Страница 8 из 25
Наконец они вышли к загону, обнесенному новеньким штакетником, где бегали, играли, дрались и грелись на солнышке маленькие поросята, но оробели и спрятались за штабелем ящиков, увидев Егора Ефимыча, Витюшу и одну женщину по имени тетя Маруся.
Егор Ефимыч стоял возле большой бадьи и сыпал туда муку из бумажного пакета, тетя Маруся размешивала, а Витюша отдыхал под навесом на мешках и рассказывал:
— Свиньи — это несовременно… Пережиток буквально… Теперь их научились из нефти производить или там из опилок… Не живых, конечно, а уже готовых: в виде котлет прямо… Для ускорения процедуры! А то ходи за ними да жди, когда подрастут…
— Ловко! — покачал головой Егор Ефимыч. — А тебе, стал быть, останется только возле той машины с тарелочкой дожидаться…
— Тарелочка ему что! — хихикнула тетя Маруся. — С ведром!
Но Витюша не заметил намека:
— Вы вот не верите, потому что не в курсе научно-технического прогресса… А я сам видел в журнале снимок: черная икра и какое-то мясо с гарниром — из синтетики! Призывали лучших поваров пробовать: никакой разницы не заметили! Теперь добиваются, чтобы вид был… А что вид? Был бы вкус!
— Да нефть-то, она небось керосином воняет! — не верила тетя Маруся.
— Опять же вы не в курсе! Физика что гласит? Она гласит, что все состроено из атомов. Зависит только, как они перемешаны. Берут нефть, по-другому атомы перемешают — икра! Перемешают еще — поросятина…
— Готово! — воскликнул Егор Ефимыч и, взяв пальцем немного месива, попробовал его на язык. — Твои атомы когда ещё там перемешаются, а тут в самый раз! Ну-ка, химик, подымайся да разноси по корытам!
Витюша медленно встал с мешков и начал топтаться вокруг бадьи, примериваясь, как ее взять, чтобы не запачкать свои нарядные джинсы.
— Живей! — прикрикнул Егор Ефимыч. — Что ты как не своими руками! Ну, рабо-о-отничек! Таких работяг самое нефтью и кормить — лучше не стоют!
Витюша поднял бадью за ручки и потащил в поросячий загон. Когда он открыл дверку, поросята толпой бросились ему под ноги, он отталкивал их пинками, но двое самых отчаянных прошмыгнули наружу и хотели убежать. И тут из-за ящиков, как кот, выпрыгнул Шурка, схватил одного, Калиныч погнался за другим и, упав животом на землю, уцепил его за ногу, а Деду поросенка не досталось, и он взялся рукой за Шуркиного, будто тоже ловил…
— Давай их сюда! — распорядился Егор Ефимыч, даже не удивившись, что Шурка с друзьями вдруг зачем-то оказались на его хоздворе. И только водворив обратно в загон поросят, которые с веселым и довольным видом тотчас ввязались в общую схватку у корыта, спросил Шурку:
— А ты чего тут? Ворота осели?
— Да нет… так… — не знал что ответить Шурка.
— Они должны в скором времени рассохнуться и осесть, — не слушал его Егор Ефимыч. — Тес был сырой… У меня запланировано зайти, подделать — скажи матери, пускай не беспокоится…
— Да нет… Мы зашли… поросят посмотреть! — объяснил Шурка, видя, что Витюша сделал страшное лицо и погрозил исподтишка кулаком.
Шурка дернул головой и поднял брови, что должно означать вопрос: как черепаха? Витюша понял: подмигнул, слегка помахал, ладонью, и Шурке стало ясно, что с черепахой все в порядке, только нужно пока помалкивать и не подавать виду…
— Посмотрите, посмотрите… — разрешил Егор Ефимыч, унося пустую бадью, ведро и мешалку. — Пока их не успели на нефть заменить… Эй, химик, покажи им!
Витюша, пуская ребят в поросячий загон, громко, чтобы слышал Егор Ефимыч, заорал:
— Чего приперлись всей бригадой? Только людей от дела отрываете!
А потом добавил:
— Тут она… Я ее сюда перепрятал, а то дома мать житья не дает… Чтобы Ефимыч не увидал…
Он повел ребят в угол, сдвинул доски, грудой сложенные у ограды, и вынул ящик с черепахой.
Черепаха лежала там на дне, вся упрятавшись в свой панцирь, и не двигалась. И даже когда ей к самой голове подложили принесенных рыбок, нисколько не пошевелилась.
— Симпатичная… — шепнул Калиныч, а Дед просто кивнул.
