Страница 40 из 54
Он написал Анвину, что его новая книга вышла из-под контроля. Вместе с «Сильмариллионом», добавил он, она превысила по объёму миллион слов, и едва ли такой исполинский монстр способен кого-то заинтересовать. Анвин осведомился, нельзя ли разделить книгу на несколько томов, но Толкиен наотрез отказал.
Он ещё не понимал, что своими отговорками лишь подогревает интерес Анвина к своей новой книге. В письме к Уолдмену он сообщил, что вот-вот отделается от прежних издателей, даже не показав им рукопись.
Однако он упустил из виду, что несколько лет назад Рейнер Анвин уже прочёл часть «Властелина колец» и понял, какой огромный потенциал таит в себе эта книга. Рейнер написал отцу, что «Властелин колец» — вполне самостоятельное произведение, не нуждающееся ни в каких дополнительных томах, а если автор пожелает, материалы из «Сильмариллиона» можно просто включить в него, с чем способен справиться любой компетентный редактор. Таким образом, «Властелина колец» можно будет издать, не откладывая. Что же до «Сильмариллиона», то, быть может, Толкиена со временем удастся отговорить от этой затеи.
Рейнер не предполагал, что это письмо когда-нибудь попадёт Толкиену на глаза, но сэр Стенли опрометчиво переслал его в Оксфорд. Разумеется, Толкиен пришёл в ярость и испортил несколько черновиков, пока не облёк своё негодование в приемлемую форму. Он предъявил Анвину ультиматум: либо они печатают обе книги сразу, либо ни одной.
Анвину ничего не оставалось, как ответить отказом. В ответном письме он выразил глубокое сожаление по поводу того, что им так и не удалось найти общий язык, и добавил, что если бы Толкиен дал ему время ознакомиться с рукописью, они смогли бы прийти к обоюдно выгодному соглашению. Но теперь это было невозможно. Толкиен стремился избавиться от обязательств перед «Аллен энд Анвин», чтобы принять заманчивое предложение Уолдмена; Анвин же категорически отвергал «Сильмариллион».
Распрощавшись с Анвином, Толкиен отправился на переговоры с Мильтоном Уолдменом и Уильямом Коллинзом. Но дело тотчас же осложнилось, как только он известил Уолдмена, что в окончательном варианте объём «Сильмариллиона» и «Властелина колец» перевалит за миллион слов. Уолдмена это весьма удивило. Ведь во «Властелине колец» насчитывалось около полумиллиона слов, тогда как в «Сильмариллионе» — лишь около ста двадцати пяти тысяч. На это Толкиен заявил, что «Сильмариллион» ещё далеко не окончен и на подготовку его к публикации — то есть на добавление «недостающих материалов» — уйдёт ещё масса времени и сил. Для Уолдмена это оказалось весьма неприятным сюрпризом: он как раз собирался сказать Толкиену, что и «Властелина колец» следовало бы значительно сократить!
Услышав это, Толкиен, в свою очередь, испытал потрясение. Он-то думал, что нашёл чуткого издателя, способного оценить его мифологию по достоинству и понять, что всякое ограничение в объёме наносит ей серьёзный ущерб. Но на компромисс он не пошёл. Напротив, он переслал в лондонский офис «Коллинз» несколько новых глав «Сильмариллиона», не объяснив вдобавок, какое отношение они имеют к остальному тексту.
Не исключено, что даже на этом этапе новый проект всё ещё можно было спасти. Но летом 1950-го Уолдмен уехал в Италию, где пробыл почти до конца года, а прочие сотрудники «Коллинз» не были осведомлены о ходе переговоров и понятия не имели, что делать со странными рукописями профессора Толкиена. Уолдмен должен был вернуться в Англию осенью, но задержался в Италии из-за болезни.
В результате договориться с «Коллинз» Толкиену так и не удалось. Уолдмен пытался поддерживать с ним переписку и был вознаграждён за это пространным и подробным обзором всей толкиеновской мифологии, который, по мнению автора, должен был прояснить все тёмные места в неоконченных рукописях и наглядно продемонстрировать, что «Властелин колец» связан с «Сильмариллионом» неразрывными узами.
