Идолопоклонница

Лариска, пока что еще едва заметно беременная, стояла на кухне спиной к гостье и шинковала капусту.

— Жень, ты прости, что я так, ладно? — сугубо символически извинилась она. — Вот они, прелести семейной жизни. Романтика с цветочками да шашлычками осталась в прошлом, теперь на первый план вышла проза жизни. Оказывается, мужики очень любят поесть. Кто бы мог подумать, а? Да не что попало. Бутерброды да яичница ему, видите ли, в холостяцкой жизни надоели. Теперь ему борщей подавай каждый день, да макарон с котлетами. И чего это бабы так замуж рвутся, а?

Сидящая за обеденным столом Женя равнодушно пожала плечом:

— Это ты мне скажи. Не я ж замуж рвалась.

— Вот-вот, — обреченно вздохнула хозяйка. — Даже и винить некого. Сама, все сама!

— Что, так плохо? — посочувствовала Женя.

Лариса улыбнулась так искренне, что всякие сомнения в ее семейном счастье отпали сами собой:

— Да нет, Жень, что ты, это я так, выпендриваюсь помаленьку. Нет, кухня, вообще-то, достала — это чистая правда. Каждый вечер стой у этого мартена, как проклятая. Ладно бы еще просто готовить, это бы еще не смертельно, но ведь надо же еще придумать, что именно готовить! И каждый раз удивляюсь — куда в него столько лезет?! Ну а зато в остальном… Мррр… В общем, свои борщи мой Вадюша отрабатывает добросовестно, грех жаловаться.

— Рада за тебя, — грустно усмехнулась Женя. Хотя ни в голосе ее, ни в глазах особой радости не было заметно.

Лариска озаботилась:

— А ты чего-то какая-то не такая сегодня. Что-то случилось?

— Нет-нет, все нормально.

Женя сама почувствовала, что ответила уж очень поспешно, и испуганно замолчала. Однако Лариса, кажется, даже не заметила ее маленькой ошибки, по крайней мере продолжала столь же методично кромсать капусту.

— Просто настроение какое-то хреновенькое, — добавила Женя, дабы сгладить впечатление некоторой нервозности.

— А, настроение, — протянула Лариска. — Так это известно что — осенняя хандра называется. Световой день укорачивается, светочувствительные люди на это сильно реагируют. Видимо, ты и есть светочувствительная. Вот и хандришь. Мужика тебе хорошего надо, Женька, всю твою хандру рукой бы сняло!

От нейтрального, казалось бы, замечания Евгения изменилась в лице, но хозяйка, полностью сосредоточенная на капусте, этого даже не заметила.

Женя помолчала минутку, потом осторожно приступила к волнующей ее больше всего остального теме:

— Знаешь, я вот по телевизору ток-шоу смотрела…

— Да? — отстраненно поинтересовалась Лариска. По ее голосу чувствовалось, что всяческие ток-шоу в данную минуту интересовали ее меньше всего на свете. — Какое?

— Да фиг его знает, я не с начала смотрела, — поспешно ответила Женя, дабы отвести от себя подозрения. — Даже канал не помню, не обратила внимания. И ведущая какая-то незнакомая, я ее раньше не видела. Так там героиня рассказала жуткую историю. Якобы у нее друг сердечный, который требует от нее очень странного доказательства любви. Якобы ради него она должна переспать с его врагом. Вот ты скажи, Лар, ты бы на такое пошла?

— Ни фига себе, эротические фантазии! — возмутилась бывшая Сычева.

— Да нет, Лар, это тут ни при чем. Там другая ситуация.

Лариска ухмыльнулась:

— А что, очень даже прикольненько! Наставить муженьку рога по его же требованию! Класс!

— Нет, Ларка, я серьезно, — попыталась усмирить буйное воображение подруги Женька. — Вот представь себе ситуацию, при которой твой Вадим от кого-то очень сильно зависел бы. И для того, чтобы его из этой кабалы вытащить, ты должна была бы переспать с его врагом. Ты бы на это согласилась?

— А хрен его знает! — ответила Лариска, продолжая терзать несчастную капусту. — Как-то эта история дурновато попахивает, тебе не кажется?

— Кажется, — убежденно кивнула Женя.

— Вот и мне кажется. Хотя, знаешь, ситуации ведь разные бывают. Может, этот козел преувеличивает опасность?

