Страница 18 из 25
— Поэтому он нас змеями пугал!.. — сообразил Калиныч.
— А мы все равно нашли! — радостно воскликнул Перфишка.
— А зачем он ему? — спросил Роман, никогда не бывавший на подсобном хозяйстве и не знавший, зачем применяются там шланги.
— Много зачем! Егор Ефимыч поросят из него купал! — объяснил Шурка. — А Витюша, может, сам окупываться будет… Нужно его обратно Егору Ефимычу вернуть! Это казенное имущество, он за него отвечает!
— А Витюша?.. — спросил трусоватый Перфишка.
— А мы не скажем!
— А как?
— Подумаем…
— Тут и думать нечего! — нахально захватила разговор Наташка. — Пока в другое место перепрятать… а потом отнести назад, где был, и обратно присоединить!..
Шурка хотел сделать ей строгое замечание, чтоб не встревала, когда ее не спрашивают, но бойцы все разом захихикали, захохотали, загалдели, стараясь представить, что подумает Витюша, обнаружив украденный шланг опять на старом месте.
— Испугается даже!
— Не успел украсть, а он обратно вернулся! Хи-хи-хи-хи!
— Сам приполз, как змея, и обратно на свое место, присоединился! Ха-ха-ха!
— Подумает, что он живой!
— Заколдованный, ге-ге-ге-ге!
Дождавшись, когда все отсмеются, командир сказал свое слово, ехидно косясь на Наташку:
— Присоединить — чепуха! Мы с Калинычем знаем, где он был и как присоединяется… И местечко знаем, куда до вечера спрятать, — в репьях оно находится. Дело не в этом… Раз некоторые люди такие умные, то пускай лучше скажут, как отсюда до репьев донести, чтобы Витюша не увидал и вообще никто. А то подумают, что мы утащили, а не про Витюшу… Как докажешь, а?
Девчонка открыла рот, а возразить и нечего!
— Вот! — поучительно потряс пальцем Шурка. — Беспорядок тут развели! Не успеешь начать что-нибудь говорить, а они уже захватывают, лезут… Если все бывшие пленные начнут везде вмешиваться, то никакого порядка не будет! Тут ум нужен… Значит, так! Сейчас устроим военный совет, наметим план действий… ну и так далее! Где мой блокнот?
— У нас детская коляска есть! — вдруг ни с того ни с сего вспомнила Наташка.
— Какая еще коляска? — закричал Шурка. — Спячивать, что ли, начала? На кой она нам?
— Балда! — закричала Наташка. — В нее шланг спрячем! А потом верх опустим, будто там маленький спит, и довезем до репьев твоих!
И Шурке пришлось согласиться, что девчонка, хоть она и бестолковая какая-то, нашла хороший выход из положения.
— Что ж… — сказал он. — Можно, конечно, и по-другому… Но некогда канителиться, а то, наверно, Егору Ефимычу уже влетает от главного врача за шланг, и поросят купать нечем… Шланг, он все равно что заслонка! Когда я ее сегодня принес и во дворе спрятал, чтоб незаметно в печку вставить, а мать уже спрашивает: «А куда наша заслонка подевалась?» Я говорю: «Временно брал». И принес! А если б она в это время была еще у «кирпичей», прямо не знаю, что и говорить…
Тут он вспомнил, что заслонку выручила Наташка, и умолк.
А та уже суетилась:
— Сейчас я коляску сюда привезу! Но только проводите меня какой-нибудь короткой дорогой — хорошей, а не той, дурацкой!..
— У нас и хорошая есть… — согласился Шурка. — Та числится тренировочной, а эта для ходьбы…
Он отрядил вместе с Наташкой рядового Деда, а сам с остальным личным составом стал докупываться, раз уж «переход через Альпы» все равно сегодня не состоялся…
Хорошая дорога была такая коротенькая, что никто не успел даже как следует озябнуть в воде, когда посланцы вернулись, катя коляску, где вдобавок находилось и серое одеяло для маскировки.
