Страница 62 из 87
Нет, не этого хотелось поэту.
А Игорь вот какое великое дело сделал для русского народа.
Он пошёл на половцев в тот момент, когда степняки после поражений от Святослава готовились к реваншу, собирая громадное войско. Смелый поход юного князя показал степнякам, что русские не намерены терпеть налеты кочевников, что они сами будут ходить в степь, и делать там все, что творили половцы на Руси: брать пленных, захватывать обозы, скот. И не только кочевникам он показал это, но и русским. Бить врага нужно его же методами, на его же территории.
Это — суровая правда войн с кочевниками, изрядно расплодившимися в начале XII века в восточноевропейской степи. Это была вынужденная мера.
И неизвестный великий поэт очень точно почувствовал эту истину и величие дела князя Игоря Новгород-Северского.
В предыдущих очерках я касался темы данной зависимости Руси от Золотой Орды, о значении побед и общей политики Александра Ярославича Невского для Русского государства, для русского народа. Да и о Куликовской битве коротко было уже поведано.
И все же нужно ненадолго остановиться на этой теме. Мы уже знаем, что Куликовскую битву нужно оценивать как главную битву в ходе сорокапятилетней войны (1367–1412) между Русью и Ордой. О военном и политическом значении победы войска Димитрия Донского тоже было сказано.
Не сказано было об историческом значении этой замечательной победы, о том, что только народы, способные рисковать, совершать подобные подвиги, имеют шанс взлетать на самые высочайшие вершины славы. Я твердо уверен в том, что не было бы в истории Руси-России похода Игоря Новгород-Северского, Невской битвы, Чудского озера, Куликовской битвы и других великих воинских (и не только воинских!) побед, не взлетела бы первой в мире в космос русская ракета с первым в мире спутником Земли, а затем и с Юрием Гагариным на борту.
Великие дела не приходят беспричинно и не исчезают без последствий. Каждый подвиг духа, воли, силы народа укладывается в некую общенародную копилку, которая является для этого народа главной сокровищницей. И чем больше в ней великих деяний, тем богаче государство и народ. Деяний чистых, деяний, повторюсь, духа, силы и воли, ума, сердца и души нации, а не грязных дел невоспитанной солдатни, случайно оказавшихся в великой армии командиров, которых и офицерами-то, не то что русскими генералами, назвать нельзя.
Страна Московия
В период со второй половины XV по конец XVII века Русское государство преодолело, причем на большой скорости, два сложнейших исторических виража. Отделавшись от данной зависимости от ханов Орды, Иван III Васильевич, присоединяя к Москве удельные княжества и вечевые республики, смонтировал прочный остов Русского централизованного государства. Прошло каких-то пять десятков лет, и его внук Иван IV Васильевич, присоединив к своим владениям Казань (1552) и Астрахань (1556), превратил Русское государство в державу имперского типа, пусть пока и относительно небольшую. Проведенная им суровая и жестокая опричнина имела одной из причин именно эту стремительную структурную метаморфозу. В империи должен править император. Рюриковичи, по которым был нанесен главный удар опричниной, мешали первому русскому царю строить жесткую пирамиду власти, имперской власти. Иван IV Васильевич начал уничтожать это ветвистое дерево, а уже через пятьдесят лет от него не осталось практически ни одной стойкой ветви, способной продолжить славу этого могучего рода.
Славные русские князья гибли и при Федоре Ивановиче, и при Борисе Годунове, и во времена Смутного времени. Очень жаль этих добрых, наивных, мужественных, странных людей, правивших на Руси более семи веков и сыгравших выдающуюся роль во всех сферах жизни, а в военной — особенно. Жаль также, что до сих пор не существует большой, яркой, фактологически насыщенной, украшенной эмоциональными художественными рассказами и очерками книги о роде Рюрика.
Но время учит. Можно надеяться, что в скором времени такая книга, интересная и нужная многим россиянам, будет написана и издана.
