именно?
— Только не пытайтесь отпираться.
— Как я могу отпираться, если понятия не имею, в чем моя вина, вернее, нет вины? — Летти вдруг хмуро замолчала, повторяя про себя то, что сказала. Фраза получилась не вполне понятная, однако кругом творилось столько странностей, что сокрушаться о таком незначительном промахе было смешно.
— Хотите сказать, что вы не умышленно… — Выступавший в роли Великого инквизитора Майлз умолк на полуслове и растерянно посмотрел на жену: — Черт побери, Генриетта, как там называют мужчину, если на него бросили тень?
— Думаете, я намеренно опозорила лорда Пинчингдейла? — Затуманенная шампанским голова Летти пошла кругом.
Майлз неловко пожал плечами:
— Вроде того. Словом, вы не вправе осуждать Джеффа за то, что при первой же возможности он удрал.
— Да как бы я?.. Неужели бы?.. — Летти мгновение помолчала и снова заговорила: — Я узнала о побеге лишь пятью минутами раньше!
— Говорила же я, — довольно вставила Генриетта, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела Легти.
— Что говорили? — взволнованно спросила та.
— Что вы не наглая авантюристка, — объяснила Генриетта.
— Стало быть, вы все полагали… полагаете… будто я авантюристка? Я? — Утверждение было столь же нелепым, как если бы Летти назвали падшей женщиной, и до того бредовым, что она лишь приоткрыла рот и не вымолвила больше ни слова.
— Да, верно, история казалась не вполне правдоподобной, — признал Майлз, водя ногой по красному узору восточного ковра.
Генриетта метнула в него осуждающий взгляд.
— Будь вы интриганкой, придумали бы план похитрее, — успокаивающе сказала она, обращаясь к Летти.
Майлз поднял глаза к потолку: «Женщины!» Открыл графин с бренди, положил хрустальную крышку в сторону и наполнил янтарной жидкостью круглодонный бокал.
— А я-то думала… — В нынешних обстоятельствах было трудно вспомнить, о чем Летти думала и могла ли вообще рассуждать здраво. Качнув головой, чтобы привести в порядок мысли, она продолжила: — Я решила, что лорд Пинчингдейл так сердит лишь потому, что я сорвала побег. Спутала все его планы.