Страница 4 из 79
С этими словами Ду-десятая встала с постели и передала молодому человеку небольшой тюфяк.
Ли Цзя, удивленный, и очень обрадованный, велел слуге отнести тюфячок Лю Юйчуню и вслед за слугой сам отправился к другу, которому рассказал о происшествии этой ночи.
Когда друзья распороли тюфяк, они нашли в разных местах запрятанные в вате мелкие серебряные монеты. Вытащив все деньги и взвесив их, они убедились, что всего там, действительно было сто пятьдесят ланов.
— Поистине у этой женщины доброе сердце! Значит она действительно тебя любит, и нельзя ее бросать. Я подумаю, что можно будет для тебя сделать.
— Если бы я смог на ней жениться, я бы ее никогда не бросил.
Лю Юйчунь оставил друга у себя, а сам отправился раздобывать для него денег. За два дня он сумел достать недостающие сто пятьдесят ланов и вручил их другу со следующими словами:
— Деньги, которые я достал, я одолжил не ради тебя. Я сделал это из жалости к Ду Мэй.
Очень довольный, Ли Цзя взял триста ланов и с сияющим от радости лицом направился к Ду-десятой. На исходе был только девятый день, так что молодой человек пришел к гетере за день до назначенного срока.
— Прежде вы не могли роздобыть ни гроша. Как случилось, что сегодня вы вдруг достали сто пятьдесят ланов? — удивилась гетера.
Ли Цзя рассказал ей тогда обо всем, что сделал для него Лю Юйчунь.
— Наконец-то мы добились того, к чему оба стремились, — со вздохом облегчения сказала Ду-десятая. — Этим мы обязаны усилиям господина Лю.
Довольные и счастливые, молодые люди провели весь этот вечер вместе. На следующий день, поднявшись спозаранок, Ду Мэй обратилась к Ли Цзя:
— Как только я отдам эти деньги, я сразу смогу уехать вместе с вами. Надо позаботиться о лодке и обо всем прочем. Вчера я одолжила у своих подруг двадцать ланов серебра и могу передать их вам для путевых расходов.
Ли Цзя до сих пор был огорчен тем, что у него не было денег на дорогу, но не смел сказать об этом Ду Мэй. Теперь, получив серебро, он очень обрадовался.
Не успели еще молодые люди обо всем договориться, как в дверь постучала содержательница публичного дома:
— Мэй! — крикнула она своей гетере. — Сегодня десятый день!
Услышав этот окрик, Ли Цзя открыл дверь и пригласил содержательницу войти.
— Уважаемая госпожа была к нам так добра! Я только что собирался повидаться с ней, — сказал Ли Цзя, выкладывая на стол триста ланов.
Матушка Ду, которая меньше всего предполагала, что у молодого человека найдутся деньги, от злости изменилась в лице и не смогла ничего ответить. Она как будто сожалела, что затеяла всю эту историю.
— Я живу в вашем доме уже много лет, — обратилась к ней Ду Мэй. — За это время я принесла вам доходу не меньше нескольких тысяч ланов. Если теперь я покидаю вас, уезжая вместе с этим господином, то делаю это с вашего собственного согласия. Вы получаете ровно три сотни, и деньги эти вручены вам в назначенный срок. Если вы не сдержите своего слова и не разрешите мне уехать, то господин Ли возьмет свои деньги назад, а я тотчас покончу с собой. Тогда вы лишитесь и меня и денег одновременно. Так что незачем вам раскаиваться в своем поступке.
Старуха не нашлась с ответом. Долго размышляла она, как быть, но, ничего не придумав, достала весы, взвесила серебро и сказала:
— Раз дело сделано, не стану тебя задерживать. Если ты решила ехать, то отправляйся сейчас же. Не вздумай только брать с собой каких-либо платьев или украшений, которые ты обычно у меня надевала!
С этими словами матушка Ду вытолкала молодого человека и гетеру за дверь, заперла комнату, в которой жила гетера, на ключ и повесила на нее замок.
На дворе стояла холодная осенняя погода. Ду Мэй, только что поднявшаяся с постели, еще не причесанная и не умытая, в стареньком домашнем платье очутилась на улице. Гетера отвесила два низких поклона своей госпоже, Ли Цзя тоже кивнул ей головой, и оба они как муж и жена покинули главные ворота публичного дома.