Шланг уложили внутри коляски, замаскировали одеялом, опустили верх и по очереди покатили коляску к городу — будто они своего маленького братишку или сестренку прогуливают по берегу и по дороге…
Далеко впереди пробиралась разведка, чтобы заранее предупредить, если где-нибудь покажется Витюша…
Через улицы коляску везла одна Наташка, а остальной отряд маршировал по дороге, отвлекая на себя внимание прохожих, и получалось, что отряд проводит строевые занятия сам по себе, а девочка катает ребенка сама по себе… Так благодаря хорошему командованию, которое учло каждую мелочь, перевозка шланга прошла благополучно, и вскоре он уже лежал в двух шагах от подсобного хозяйства в чаще репейника, где его никто не мог еще раз найти, потому что ни один дурак не решится залезать в такие колючие заросли, откуда сам Шурка выбрался весь с ног до головы в репьях, наподобие Дедова козла Кузи.
Завершение операции командир не доверил никому и решил провести лично, взяв себе в помощники только своего начштаба Калиныча как человека, хорошо знающего местность и обстановку подсобного хозяйства.
— Как совсем стемнеет, жду тебя в больничном скверике, где самая большая акация… — инструктировал его Шурка. — Пароль такой: как будешь подходить, мяукни, я отвечу…
— Я хорошо умею по-утиному крякать! — предложил Калиныч.
— Эх ты! — усмехнулся командир. — Каждый догадается, что это не утка, а мы! Утки-то в это время давно спят! А коты мяукают круглосуточно!
— Верно… — согласился начштаба. — Я и позабыл, что утки рано ложатся…
Таким образом, все было уточнено.
…Если бы какой-нибудь больной вышел поздно вечером в больничный скверик, он мог бы заметить странные и даже немного жуткие события…
Небо заволоклось темными тучами, месяц и звезды куда-то спрятались, и только далеко на горизонте бесшумно вспыхивали молнии. В окнах больницы погас свет, в темном сквере не было ни души и царила тишина.
В этой тишине время от времени кто-то мяукал на разные лады, как будто какой-то кот от скуки пробовал свой голос, чтобы выяснить, сколько у него имеется в запасе разных мяуканий. Их насчитывалось много: от слабого жалобного писка, когда просят чего-нибудь поесть, до громкого отвратительного вопля с шипением и фырканьем, которым пугают противника перед вступлением в бой с другим котом.
Но все эти крики, оказывается, издавал вовсе не кот, а один неизвестный человек, притаившийся в темноте под акацией.
Потом под другой акацией тоже раздалось мяуканье, и неизвестный человек двинулся туда, спрашивая:
— Это ты?
Но никто не откликался.
— Чего молчишь? — спросил тот человек, но заметил, как мимо ног быстро прошмыгнуло что-то маленькое и белое, являющееся живым котом.
— Тьфу ты! Бегают тут… — пробормотал неизвестный человек и начал прохаживаться по скверику, прислушиваясь во все стороны.
Громкое мяуканье раздалось в другом конце сквера, неизвестный человек поспешил туда, но навстречу ему шарахнулось уже два кота, которые, очевидно, собирались спокойно подраться в сквере один на один, но человек им не дал.
— Брысь! Я вас!
Пошарив по земле, он нашел что-то длинное и твердое, по-видимому, палку, и начал слушать.
Когда невдалеке опять послышалось мяуканье, он на цыпочках прокрался туда и запустил палкой на звук. Она ударилась во что-то мягкое и живое. Раздался чей-то крик:
— Это что за новости? Кто тут кидается?
— Ты зачем сюда? — прошипел первый незнакомый человек.
— Посмотреть! — ответил второй. — Зачем в меня кидался?
— Я не в тебя, а настоящих котов тут гоняю! Кричат везде, путают… Я думал, что ты — это они. Зачем пришла?
— Посмотреть, говорят тебе, балда!
— Уходи!
— Вот еще!
Появился третий незнакомый человек и спросил:
— Что расшумелись на всю больницу? А эта как тут очутилась? Пошли скорей, я без спросу убежал…
Три незнакомых человека двинулись к зарослям репейника, и все затихло, если не считать шорохов, а также частых ойканий, которые издают люди, если их колоть чем-нибудь колючим… Вскоре они опять появились, таща что-то длинное, — очень похоже на трех дикарей, поймавших себе длинного удава.
Через некоторое время неизвестные люди прошли назад, ведя таинственный разговор:
— Ты все следы замела?
— А как же…
— Главное, следов не оставлять… А метлу назад приставила, где стояла?..