Страница 47 из 71
Шофер быстро принялся за дело и даже не заметил, как я отошел, только махнул мне рукой, когда я хлопнул дверцей своей кабины.
Я вновь погнал машину на полной скорости — появился шанс прибыть первым. Вентиляторный ремень быстро не сошьешь, если эта затея вообще осуществима. Во всяком случае, мне никогда не приходилось этого делать, у меня под сиденьем всегда имеется запасной. Я чуть не вытащил его вгорячах, и при других обстоятельствах я обязательно сделал бы это, но сейчас было совсем другое дело. В душе я осуждал себя за свой поступок, но тут же вспомнил, как гнал русский. У него было преимущество во времени, и, если бы не эта досадная задержка, сейчас у них все уже сияло бы в море света.
Дорога вилась через густой ельник и шла на подъем, Все, что ни попадало в свет фар, было покрыто глубокой тьмой. Вскоре начался спуск. Я выключил сцепление и ехал по инерции. Разве так уж незаконно желание быть первым? В случае успеха это принесло бы победу в соревновании. И эту победу, к удивлению моих товарищей, обеспечил бы я.
Я рос в своих собственных глазах, радость и удовлетворение сложившимися обстоятельствами так и распирали меня.
Еще двести метров, и нужно свернуть. Я убрал газ, слегка притормозил и свернул в лес. Ехать здесь было гораздо труднее, но я экономил тринадцать километров объезда.
Земля в лесу раскисла, я перешел на вторую скорость, и машина медленно поползла по жидкой грязи. Колеса буксовали в глубокой колее. Повсюду стояли большие мутные лужи, и, когда машина попадала в них, вода разбрызгивалась во все стороны и глухо ударялась о днище. Большие выбоины я старался объезжать.
На пригорке дорога стала тверже, и я его быстро миновал. Внизу, в лощине, справа по ходу, виднелся пруд. Вокруг него густо росли деревья, подходившие к обочине дороги. В этом месте образовалась довольно глубокая канава, наполненная грязной темной водой. Можно было ехать по косогору, но он сейчас размок. Раздумывая, как поступить, я слегка притормозил, но машину вдруг тряхнуло, и она медленно сползла в канаву. Вода в ней стояла значительно выше обычного, и колеса глубоко погрузились в грязь. Я резко включил первую скорость, мотор взвыл, колеса стали медленно выбираться из грязи. Оставалось совсем немного до твердого грунта, но тут автомобиль занесло. Я дал газ, но передние колеса с визгом прокручивались в липкой жиже. Грязь летела из-под колес во все стороны. Все мои усилия сводились на нет из-за тяжелого генератора. Один я давно бы выскочил, а с ним машина при каждой попытке скатывалась обратно, скользя по раскисшему грунту, словно на салазках. Я включил первую скорость, выжал до отказа акселератор. Задние колеса уже почти касались воды пруда, еще метр, и машина соскользнет в него.
Автомобиль окончательно засел в грязи. Попытавшись еще раз вырваться из капкана, я понял, что одному мне с этим не справиться.
Вот наказание! Если мне придется здесь торчать, выходит, я совершенно понапрасну оказался негодяем.
Я выключил мотор, открыл дверцу, выпрыгнул на сухое место и только теперь заметил, какая в лесу стоит тишина. Надо спокойно подумать. У меня ведь есть еще одна возможность: достать запасной ремень от вентилятора и бежать обратно. Тот парень поставит его на свой мотор и вытащит меня.
И в этот момент далеко позади послышался шум автомобиля. Я вскочил в машину и выключил свет. Если это действительно тот парень с электростанцией, он не должен подумать, что здесь перекрыта дорога. Шум мотора все приближался, уже можно было разглядеть светящиеся фары. Водитель подъехал к перекрестку, и вот наконец свет появился на лесной дороге. Я не знаю, чего у меня было в тот момент больше — радости или злости: ведь он попался на ту же удочку, что и я. Наши пути вновь сошлись. Я спрятался за деревьями. Машину он заметит теперь лишь тогда, когда разворачиваться будет поздно. Свет медленно приближался. Дрожащие лучи фар осторожно ползли вперед, пока не уперлись в мою машину.
