Сущий дьявол

Все произойдет быстро, десять пуль войдут в его сердце одновременно — это будет безболезненно. Деймон представил себе, как его тело дергается в конвульсиях, прежде чем упасть на палубу, а его грудь являет собой зияющую рану, глаза смотрят в небо, рот открыт в беззвучном крике…

И тем не менее он не испытывал страха. Ничего, кроме странного, удивительного спокойствия.

Должно быть, Господь позаботился о том, чтобы облегчить его последние часы. Возможно, приступы паники, которые до недавнего времени у него возникали, подготовили его к нынешнему спокойствию. Возможно…

Вордсворт ввел его в небольшую камеру, где их ожидал слуга. На скамейке стояли тарелка с едой, таз и графин. Вордсворт обернулся к Деймону и кивнул. Деймон погрузил руки в холодную воду, брызнул на лицо и на волосы. Он ясно отдавал себе отчет в том, что последний раз ощущает и видит все это: и прохладу воды, и отблески фонаря в тазу, и тень от своей головы, и запах мыла, и твердость палубы под ногами. Деймон вытерся полотенцем и сел на скамью. Слуга тут же намылил ему лицо и шею и начал брить. Пока юноша водил бритвой по его щеке, Деймон взглянул на Вордсворта. Лейтенант, сцепив руки за спиной, шагал взад и вперед, очевидно чувствуя себя весьма неловко.

Он старался не встречаться взглядом с Деймоном.

Смятение лейтенанта лишний раз напомнило Деймону о печальной реальности. Он закрыл глаза и, отбросив все мысли, сосредоточился на приятных ощущениях, которые испытывал от прикосновения бритвы к коже. Он подумал о Гвинет, как думал о ней все последние долгие, бесконечно томительные ночи, и поблагодарил Бога за то, что она не увидит его кровавый конец.

Бритье закончилось очень быстро, так же быстро был съеден завтрак, и двое вооруженных моряков вывели Деймона из каюты и проводили до палубы, влажной от утреннего тумана, где возле баркаса томились в ожидании шестеро вооруженных матросов.

Дул легкий ветер, разгоняя туман и донося с моря запахи гниющих водорослей. Белая рубашка Деймона трепетала на ветру, вверху поскрипывали снасти, бился и хлопал адмиральский вымпел. В тумане был слышен плеск весел — какой-то рыбак спешил пораньше забросить свои сети.

— Готовы, сэр?

Деймон кивнул. Через минуту он уже сидел в баркасе. Лейтенант Вордсворт и эскорт вооруженных матросов расположились по обе стороны от него.

— День обещает быть хорошим, — сказал один из сидевших на веслах матросов. Вордсворт метнул на него свирепый взгляд, и тот, устыдившись, потупился.

Баркас стал медленно отходить от флагмана, оставляя за собой пенистый след. Деймон смотрел прямо перед собой, не оглядываясь назад. Он представил себе, как в эту минуту Болтон стоит в своей каюте, смотрит на удаляющийся баркас, и на его губах играет довольная улыбка. Впрочем, не исключено, что Болтон хочет присутствовать лично во время акта мести и уже ожидает его на месте казни.

Баркас набрал скорость. Утренняя сырость назойливо проникала под одежду, оседала на волосах.

Вордсворт наклонился к уху Деймона.

— Приговор будет приведен в исполнение на борту «Афины», — тихо сказал он. — Вы… вы понимаете.

Разумеется, подумал Деймон. Болтон не хотел, чтобы палуба его драгоценного корабля была испачкана кровью.

— Если, конечно, не будет королевского помилования, — неуклюже добавил Вордсворт. — В случае помилования об этом будет объявлено за несколько мгновений до команды «Пли!».

— Ну да, они хотят, чтобы вы сперва помучились, — пробормотал один из матросов, налегая на весла.

— Я не питаю пустых надежд, — тихо сказал Деймон. Он с укором посмотрел на Вордсворта. — И вам не советую.

Закусив губу, молодой офицер отвел взгляд.

Туман поредел, и кое-где проглянули длинные коричнево-серые строения доков на берегу. Впереди показался корпус судна. Уже «Афина»? Нет. Баркас продолжал быстро скользить по сонной бухте, рассекая носом воду. Весла поднимались и опускались слаженно и равномерно.

