Страница 37 из 54
На этом этапе перед Толкиеном открывалось несколько возможных путей. Проще всего, наверное, было бы вернуться в накатанную колею, к стилистике «Хоббита», — тем более что Стенли Анвин рассчитывал именно на такой поворот событий, да и сам Толкиен мечтал издать новую книгу как можно скорее. Летом 1938 года он жаловался Анвину на финансовые затруднения и объяснял, что держится на плаву только благодаря изнурительной работе над экзаменационными сочинениями. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что мог бы сбросить с себя это нелёгкое бремя, если бы пошёл на компромисс с самим собой и написал «развлекательную» книжку. Но он этого не сделал. Перед его мысленным взором уже забрезжила иная, величественная картина, и отвернуться от неё Толкиен уже не мог.
Той же осенью он изъял из книги все детали, приличествовавшие только «Новому ‘Хоббиту’», и отныне стал именовать свой новый роман «Властелином колец». Ответственность за судьбу кольца принял на себя Фродо: именно ему теперь предстояло сокрушить силу Саурона, проникнув в самое сердце Мордора и добровольно бросив кольцо в огненную Расселину Рока.
В последние месяцы 1938 года работа продвигалась быстро, но после Рождества Толкиен взялся за подготовку к лекции об Эндрю Лэнге, которую ему предстояло прочесть 8 марта 1939 года в университете Святого Андрея в Шотландии. Сказки Эндрю Лэнга в своё время оказали на Толкиена огромное влияние, и вполне естественно, что посвященную ему лекцию Толкиен решил назвать «О волшебных сказках».
Эта лекция позволила ему не только тщательно проанализировать столь близкую его сердцу литературную форму, но и точнее сформулировать для себя некоторые идеи, сыгравшие в работе над «Властелином колец» огромную роль. Волшебные сказки вырастают на тучной ниве культурной традиции и мифологии: каждая сказка — лишь сверкающая капля из безбрежного океана Истории и Легенды. Классический пример тому — «Хоббит», коротенькая история нескольких персонажей, вписанная во всеобъемлющий контекст грандиозного мифа. «Властелин колец» начинался как ещё одна коротенькая история — быть может, как повесть о новых приключениях Бильбо и гномов или каких-нибудь других обитателей Средиземья. Но довольно быстро Толкиен осознал, что Средиземье гораздо масштабней того мирка, что открылся читателям «Хоббита». Средиземье — это целый огромный мир со своей историей и географией: кроме Сумрачного леса и Туманных гор, в нём немало других удивительных мест, волшебных и странных. Более того, мифология, история и география, в рамках которых разворачивалось действие «Хоббита», были, в общем-то, уже готовы: «Сильмариллион» уже существовал. И когда Толкиен понял, что масштабная и величественная панорама, на которую он мог бы опираться в своём повествовании, у него уже есть, он пришёл к выводу, что во «Властелине колец» он вовсе не обязан ограничиваться горсткой скромных персонажей, подобных героям «Хоббита». К его услугам — целый мир во всём его многообразии!
К сентябрю 1939 года хоббиты добрались до Ривенделла, а в Оксфорде тем временем начались большие перемены. 3 сентября была объявлена война. Гражданам раздавали противогазы и строгие инструкции насчёт светомаскировки; дома обкладывали мешками с песком; алюминиевые ванны и сковородки сдавали на переплавку. Подвалы и туннели, прорытые в центре города ещё в средние века, переоборудовали в бомбоубежища (в одном из самых глубоких подвалов под новым зданием Бодлианской библиотеки во время воздушного налёта могло укрыться до 1100 человек). В здании Экзаминейшн-Скулз разместили военный госпиталь, а в крикетном павильоне Джизус-Колледжа устроили временный детский сад. По всему городу, как и по всей стране, появились плакаты с обычными для военного времени лозунгами, призывавшими к экономии и бдительности. Автомобильный завод Каули перешёл на производство танков и самолётов.
Однако Толкиен, затворившись в своём кабинете, усилием воли отгораживался от невесёлой действительности и погружался в воображаемый мир Средиземья. Здесь опасностей тоже было невпроворот, но с ними Толкиен чувствовал себя уютнее. Бумаги, правда, не хватало, но можно было писать на оборотных сторонах старых экзаменационных работ. Почерк у Толкиена, к счастью, был убористый.
