Войны клонов

Джабба вдруг подумал, что смерть — это даже неплохо, с ней уходят страдания. Но потом он взял себя в руки и замер неподвижно, всем своим видом выражая возмущение. Хатты не могут спасаться бегством. Единственное средство защиты у них — это хладнокровие.

— Значит, Дуку был прав, — проговорил он. — Ты убил моего сына и теперь явился убить меня.

Джабба знал, что стражники побоятся открыть огонь, чтобы не ранить своего господина. К тому же Скайуокер может прикончить его, изменив траекторию бластерных выстрелов.

— Нет, я явился сюда не за этим. — Скайуокер смотрел ему прямо в глаза, и Джабба знал, что джедаю это нелегко дается. — Я пришел сюда, чтобы заключить договор.

— Как бы там ни было, ты умрешь.

— Где-то там, по пустыне, идет мой падаван и несет Ротту. Я знаю, что на нее напали магнагарды. Я сам дрался с Дуку по пути сюда. Так что лучше бы ты послал своих головорезов ей на помощь, здесь от них никакого толку.

— Очередная джедайская хитрость, да?

Скайуокер понимал, что не может вечно держать меч у горла Джаббы. Он знал, что рано или поздно его схватят, и тянул время. Джабба не испытывал страха. В душе старого хатта не осталось места для страха.

— Стража! Отыщите падавана этого джедая и уничтожьте.

Он заглянул в глаза Скайуокера — человека, который смог убить младенца. Люди — самые жалостливые из всех рас — всегда тают перед маленькими и беззащитными детенышами. Это их врожденный инстинкт. Джабба и сам считал, что человеческие детеныши довольно милые — конечно, пока не вырастут.

Но Скайуокер смог убить младенца, а значит, он не такой, как другие люди, он опасен и непредсказуем. В утешение Джабба представил, как хрупко человеческое тело, сколько способов его уничтожить.

Время шло.

И Скайуокер это тоже чувствовал. Джабба видел, что его лоб покрылся испариной.

— Правитель Джабба! — закричал охранник, не успев еще влететь в зал. Джабба заметил, что, кажется, впервые в жизни видит, чтобы никто проявлял эмоции. — Джедай здесь с дроидом! Она принесла его! Это не бомба!

Его?!

Джабба не сразу понял, что это значит. Он медленно повернулся, готовясь выдержать боль. Не может быть… не может быть…

В зал ввалилась тогрута в лохмотьях, в лазерных ожогах, вся в песке. Она несла что-то за спиной. Тогрута повернулась, чуть не упав, и поставила свою ношу на помост.

Нет, это была не бомба.

— Молодец, Цап-царап, — сказал Энакин и с глубоким вздохом убрал меч. — Выглядишь ужасно.

Тогрута развернула тряпку, и Джабба едва сохранил самообладание.

— Мой… сын, — ахнул он. Услышав голос отца, Ротта заулыбался и радостно заагукал. — Дайте… мне его.

ТЦ-70 перевел:

— Правитель Джабба просит передать ему сына.

Она передала. Из последних сил подняв Ротту, она положила его в руки Джаббы. Его сын похудел, но он был жив. Жив и здоров.

— Ну вот, вонючка, — сказала она и улыбнулась, обнажив острые зубы. — Ты снова с папочкой. Я буду скучать.

Джабба мог бы ответить ей на всеобщем языке, но не стал. Это бы разрушило его имидж. Иностранцы говорят с ним на его языке, а не наоборот.

Слуги облегченно вздохнули и зашумели. Музыкант заиграл что-то более радостное.

Джабба получил назад своего сына. Он не мог в это поверить. Дуку обманул его, но так же его обманули и джедаи. Люди все одинаковые, готовы причинить любую боль, если это нужно ради их мелких войн. Нет, радость не должна мешать ему вести дела.

— А теперь, — сказал он джедаям, — готовьтесь к смерти.

Энакин даже не удивился: этого стоило ожидать. Глупо было надеяться, что как только хатт получит сына, он станет менее опасным хаттом.

— Тебе нужен я, — сказал Энакин. — Отпусти Асоку с моим астромехаником. Она сотню раз спасала твоего сына с тех пор, как мы нашли его на планете Тет. Она не заслуживает смерти.

Асока переводила взгляд с Энакина на Джаббу — она не знала хаттского. Она не понимала, что происходит, но сообразила: до счастливого конца еще далеко. Вид у нее был такой, будто она дралась с целой армией. Да, магнагарды — это не обычные тупые дроиды. Энакин вообще не мог поверить, что она выжила.

«Она спасла Ротту. В конечном счете это она спасла его, а не я, — думал Энакин. — Я никого не могу спасти, даже если очень хочу».

— Скажи Правителю Джаббе, — попросила Асока ТЦ-70, - что с ним хочет говорить сенатор Амидала.

Мне пришло сообщение, как только связь перестали блокировать. Генерал Кеноби сказал, что она должна срочно поговорить с Джаббой о его дяде Зиро. Его арестовали.

Не успел ТЦ-70 перевести, как Джабба повернулся к комлинку. «Выходит, он отлично все понимает», - отметил про себя Энакин. Он всегда подозревал, что хатты знают всеобщий язык. В первую секунду Энакин даже не подумал о том, что речь идет о Падме — его жене. «Черт, это же моя жена!» — наконец дошло до него.

Голограмма появилась мгновенно, как будто Падме давно ждала, когда с ней свяжутся.

— Правитель Джабба, — проговорила она и поклонилась. — Ваш дядя Зиро был арестован после того, как сознался в том, что граф Дуку подговорил его похитить вашего сына, чтобы подорвать вашу власть, очернить джедаев и сделать невозможными ваши переговоры с Республикой.

— Докажи, — процедил Джабба сквозь зубы. ТЦ-70 перевел:

— Правитель Джабба просит доказательств.

— Вы можете сами поговорить с Зиро, Правитель Джабба. — Падме наклонилась, что-то переключила, и в тронном зале возникла голограмма хатта.

— Надеюсь, у тебя есть оправдания, Зиро… — угрожающе начал Джабба.

— Племянник, я бы никогда не причинил зла Ротте! — заныл Зиро. — Это Дуку меня заставил! Он угрожал мне, говорил, что убьет меня…

— И ты еще пожалеешь, что он этого не сделал. Как только я доберусь до тебя, я сделаю все, чтобы ты понял: хатты не предают своих. Довольно. Верните меня к сенатору.

Снова появилась Падме. Энакин передвинулся в поле проектора, чтобы она тоже смогла его увидеть. Она улыбнулась отстраненной улыбкой — сейчас она политик и дипломат, и их брак надо держать в тайне от всех.

— Генерал Скайуокер, — поприветствовала его она и коротко поклонилась. — Спасибо за вашу помощь в этом трудном деле.

— И вам спасибо, сенатор. — Энакин постарался придать своему лицу выражение сурового вояки. Но одного косого взгляда на Асоку было достаточно, чтобы понять: ему это не удалось. Когда висишь на волоске от смерти и вдруг видишь любовь всей своей жизни, трудно сохранять хладнокровие. — А еще надо благодарить падавана Тано, капитана Рекса и легион 501-й.