Третий выстрел

– Кто «мы»? У нас нет ничего, чтобы начать расследование.

– Я их видел. Это бандиты. Как-никак, я уже много лет работаю в полиции, у меня нюх на такие вещи.

– Да начальство плевать хотело на твой нюх!

– Ты знаешь, что мне можно доверять. Послушай меня…

– Джулио, ты не прав. И пока у тебя не будет чего-то конкретного, тема закрыта.

Кампанья покачал головой. Когда Веронези начинал играть в бюрократию, он был совершенно невыносим. Инспектор вернулся за свой письменный стол, попробовал поискать в компьютере информацию о Зоране, но ничего не обнаружил.

В тот же вечер он снова встретился с Ортисом. Информатор был встревожен и обеспокоен.

– Я вижу тебя чаще, чем собственную дочь, – пошутил инспектор.

– Они передумали. Им больше не нужна квартира. Йосип сказал, что они используют кладовку пиццерии.

Кампанья встрепенулся:

– Когда?

– Не знаю, – ответил информатор. – Они придут, когда настанет время.

– Что еще они сказали?

– Ничего. Только, что они заплатят за беспокойство.

– Сколько?

– Мало.

– Не выводи меня из себя.

– Пять тысяч.

– То есть ты все-таки заставил их раскошелиться, – хмыкнул полицейский. – Как только они проявятся – сразу звони.

Кампанья заглянул к Амелии:

– Мне нужна твоя помощь.

– Еще одна пицца в том же местечке?

– Я должен найти тех двух типов, что мы видели. Они хорваты и, возможно, остановились в какой-нибудь местной гостинице.

Амелия посмотрела на него настороженно:

– Веронези знает?

– Нет. И был бы против.

Амелия подняла глаза к небу.

Через два часа поисков они сдались. Йосип и Зоран не были зарегистрированы ни в одной гостинице.

– У них тут квартира, – сказала Амелия.

– Тогда зачем им кладовка Ортиса?

Информатор объявился снова два дня спустя. Они встретились в гостинице в Альбано-Терме. Вид у Ортиса был совсем мрачный. Он даже не побрился с утра.

– Что случилось? – спросил Кампанья.

– Они приезжали вчера ночью, сразу после закрытия пиццерии, – ответил Ортис. – Они выгрузили из фургона несколько ящиков, после чего Зоран закрылся в кладовке и даже не позволил мне зайти взять пива, чтобы пополнить бар. А сегодня утром приехал другой грузовик – и ящики исчезли.

– Почему ты мне не позвонил?

– Я боялся. Случись что, и они сразу поняли бы, что это я их заложил.

– Ты записал номера машин?

Ортис покачал головой.

– А деньги?

– Они оставили мне конверт в кладовке.

– Как ты думаешь, что лежало в ящиках?

– Тяжелые они были. Уверен, что оружие.

Кампанья допил свой томатный сок.

– Слушай внимательно. В следующий раз ты мне позвонишь. Я только хочу проследить за грузом. А если ты мне не поможешь, я отправлю в суд эту старую историю с кокаином и тебе не поздоровится.

Он возвращался в Падую, когда зазвонил мобильный телефон. Звонили из квестуры: его вызывало начальство.

Веронези ждал его не один. В кабинете сидели три типа, которых он раньше никогда не видел. У них был вид легавых, и Кампанья готов был поспорить, что это карабинеры. Но оказалось, типы из финансовой гвардии, а именно – из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Веронези сразу перешел к делу:

– Ты мешаешь операции, которую проводит финансовая гвардия. Наши коллеги просят прекратить все контакты с Ортисом.

– Но это мой информатор, – попробовал протестовать инспектор.

– Больше нет, – ответил один из троих. – С сегодняшнего дня он наш.

– Он мне доверяет.

– Нам он тоже будет доверять, – ответил другой.

Кампанья взглянул на начальство в ожидании поддержки:

– Почему мы не можем сотрудничать? Я поддерживаю связь с Ортисом и передаю всю информацию вам.

– Ты сам знаешь, что так не бывает, – отрезал Веронези.

– Могу я узнать хотя бы, о какого рода операции идет речь?