И всё же работа неизбежно затормозилась. Студентов в университете осталось немного, но зато прибавилось других забот. Толкиен чувствовал себя обязанным вносить посильный вклад в оборону. Война тревожила его до глубины души. Как и большинство его друзей, он считал её совершенно бессмысленной тратой времени, сил и человеческих жизней. Неужели люди так и не усвоили урок первой мировой?
Вне всяких сомнений, Толкиен был патриотом и любил свою страну. Однако «британцем» он себя не считал — он определял себя как «англичанина». Предки его приехали в Англию из Центральной Европы за двести лет до его появления на свет, но идеалов Британской империи и, тем более, Британского Содружества Наций Толкиен не принимал и не одобрял. Он чувствовал свою причастность к более древней традиции, восходящей к самым истокам английской культуры. И не удивительно, что Гитлер, этот «чёртов неуч», вызывал у него отвращение: Толкиена глубоко возмущало, что такое ничтожество смогло совратить великий германский народ[120].
Этот прискорбный факт Толкиен осознал ещё до начала войны. Летом 1938 г. сотрудники «Джорд Аллен энд Анвин» переслали ему письмо из немецкого издательского дома «Рюттен & Лойнинг», желавшего приобрести права на публикацию «Хоббита». В письме спрашивалось, арийского ли происхождения автор книги.
Толкиен пришёл в ярость: он понял, что на самом деле немецкие издатели хотят удостовериться, что он не еврей. Однако он сознавал и то, что сотрудники «Рюттен & Лойнинг» всего лишь выполняют то, к чему обязывают их государственные предписания. По совету Стенли Анвина, Толкиен написал два письма и предоставил работникам «Джордж Аллен энд Анвин» выбрать подходящий вариант. Оба варианта были исполнены праведного негодования, хотя один, очевидно, содержал более мягкие формулировки. Его-то Стенли Анвин и переслал в Германию. Немцы проигнорировали оскорбление и подтвердили запрос на право перевести и издать «Хоббита»[121].
С началом войны работа над новой книгой замедлилась настолько, что к концу 1940 года Толкиен добрался лишь до середины будущей книги II. Братство эльфов, хоббитов, людей и гномов обнаружило могилу Балина, после чего работа прервалась почти на год.
Причины этой затянувшейся паузы нам неизвестны. Но известно, что в январе 1941 года Майкл Толкиен был госпитализирован с тяжёлым ранением, а сам Толкиен вынужден был посвящать университетским делам больше времени, чем обычно. И тем не менее, интерес к книге не угасал, и в конце 1941 года Толкиен к ней вернулся.
Совершенно очевидно, что в период работы над первой половиной «Властелина колец» Толкиен временами переставал понимать, куда ведёт его повествование. Ни Лотлориена, ни Рохана ещё не существовало, а Древобрад был отрицательным персонажем (именно он держал в заточении Гэндальфа, а о Сарумане тогда ещё не было и речи).
Ещё через год Толкиен дошёл до 31-й главы (в окончательном варианте — 9-я глава книги III). На этом этапе, в декабре 1942 года, он полагал, что до конца книги осталось всего шесть глав. Но весной следующего года, попытавшись направить ход повествования к финалу и разобраться со всеми второстепенными темами, он начал понимать, что просчитался. В результате дело опять застопорилось.
Вплоть до этого момента Толкиен во многом опирался на предания из «Сильмариллиона». Первая половина «Властелина колец» изобилует отсылками к минувшим Эпохам, в песнях и стихах, вложенных в уста персонажей, содержатся намёки на многие события «Сильмариллиона», и всё это в целом придаёт книге поразительную насыщенность и глубину. Так, в главе 11, «Кинжал во тьме», Арагорн вспоминает предание о Берене и Лутиэн, а позднее Бильбо в Ривенделле поёт песню об Эарендиле, основанную на стихотворении, которое Толкиен написал двадцатью годами ранее (и в котором Эарендил ещё именовался Эаренделем). Но чем глубже Толкиен погружался в «Сильмариллион» в поисках новых сокровищ, тем больше он находил и тем яснее становились взаимосвязи между отдельными эпизодами и персонажами.
120
См. письмо Дж.Р.Р. Толкиена к Майклу Толкиену от 9 июня 1941 г. (The Letters of J.R.R.Tolkien. Ed. by Humphrey Carpenter with the assistance of Christopher Tolkien, HarperCollins, London, 1981, p. 55). — Прим. автора.
121
Разумеется, время было выбрано совершенно неподходящее, и сделка не состоялась. Немецкий перевод «Хоббита» был опубликован только в 1957 году. — Прим. автора.