— Да нет, — Женька грустно вздохнула. — Там как раз, вроде, все очень серьезно. От этого врага очень многое зависит. А он еще вроде бы большой пакостник, мерзавец редкий. Так что угроза нешуточная.

— Ну, если нешуточная…

Хозяйка ненадолго задумалась, потом добавила:

— Знаешь, когда все так серьезно… Не знаю. Если это действительно единственный выход… Ради своего, ради родного?.. Черт его знает, Женька. Не дай Бог, конечно, но если бы с Вадькой моим что-то приключилось, я бы, наверное, даже не задумалась. Если бы только могла ему помочь — хоть чем, пусть даже и через постель — на все бы пошла, только бы ему было хорошо. Наверное…

Лариса повернулась к Жене, постояла мгновение, глядя на нее, но вроде даже и не видя, потом, забыв про капусту, подсела за столик, наклонилась поближе к гостье и прошептала с задорным смехом:

— Прикинь, Женька, она возьмет и переспит с тем врагом, да еще и кайф при этом поймает небывалый! А что, они, пакостники, наверное кое-чего умеют. Вот это был бы номер, а? А муженьку потом всю жизнь придется в постели доказывать, что тоже не импотент. И никто ни в чем не виноват — такая ситуация сложилась, так карта легла! Она всего лишь защищала семейные интересы. Ценности, блин, семейные! А то еще враг и официальным любовником станет, а? А жена пожизненную индульгенцию от мужа получит! Во класс!

Женя невесело усмехнулась и с некоторым недоумением посмотрела на Ларису.

— Сычева, ты ж вроде совсем недавно замуж вышла. А уже о любовнике мечтаешь.

— Дура ты, Денисенко! — беззлобно выругалась Лариска. — Много ты понимаешь! Во-первых, не Сычева, а Гондурова — привыкай, я к девичьей фамилии возвращаться не намерена, даже паспорт уже поменяла. А во-вторых… Во-вторых, Женька, муж — это муж, это твое, родное, и от тебя уже не убежит. Вернее, теоретически такой побег еще возможен, но только через высокий-высокий барьер, а такую преграду не каждый мужик возьмет. А хочется ведь еще и чего-нибудь необычненького, понимаешь? Вот, скажем, нельзя же питаться одним борщом, каким бы вкусным он ни был, правда? Иногда ведь и пирожного захочется с мороженым… Клубники с перчиком. Чтоб и сладко, и остренько было. А тут — нате вам, муж сам велел мосты с врагами наводить. А еще если враг — не особо стар и противен… Эх, Женька, я бы дала жару!

— Уу, Ларка! — укоризненно протянула Женя. — Я-то серьезно, а тебе бы все хиханьки!

— А я что? — задорно улыбнулась Лариска. — Я ничего, я тоже очень даже серьезно. Мужика спасти — святое дело! Это ж они у нас слабый пол, а не мы. Это они без нашей помощи погибнут, вымрут, как мамонты. Нет, Женька, мужика беречь надо, холить и лелеять. Ну и уж конечно — выполнять их маленькие прихоти. Тогда уж они потом полностью под нашим контролем!

— Думаешь? — с глубоким сомнением спросила Женя.

— А то! — убежденно ответила Лариса. И хитро улыбнулась.

Глава 16

Городинский не тревожил Женю несколько дней. И опять не слава Богу: то ее раздражали его звонки, возмущали его настойчивые требования. Теперь же, когда он вдруг перестал ее терроризировать, Женя почему-то почувствовала себя брошенной. И вновь спешила домой, опасаясь пропустить Димин звонок.

На лестнице встретилась с Катей. Вроде ничего необычного в этом и не было — они же соседки, стало быть, даже по теории вероятности не могли периодически не сталкиваться на лестнице. Но Жене почему-то стало ужасно неприятно. Нет, сама Катя вроде бы и не вызывала неприязни — она-то тут при чем, она же не виновата в том, что у нее братец такой редкой сволочью оказался. Но в то же время душу терзали сомнения: а вдруг Зимин рассказал сестре о Женькином падении? Как она сможет оправдаться, если Катя все знает, если намекнет на это? И стоит ли оправдываться, заранее зная, что оправдания нет? И вообще, почему, с какой стати она должна оправдываться, если ни в чем не виновата кроме того, что полюбила женатого мужчину?! Это Зимин должен оправдываться — почему он такая сволочь?! Страшный человек Зимин…