– Когда она завершится, мы организуем обычную в таких случаях пресс-конференцию, – ответил тот, что до сих пор продолжал хранить молчание.

Попрощавшись с коллегами из финансовой гвардии, Веронези устроил Кампанье головомойку, угрожая мыслимыми и немыслимыми санкциями, но инспектор прекрасно знал, что до этого дело не дойдет. В глубине души Веронези и сам был раздосадован, что коллеги увели дело у него из-под носа. Даже если он этого дела так и не открыл.

В последующие дни Ортис неоднократно звонил ему. Но Кампанья не подходил к телефону. Он не мог. И сам страдал из-за этого. Не то чтобы он так беспокоился из-за Ортиса, но он был убежден, что настоящий полицейский никогда не должен обманывать доверия своего информатора.

Он поделился своими мыслями с Амелией, но та лишь пожала плечами:

– Я никогда не имела с ними дела, но на твоем месте не создавала бы себе проблем. Все информаторы – продажные твари, кто из-за денег, а кто из страха перед тюрьмой.

– Ты рассуждаешь, как Веронези. Но вы оба заблуждаетесь. Без этих продажных тварей нам не удалось бы раскрыть множества дел. Они нужны нам как воздух, и хороших информаторов найти очень трудно, – резко парировал он.

Прошел месяц. Он начал забывать об Ортисе, и даже Веронези простил его. С Гайей же, напротив, они постоянно ссорились. И все по вине одного архитектора, который стал звонить ей слишком часто, в том числе и домой по вечерам. Илария очень переживала из-за происходящего, стала нервной и вспыльчивой. По обоюдному согласию они решили дать друг другу передышку и договориться о разводе так, чтобы не слишком травмировать девочку.

Как-то в субботу после обеда Кампанья с женой и дочерью был в гипермаркете. Он устало толкал перед собой тележку, нагруженную продуктами и моющими средствами. Илария бегала между стеллажами, возвращаясь к ним с полными руками сладостей. Услышав мелодию мобильного телефона, Кампанья страстно пожелал, чтобы звонили из квестуры, – так он устал от еженедельного обряда совершения покупок. Это оказалась Амелия – она в тот день дежурила.

– Возможно, тебе стоит приехать.

– Что такое?

– Пока непонятно, в чьей компетенции дело, но тела были обнаружены нашими сотрудниками.

– Чьи тела?

– Ортиса и его жены.

Первыми на них наткнулись две синьоры. Сорокалетние дамы, чтобы оставаться в хорошей форме, каждое утро совершали пробежки вдоль канала. Трижды в неделю ходили в спортзал. Носили самые модные спортивные костюмы и туфли. Обе высохшие, как палки. Волосы подстрижены у самых дорогих парикмахеров, на лбу повязки от именитых модельеров. Ухоженные руки. Обе в разводе и в поиске достойной партии. Им хватило пяти минут, чтобы поведать все это Амелии. У нее был такой талант – люди всегда охотно рассказывали ей о своей жизни.

Когда они заметили тела, то самая энергичная из них сразу набрала «113». Кампанья наблюдал за работой экспертов. Фотографии, отпечатки… Впрочем, опытным взглядом он уже оценил происшедшее. Положение тел, два окурка, найденные рядом, не оставляли сомнений. Ортиса и Назу привезли сюда в машине, угрожая оружием, заставили встать на колени и прикончили классическим выстрелом в затылок.

– Их казнили, – сказал Веронези, неизвестно откуда появившийся рядом с ним.

– Да, – лаконично ответил Кампанья.

– Я уже пообщался с нашими боссами, – продолжил начальник, указав на судью, который тем временем разговаривал с медэкспертом. – Как только закончим снимать отпечатки, мы передадим все финансовой гвардии, и они, как мне было сказано, немедленно начнут операцию. Эти убийства заставили их поторопиться.

Кампанья схватил его за плечо.

– Ты должен был послушать меня, – прошипел он. – Они бы остались в живых, а мы бы взяли хорватов.

– Не доставай меня! – рявкнул Веронези. – И убери лапы.

Все обернулись. Кампанья невозмутимо зажег сигарету.