— А она не померла? — беспокоился Шурка.
— Живая, что ей сделается! — заверил Витюша, грубо переворачивая черепаху на спину. — Я недавно тянул за хвост — поджимает!..
Но, увидев, что Егор Ефимыч возвращается назад, таща на спине какой-то мешок, он проворно задвинул ящик под доски и принялся толкать ногами поросят, которые толпились вокруг, будто тоже хотели посмотреть на черепаху.
— Ну вы, тунеядцы! Замучили меня, гады, житья от вас нет!..
— Уж ты уработался, надорвался… — сказал Егор Ефимыч, сваливая на землю мешок.
— А что? — обиделся Витюша. — Вы, Егор Ефимыч, известный человек: всё недовольны да придираетесь… А чего я не сделал?..
— Чего? — рассвирепел Егор Ефимыч и, схватив мешок за углы, вытряхнул из него кучу вялой, мятой травы. — Ты какой травы принес? Тебе русским языком было сказано: лебеды и подсвекольника, а не абы чего! Это — трава? Это — хворост! Ей бык подавится, не то что поросята малые…
— Подумаешь, персоны… — хмыкнул Витюша. — Подсвекольник им подавай!.. Чего еще они понимают? Может, им бананов? Откудова я знаю, какой там подсвекольник, чем отличается…
— Подсвекольника он не знает! — еще больше кипятился Егор Ефимыч. — Дожили! Ты в каком это Париже воспитывался, что подсвекольника не различаешь? Культурный какой! Аль у тебя своего огорода нету?
— Огородом мать заведует… — буркнул Витюша.
— То-то и оно! Привык на материнском горбу кататься, лодырь! Поганая метла об тебе плачет!
— Мы знаем подсвекольник! — вмешался Шурка, радуясь, что черепаха — цела, и боясь, что Егор Ефимыч рассерчает еще больше да проводит всех со двора раньше времени. — И лебеду знаем! Можем нарвать, сколько угодно!
— Таким хорошим поросятам нужно самую лучшую травку давать! — подхватил Калиныч, чтобы угодить сердитому завхозу. — Можно, мы нарвем?
— А что? — обрадовался Витюша. — Законно! Правильно, Егор Ефимыч? Пускай привыкают к физическому труду! А я за ними, присмотрю, покажу им, а то напортят чего… Неопытные…
— А сам в бега ударишься? — спросил Егор Ефимыч.
— Да вот они свидетели будут! — горячо заверил его Витюша. — Напрасно вы, Егор Ефимыч, меня всегда подозреваете… Вот они не соврут!..
— Ладно… — согласился Егор Ефимыч. — Все одно от тебя тут проку как от козла молока…
Витюша вынес из-под навеса три громадных мешка и повел ребят между сарайчиков и будок прямо на больничные огороды, где в неимоверном количестве росли картошка, свекла, морковь и другие овощи, полезные для больных, а также и для здоровых. Больничные огороды протянулись далеко, а в конце смыкались с огородами соседнего совхоза: есть где подсвекольник собирать!
— Ефимыч ну и чокнутый! — рассуждал Витюша. — Сам покоя не знает и другим житья не дает! Ему давно уже пенсия положена, а он все работает! А тут, пока до пенсии доживешь… Эх!..
Витюша с тяжелым вздохом махнул рукой.
— «Поганая метла плачет»… Это еще не известно! Может, я сам скоро уволюсь по собственному желанию! Вот подыщу престижную работенку, чтоб не пыльная, но денежная, и в гробу я его видал с поросятами вместе! В Англии — вот где жизнь! Недавно читал в журнале: там даже котам зарплата идет! Их на военных складах содержат от мышей, и звание присвоено: «его королевского величества военный кот»! Клево, а? Зарплата, конечно, небольшая, но если развести котов двадцать да устроить их на склады, живи себе спокойно! Законно, а?
— Так зарплата им на пропитание… — напомнил Шурка.
— Коты обязаны мышами пропитываться, — поучительно сказал Витюша. — А то и мышей ловить не станут, дураки они, что ли?
— Точно! — поддержал его Дед. — Наш кот и у нас, и у квартирантов питается, а мышей нисколечко не ловит! Цельный день спит и спит на диване, а мыши даже у него все из блюдечка утаскивают…
— Может, он мышей не любит? — предположил Шурка.
— Да-а, не любит… Я раз ему наловил мышеловкой пять штук, сложил в блюдечко, думал, дня на два хватит… А он утром пришел и съел зараз всех, а потом залег на диван и давай спать!