За улыбку ребенка

– Я уверен, что никто из строителей ничего не знает о торговцах младенцами. Я спрашивал практически напрямик, и никакого намека в ответ.

– Значит, Полли Джонс остается нашим главным ключом к расследованию?

– Да. Сандерс еще не убеждена, связана ли Джонс с торговцами, но склоняется к этой мысли. Если кто и выяснит что-нибудь, так это Даллас. Она подружилась с Полли гораздо быстрее, чем я ожидал.

– Даже ты стал признавать, что Сандерс прекрасно справляется со своей работой. Как вы уживаетесь?

Чуть не поперхнувшись очередным глотком кофе, Сэм вытер рот ладонью и равнодушно ответил:

– Самый короткий ответ: соседи убеждены, что в семействе Пуласки очень напряженные отношения.

– Не сомневаюсь, – хихикнул Брэшер. – Что? Минуточку, – сказал он Сэму, и прикрыл ладонью трубку, поскольку где-то в глубине комнаты послышался женский голос.

Сэм удивленно поднял брови. Как и договорились, он позвонил Брэшеру домой. Выходит, у Марти сегодня гостья. Интересно… Насколько Сэм знал, лейтенант ни с кем не встречался после смерти жены, то есть уже два года.

– Эй, Сэм! Пеннингтон просит передать Даллас привет. И еще она хочет знать, выбрали ли вы имя для ребенка.

Сэм усмехнулся, его любопытство разгорелось еще больше. Что делает Бренда Пеннингтон в доме Марти?

– Да, если честно, выбрали – Боб.

Брэшер передал его ответ, и Бренда что-то ответила.

– Ей не очень нравится, – сказал Марти. – Она считает, что ты мог бы придумать имя пооригинальнее. Матиас, например, или Мартин. Тоже прекрасное имя.

– Боб Мартин Перри. Хорошо звучит. Я предложу это Даллас.

– Э… ты хотел сказать – Боб Мартин Пуласки?

Сэм закашлялся.

– Да. Конечно. Именно это я и хотел сказать.

– Может, ты перегрелся на солнце, Перри? Пора тебе перебираться в более прохладное место.

Сэм понял, о чем говорит Марти. Его собственная роль в этом деле подходит к концу. Пришло время для второго этапа работы, в котором занята только Даллас. План хороший, и Сэм знал, что Даллас справится, но в его ответе не было слышно энтузиазма:

– Да, пожалуй, так. Я свяжусь с тобой, как только закруглюсь.

– Договорились. Пока. Передай Сандерс мои наилучшие пожелания.

Даллас хихикнула над каким-то замечанием Полли, восхищенно глядя на соседку.

– Многим нравится мое чувство юмора, – самодовольно признала Полли, взбивая рукой копну черных волос.

– Ребенку будет очень весело с такой матерью, – рискнула Даллас, следя за реакцией Полли из-под полуопущенных век.

Реакция превзошла ее самые смелые ожидания – улыбка Полли исчезла, темные глаза стали тусклыми и непроницаемыми, за одно мгновение лицо постарело на несколько лет.

– Хочешь еще кофе? – резко спросила Полли, меняя тему разговора.

– Лучше пойду домой, – ответила Даллас со вздохом, понимая, что сейчас Полли ничего больше не скажет. – Сэм скоро вернется и разозлится, если не найдет меня дома… то есть, я хотела сказать, он будет беспокоиться, – поспешно поправилась она.

Полли покачала головой.

– Чего ты держишься за это ничтожество?

Даллас широко раскрыла глаза.

– Я люблю его, – призналась она и мысленно поморщилась от того, как искренне прозвучал ее голос. Ладно, она ведь хорошая актриса, но не надо увлекаться.

Полли презрительно фыркнула и пробормотала:

– Любовь! Меня тошнит от этого слова. Ничто так быстро не превращает тебя в жертву, как убежденность в том, что ты влюблена.

– Разве ты никогда никого не любила, Полли? – с искренней заинтересованностью спросила Даллас.

Полли не успела ответить. Обе женщины вздрогнули от сильного стука в дверь.

– Даллас! – проревел из коридора Сэм. – Ты здесь?

– Это Сэм, – с испугом прошептала она, хотя и так все было ясно.

– Хватит, – решительно заявила Полли, стукнув кулаком по кухонному столу. – Будь я проклята, если позволю ему так колотить в мою дверь. Мои друзья так его отделают – он пожалеет, что родился на свет. Никому не позволю стучать кулаками в мою дверь!