А нам, пока такой книги нет, нужно помнить, что в XV–XVI веках полководцы из рода Рюриковичей совершили много воинских подвигов. Я перечислю только самую малую часть этих замечательных военачальников.
Уничтожая род Рюриковичей, Иван IV Васильевич сделал ставку на дворян. Как низшая часть феодально-служивого сословия (дворцовые люди) дворяне появились на Руси в XII–XIII веках. В XIV веке они стали получать за службу землю, поместья, превращаясь в помещиков. Но до крутых реформ Ивана Грозного дворяне играли на сцене русской истории далеко не главные роли. Первый русский царь сделал на них ставку, и они его не подвели.
Резкая смена устоев, обычаев, социальной структуры государства и многих его институтов, казалось, должна пусть и не так резко, быстро сменить и сам подход к военному делу и, что важно для данного разговора, образ русского воина, русского полководца. Тем более что со времен Димитрия Донского на Руси началось внедрение огнестрельного оружия, а ко времени Ивана IV производство огнестрельного оружия заметно повлияло на технологию всей жизни государства. Между прочим, аналогичные процессы происходили и в других высокоразвитых в техническом отношении странах. И там менялась жизнь (Франция, Англия, Германия, Испания…). И там менялись многие приоритеты прошлого, в том числе и то, что мы назвали образом воина и образом полководца. Западная Европа, например, прощалась с образом настоящего рыцаря…
А русский народ прощался с дружинами князей, с дружинниками, а потом и с Рюриковичами, но не прощался и по сей день не распрощался русский народ с тем идеалом, который сформулировал в «Завещании» Владимир Мономах. Вот что удивительно. Я уже не раз говорил о слабой русской памяти. Действительно, русские люди частенько забывали деяния, навыки и достижения своих предков. Часто на крутых поворотах истории русский народ совершал нелицеприятные дела, был дерзок, зол, упрям и суров, а то и жесток не в меру. Но жизнь не может состоять из бесконечных крутых изворотов, а русский народ — и это тоже удивительно! — даже находясь в состоянии деревенской пьяной драки никогда не забывал об образе Владимира Мономаха!
Об этом, между прочим, говорит история вторжения на русскую землю Стефана Батория.
После прекрасных побед русских войск в Ливонской войне в 1575–1577 годах ситуация здесь изменилась. Напуганные успехами царя Польша и Швеция активизировали действия против Московии. В 1579 году пошёл в первый поход на Русь Стефан Баторий. Преодолев отчаянное сопротивление противника, он взял Полоцк, а 1 сентября — важный стратегический пункт, крепость Сокол. Понимая, что крупномасштабную борьбу в этом регионе государство не осилит из-за истощения финансовых ресурсов, Грозный предложил Польше мир.
Стефан Баторий отказался, взял Великие Луки, Заволочье, Подсошь, другие города, а летом 1581 года, перед очередной кампанией, объявил главной задачей предстоящих операций взятие Пскова. Догадываясь об этом, Иван Грозный послал в город прекрасных воевод и отряд, впрочем, небольшой. Последующие его действия говорят о том, что в победу русских он верил с трудом. Русские, его подданные, однако, думали иначе. У них другие были цели в жизни и идеалы.
Польский король начал тщательную подготовку к решающему в Ливонской войне походу. В одном из указов он настраивал своих воинов и многочисленных наемников к трудной боевой работе: «Московитяне при обороне крепостей своею стоикостию и мужеством превосходят все прочие нации». Стефан Баторий был не единственным политическим деятелем той эпохи, который с таким уважением отзывался о русском народе.
Секретарь польского короля Сигизмунда II Августа литовский гуманист Михалон Литвин (Венцеслав Миколаевич) в своем трактате «О нравах татар, литовцев и московитян», в частности, говорил: «Московитяне и татары намного уступают литвинам в силах, но превосходят их трудолюбием, любовью к порядку, умеренностью, храбростью и прочими достоинствами, которыми упрочиваются королевства» (стр. 75).