— Подожди меня здесь немного, — сказал Ли Цзя своей гетере, — а я пойду крикну рикшу, чтобы отвезти тебя в дом почтенного Лю. Приедем к нему и там обсудим, как нам дальше быть.
— Мои сестры по ремеслу всегда были очень добры ко мне, — ответила Ду Мэй, — так что мне следовало бы попрощаться с ними. Кроме того, благодаря их заботам у нас оказались деньги на путевые расходы, и мы не можем не выразить им своей благодарности.
Тогда Ду Мэй с Ли Цзя отправились прощаться с подругами бывшей гетеры. Из всех гетер Ду Мэй была в самых близких и дружественных отношениях с Се Юэлян и Сюй Сусу. Молодые прежде всего направились к Се Юэлян. Увидев свою подругу с непокрытой головой и в старом платье, Юэлян очень удивилась и спросила у Ду Мэй, что с ней произошло. Та подробно обо всем рассказала. Затем Ду Мэй представила свою подругу Ли Цзя.
— Эта та самая госпожа, которая одолжила нам деньги на дорогу, — сказала она, указывая пальцем на Юэлян. Вы можете принести ей свою благодарность.
Ли Цзя несколько раз поклонился молодой женщине.
Затем Юэлян дала своей подруге умыться и причесаться, а сама пошла к Сюй Сусу пригласить ее зайти повидаться с подругой.
Когда Ду Мэй закончила свой туалет, обе ее прелестные подруги достали свои изумрудные головные украшения, золотые браслеты, нефритовые шпильки, драгоценные серьги, цветистые платья с вышитыми рукавами, пояса с фениксами, вышитые башмачки и нарядили Ду Мэй во все новое. Затем они приготовили вино и устроили в честь ее пир. Юэлян уступила на эту ночь свою спальню Ли Цзя и Ду Мэй.
На следующий день снова было устроено празднество, на которое были приглашены все гетеры из дома, в котором жила Ду Мэй. Собрались все ее близкие подруги, и каждая из них подходила с рюмкой вина и поздравляла новобрачных. Красавицы играли на различных музыкальных инструментах, пели, танцевали; причем каждая, стараясь показать свое искусство, хотела насладиться праздником до конца, и пир длился до самого рассвета.
Ду Мэй благодарила каждую из своих подруг в отдельности.
— Десятая госпожа нашла своего молодого хозяина, — отвечали подруги. — Теперь она собирается уехать с ним, и мы уже больше не увидимся. На какой день назначен ваш отъезд? Ведь мы непременно хотим вас проводить.
— Когда будет назначен срок отъезда, я дам вам знать, — сказала Юэлян. — Но ведь наша подруга со своим господином отправляются далеко, за десять тысяч *ли, а кошелек ее совершенно пуст; об этом мы еще не говорили, а ведь это наша с вами забота, и нам надо будет об этом вместе подумать. Наша подруга не должна испытывать никаких затруднений в пути.
Выразив свое полное согласие с Юэлян, все присутствовавшие на пиру разошлись, а Ли Цзя и Ду Мэй в эту ночь снова остались у Се Юэлян.
Когда пробила пятая стража, Ду Мэй спросила.
— Куда же мы с вами поедем? Думали ли вы об этом прежде и приняли ли вы какое-нибудь решение?
Мой почтенный отец и так очень сердит на меня. Если он узнает, что я женился на гетере, и я привезу тебя домой, то не только мне, но и тебе не сдобровать. Я долго об этом думал, искал выхода, но пока что еще ничего толком не придумал.
— Отношения между отцом и сыном установлены небом, — ответила на это Ду Мэй, — как можно идти против воли отца? Если мы поспешим с возвращением домой, нам не избежать беды. Мы можем поехать в *Сучжоу или в *Ханчжоу — это прекрасные места. Поселимся там на некоторое время. Вы вернетесь домой первым и попросите ваших родственников и друзей замолвить за нас слово перед вашим почтенным отцом и получить его согласие на наш брак. Тогда вы сможете приехать за мной. Так будет спокойнее и для вас и для меня.