Деймон задумчиво смотрел на берег, на кирпичные здания, проглядывающие сквозь туман. Где-то там его Гвинет. И, наверное, Рианнон с ней рядом. Он надеялся на это…

А жизнь вокруг постепенно пробуждалась. В свои суденышки загружали сети рыбаки, на набережной появились моряки, которых еще качало после вчерашней попойки. И вот справа по борту из тумана проглянул корпус «Афины».

Матросы подняли весла вверх, баркас теперь шел к судну по инерции.

Все произойдет быстро, напомнил себе Деймон, чтобы не позволить внезапно появившимся уколам страха как-то отразиться на лице. Он чувствовал, что глаза всей команды сейчас устремлены на него; они явно хотели запомнить мельчайшие подробности, чтобы затем рассказывать своим детям и внукам о том, как везли Черного Волка на казнь. Возможно, кое-кто из них жалел его, иные восхищались им. Но в любом случае никто из них ему не завидовал, и все уже смотрели на него как на покойника.

Деймон спокойно наблюдал за тем, как баркас совершает маневр, подходя к борту судна. Ему уже был виден на юте капитан — дородный лысеющий мужчина, и рядом — два лейтенанта. Чуть поодаль — красно-белые фигурки команды, которая будет приводить приговор в исполнение. Когда баркас приблизился к внушительному корпусу «Афины», Деймон отвернулся и стал смотреть на берег.

Он увидел небольшую яхту, которая отошла от причала и направилась в сторону «Афины».

Кроме Деймона, никто этой яхты не заметил. Эскорт вооруженных матросов и лейтенант Вордсворт наблюдали за командой, а та, в свою очередь, была занята тем, что разворачивала корабль. Офицеры и моряки на верхней палубе либо беседовали между собой, либо готовили палубу к предстоящему печальному действу. Только маркиз Морнингхолл заметил, что яхта идет под странным углом к приливу и течению, только он увидел скорчившиеся под брезентом фигурки людей.

«А я думал, что у меня нет друзей». Сохраняя спокойствие и бесстрастное выражение лица, Деймон смотрел на море.

И вдруг один из офицеров на палубе «Афины» заметил надвигающуюся опасность. — Эй, на баркасе, берегись!

Слишком поздно.

Деймон прыгнул в воду за секунду до того, как яхта с силой врезалась в баркас. Он услышал страшный грохот и скрежет, крики матросов и команды. Баркас перевернулся — все оказались в воде. Это было последнее, что Деймон слышал, ибо в следующее мгновение море сомкнулось над его головой и он поплыл под водой, изо всех сил работая руками, по направлению к корме яхты, сознавая, что от этого зависит его жизнь.

Раздались выстрелы — это стреляли из мушкетов с «Афины». Пули ложились в воду вокруг него. До слуха Деймона долетали отчаянные вопли барахтавшихся в воде людей с опрокинувшегося баркаса, большинство из них не умели плавать. Над ним виднелось продолговатое днище яхты, которая устремилась в открытое море. Ее команда открыла ответный огонь по стрелявшим с борта «Афины».

За кормой уходившей яхты тянулся канат, оставляя за собой V-образный след. Не выныривая на поверхность, Деймон ухватился за него, обмотал им запястье и позволил яхте тащить себя. У него начиналось удушье, кровь стучала в ушах, а мозг…

«Держись, черт побери! Держись!»

Деймон сжал губы, чтобы ненароком не хлебнуть воды.

Больше нет сил!

Он выскочил на поверхность лишь для того, чтобы сделать большой глоток воздуха, и снова погрузился под воду. Но и за этот краткий миг он успел разглядеть своих спасителей: Орла, прижав мушкет к плечу, отвечала на огонь стреляющих с «Афины»; Натан Эштон с умопомрачительной скоростью поднимал парус, а стоявший за штурвалом Коннор маневрировал яхтой, чтобы с наибольшим эффектом «поймать» ветер. Деймон закрыл глаза и прижался к канату. Холодная вода омывала его тело, словно речной поток. Яхта шла стремительно, унося его все дальше от военного корабля. Когда Деймон вынырнул во второй раз, он оглянулся через плечо и увидел вспышки выстрелов на «Афине». С корабля спускали катер для погони. Слышны были крики команды и ругань тех, кто опоздал к началу кровавого представления.