– Нет, Полли! Угрозами ты его только еще больше рассердишь.

Полли презрительно бросила:

– Думаешь, я боюсь его? Мои друзья котлету из него сделают!

– Я не хочу, чтобы Сэма избили. Пожалуйста, пусти меня.

Полли неохотно отступила в сторону, и Даллас открыла дверь как раз перед новой серией ударов. Сэм чуть не ввалился в квартиру, но успел схватиться за дверной косяк. Даллас подумала, что было бы очень смешно, если бы он расквасил себе нос.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – проревел Сэм.

– Мы просто пили кофе, – кротко ответила Даллас. – Я уже собиралась пойти готовить ужин.

– Двигай домой! – раздраженно сказал Сэм, хватая ее за руку – так сильно, что наверняка останутся синяки. Но, конечно, она не винит его. Он просто выполняет свою работу.

– Эй, руки прочь от нее! – бросилась на помощь Полли.

Сэм ткнул ее пальцем в плечо.

– Ты, – с отвращением сказал он, – держись подальше от моей женщины, слышишь? Я не хочу, чтобы она общалась с такими, как ты.

– Но, Сэм, мы только разговаривали о наших детях, – солгала Даллас, умоляюще глядя на Полли, чтобы та поддержала ее. – Мы должны родить примерно в одно время и…

– Я не желаю слышать о ее ублюдке. И твоем тоже, – язвительно оборвал Сэм.

Даллас задохнулась, ее глаза наполнились слезами. Этим своим талантом – плакать в нужный момент – она очень гордилась.

– Эй! – негодующе воскликнула Полли. – Мог бы и промолчать. Совсем не обязательно так обижать ее.

– Не лезь не в свое дело! Предупреждаю, – сказал Сэм, грубо толкая Даллас к двери их квартиры.

– Погоди, вот я скажу своим друзьям! – крикнула Полли. – Они никому спуску не дают, – громко добавила она, поскольку Сэм уже захлопнул дверь.

Даллас остановилась в центре гостиной, прислушиваясь. Мгновение спустя дверь квартиры Полли захлопнулась с такой силой, что задребезжала их собственная.

– Как ты думаешь, я не переиграл? – хмуро спросил Сэм.

Даллас помотала головой.

– Ты сыграл прекрасно. Ты очень хорошо играешь подонка, Перри. Должно быть, врожденный талант.

– Тебе не больно? Я хотел, чтобы все выглядело правдоподобно.

– Нет, не больно, Сэм. Думаю, все прошло очень хорошо.

Сэм нахмурился, увидев красноватые пятна на ее руке, провел по ним пальцем, наклонил голову и быстро коснулся их губами. Затем отступил и заорал:

– Если я еще хоть раз застану тебя с этой шлюхой, тебе не поздоровится, поняла?

Даллас быстро изобразила громкие рыдания и заорала в ответ.

«Сражение» разгоралось, в ход пошли даже тарелки. Потом все стихло.

– Не хочу, чтобы соседи вызвали полицию, – прошептал Сэм с улыбкой.

Даллас скривилась, прекрасно зная, как их соседи относятся к полиции: вряд ли кто-либо из них захочет связываться с законом. Она упала на диван, поддерживая «живот» и закидывая ноги на шаткий столик.

– Итак, что сказал тебе Брэшер? – тихо спросила она.

Сэм включил телевизор, поставил боевик для создания шумового фона и плюхнулся на диван рядом с Даллас.

– Он сказал, что мне пора убираться отсюда.

У Даллас душа ушла в пятки, хоть она и ожидала чего-то подобного.

– Ты сбегаешь?

– Никто не предложит тебе продать ребенка, пока я рядом. Завтра постараюсь, чтобы меня уволили, потом еще разок поссоримся, и я уеду. Что делать дальше, ты знаешь.

– Да. Я буду рыдать по тебе и винить ребенка за то, что он встал между нами и разрушил нашу необыкновенную любовь.

Сэм согласно кивнул.

– Правильно. Если Полли знает что-то, она тебе расскажет.

Даллас вспомнила печальный взгляд Полли при упоминании о ребенке.

– Сэм, похоже, ты прав. Она уже решила избавиться от ребенка. Я не знаю, продает ли она его или отдает на легальное усыновление, но не думаю, что собирается воспитывать.

Даллас подозревала, что Полли уже скорбит о потере этого ребенка, хотя и прячет свою боль за привычной резкостью и грубостью.