Но всё оказалось напрасно, и к началу 1952 года Толкиен начал терять надежду. В прошлом году он посвятил много времени университетским обязанностям и очередному переезду: семья перебралась с Мэнор-роуд в центральный район Оксфорда, в дом №99 по Холиуэлл-стрит. Обосновавшись на новом месте, Толкиен сразу же вернулся мыслями к своим книгам, но Уолдмен и Коллинз к тому времени утратили к нему интерес. Более того, в 1951 году резко взлетели цены на бумагу, и публикация мифологии Средиземья, казавшаяся рискованным предприятием даже двумя годами ранее, теперь превратилась в настоящую авантюру. В расстроенных чувствах Толкиен решил поставить «Коллинз» перед таким же ультиматумом, какой в своё время он предъявил Стенли Анвину: либо они принимают его книги такими, как они есть, либо он забирает рукописи.
Через несколько дней рукописи снова легли на его письменный стол. Впервые с конца тридцатых годов Толкиен лишился всякой опоры на издателей. И он понял, что настало время переоценить ситуацию и взглянуть на вещи по-новому. Несколько месяцев назад ему исполнилось шестьдесят, а за последние три года «Властелин колец» не приблизился к публикации ни на шаг. Должно быть, в этот момент Толкиен снова обратился мыслями к другому своему созданию — к художнику Нигглю, которому довелось увидеть свою работу завершённой только в мире ином. Он осознал, что нужно действовать немедленно — иначе его мифология так и останется неопубликованной. Нужно смириться и удовольствоваться малым — до поры до времени.
В июне Толкиен написал Рейнеру Анвину, что вконец запутался со своей книгой, и осведомился, не утратили ли они с отцом интерес к этому проекту. Рейнер Анвин тотчас же предложил встретиться. В сентябре он нанёс Толкиену визит и взял рукопись «Властелина колец».
На публикации «Сильмариллиона» Толкиен больше не настаивал; более того, он согласился разделить «Властелина колец» на три тома с тем, чтобы они были изданы в течение года. Но Рейнер всё ещё колебался. В том, что книга достойна увидеть свет, сомнений у него не было, однако в её коммерческий успех он не верил. Правда, «Хоббит» всё ещё продавался, но первая волна интереса к хоббитам спала, и Рейнер полагал, что такая сложная, детально проработанная и толстая книга, как «Властелин колец», привлечёт лишь очень и очень немногих.
К тому времени Рейнер уже работал в отцовской фирме, и принять решение насчёт «Властелина колец» ему предстояло самостоятельно, так как сэр Стенли находился тогда в Японии. Но, подсчитав возможные убытки, он так обеспокоился, что счёл нужным обратиться к отцу за советом и сообщил ему в телеграмме, что издательство может потерять на этой книге до тысячи фунтов, но зато повысить свой престиж в литературном мире. Стенли Анвин пришёл к выводу, что игра стоит свеч, но было решено заключить с Толкиеном контракт с участием в прибылях, по которому автор не получал ни аванса, ни авторских отчислений с продаж. «Аллен энд Анвин» брали на себя покрытие расходов на производство, распространение и рекламу, а весь доход обязались разделить с автором поровну.
Толкиен согласился не раздумывая. К этому времени он уже смирился с мыслью, что литературная деятельность не принесёт ему больших денег, и теперь ему хотелось только одного — увидеть свою книгу напечатанной.
1953-й год принёс Толкиену много хлопот. Оказалось, что в доме на Холиуэлл-стрит — красивом старинном особнячке — жить почти невозможно, хотя до Мёртон-Колледжа, до автобусной остановки и крытого рынка близ Карфакса от него было всего минут пять ходьбы. Все эти достоинства сводил на нет чудовищный шум машин под окнами. Толкиен ненавидел машины всеми фибрами своей души, но на Нормур-роуд они досаждали ему редко, а по Холиуэлл-стрит автомобили и грузовики носились круглые сутки.
Спасаясь от этой напасти, Толкиены перебрались в Хедингтон. В наши дни Хедингтон вошёл в городскую черту, но тогда это был тихий пригород к востоку от Оксфорда. Толкиены поселились в доме №76 на спокойной и уютной улочке Сэндфилд-роуд. Однако позже выяснилось, что они просчитались: в пятидесятые годы Хедингтон вступил в полосу бурного развития и вскоре превратился в обычный городской район.