Водитель затормозил, открыл дверцу и выпрыгнул из кабины. Я вышел ему навстречу. Увидев меня, он выругался (так, во всяком случае, и я поступил бы на его месте). Ему теперь нельзя было проехать, не вытащив меня, — развернуться он не мог, так как дорога была слишком узкой, а колея глубокой. Он сердито обошел вокруг моей машины и полез прямо в пруд, вымеряя дно. Он отошел от берега метра на два, и, когда вернулся к машине, его сапоги и брюки были все мокрые и заляпаны грязью.
Я бежал за ним, хватая его за рукав и пытаясь объяснить, что он может вытащить мою машину задним ходом.
Русский ничего не понял, стряхнул мою руку и слегка оттолкнул в сторону. Он был очень сердит, но и я не меньше. Чем это теперь кончится? Я проклинал все на свете.
Тем временем русский забрался в свою машину и, придерживаясь самого правого положения, тронул с места грузовик, как будто перед ним расстилалась ровная дорога. Ветви кустарника барабанили по его кузову. Я шел рядом Он прибавил газу, из-под колес в меня полетели комья грязи, но я старался не отставать. Он все-таки очень рисковал. К счастью, автомобиль не заглох и медленно по полз по жидкой грязи, заехав боковыми колесами в воду пруда. Наконец машина выбралась в низину, проскочила ее и выехала на дорогу, сломав бампером два сухих деревца. Неужели он уедет? Я ведь тоже хотел тогда проехать мимо... Но как только водитель оказался на плотном грунте, он открыл дверцу и медленно, осторожно начал подавать свою машину назад. Я стоял по колено в грязи, держа наготове буксирный трос. Громадные колеса грузовика медленно приближались ко мне, и я показался себе таким маленьким и беспомощным.
Русский парень был, видно, опытным шофером и вытащил меня из канавы без особых трудностей. Мы расцепились, и он поехал вперед. Ему некогда было ждать, и, в конце концов, для меня он сделал все, что мог. Но я был жестоко наказан. Все мои преимущества свелись на нет. Ничего не поделаешь! Теперь я уже ничем не мог возместить упущенное время, исправить положение.
Я сел за руль, тронул машину с места, тоскливо глядя на удалявшиеся огоньки задних фонарей его машины. Они раздражали меня, торчали как бельмо в глазу, Еще полчаса назад я чувствовал неимоверный прилив сил, мне казалось, что для меня не существует никаких препятствий, а теперь вот вынужден смотреть на этот маячивший впереди, ехидно подмигивающий глазок.
И тут со мной что-то произошло, черт знает как это получилось! Я нажал несколько раз на клаксон и начал сигналить светом. Остановил свою машину, выскочил из кабины и открыл капот. Заметив мои сигналы, русский водитель тоже остановился, подал назад и спрыгнул на землю. Я быстро перекрыл подачу горючего. Он начал осматривать мой мотор. Подойдя к его машине, я увидел, что вентиляторный ремень у него вот-вот опять порвется. Дальше он ехал очень осторожно.
Теперь я бы мог обогнать его и уехать, но после всего, что произошло, у меня не хватило бы совести это сделать. Я уже не стремился стать первым. На меня как-то сразу навалилась усталость. Я закурил, но сигарета почему-то оставила лишь скверный привкус.
За лесом дорога стала шире и ровнее. Я обогнал своего попутчика и помахал ему через окошко рукой. Но вскоре в боковое зеркало увидел, что он опять прижался к кювету и остановился, подняв клубы пыли. Спрыгнув на дорогу, шофер стоял и смотрел мне вслед. Он не кричал и не махал руками, а только смотрел мне вслед, одиноко стоя на дороге.
Я развернулся и поехал к нему. Не решившись признаться, что у меня есть запасной ремень, я просто взял его на буксир, и мы поехали.
Да, я стал жертвой собственного эгоизма. Но сознание своей вины, моральные мучения, которые я переживал, немного облегчили мою душу, и я уже не чувствовал угрызений совести.
На перекрестке я хотел было свернуть к советской воинской части, но Павел — так звали шофера — вдруг отчаянно засигналил, я остановился. Он выскочил из своей машины и подбежал ко мне:
— Давай, давай прямо! Мне надо в Гарзов!
— Куда? — переспросил я: мне показалось, что я ослышался.