Восхитительная

– Вот спасибо, мисс Бесслер.

Лиззи с удивлением отметила сарказм в его голосе. Ее козыри, кажется, показались Марсдену не столь убедительными.

– Но я ожидаю, что вы будете соблюдать необходимый декорум. Недопустимо, чтобы пострадала репутация мистера Сомерсета.

– Разъясните в таком случае, что подразумевает необходимый декорум? Должен ли я соблюдать полнейшее воздержание, или вас устроят обычные меры предосторожности?

– Абсолютная секретность. На меньшее я не согласна, – надменно ответила Лиззи.

– Не подскажете ли, как мне добиться секретности такого уровня?

– Есть заведения, не правда ли, для таких, как вы? Заведения, где каждый посетитель обязан соблюдать тайну всех остальных?

– Мне жаль, но я вынужден вам сообщить, что давным-давно отказался от посещения подобных мест. Когда я был там в последний раз, из-за меня разыгрался целый скандал. – Марсден улыбнулся. – Случалось ли двум мужчинам драться из-за вас, мисс Бесслер? Не очень приятное зрелище. Разбитые носы, свернутые челюсти.

– Двое мужчин дрались из-за вас?

Марсден стряхнул невидимую пылинку с манжета.

– Два пьяных идиота. Предпочитаю, чтобы моего внимания добивались более цивилизованными методами.

Лиззи чуть не поперхнулась. Ей-то было понятно, как Марсден мог стать причиной такой пылкой страсти. Он был чертовски привлекателен. И еще что-то порочное таилось глубоко в нем.

– Возвращаясь к вашему предостережению, мисс Бесслер, можете не сомневаться – я буду очень осторожен. Не только потому, что восхищаюсь мистером Сомерсетом. Соблюдение строжайшей секретности и в моих интересах – не хочу окончить свои дни в тюрьме.

– Полагаю, нет, – ответила Лиззи, поеживаясь. Она как-то не подумала о столь печальных последствиях, если кому-то вздумается начать его преследовать.

– И чтобы достойно ответить на ваше великодушие… Марсден замолчал, как бы обдумывая фразу.

– Буду великодушен и я. Пусть мистер Сомерсет сам обнаружит, что от вашей девственности остались одни воспоминания, точно она Ковчег Завета. Не скажу ему ни слова.

Лиззи невольно отшатнулась:

– Это клевета.

– Согласен, это унизительно. Но правда, даже унизительная, не может быть клеветой. Знаю, потому что работаю помощником юриста.

До смерти напуганная, Лиззи чуть не спросила: откуда ему известно? Вопрос дрожал на кончике ее языка. Лиззи взглянула на дверь гостиной, которую неосмотрительно оставила приоткрытой, но в коридоре никого не было.

– Не соблаговолите ли объясниться, сэр? Это серьезное обвинение.

– Что тут объяснять? Долгое время вы относились ко мне с опаской – вам казалось, я знаю про вас кое-что. Но то, что я в действительности знал, вас нисколько не встревожило. Значит, подумал я, это была не женщина. Тут замешан мужчина, который зашел слишком далеко, а мистеру Сомерсету ничего не известно.

Лиззи и без того ужасно терзалась. Подумать только, ведь она приняла брачные обязательства, не будучи девицей. Она решила, что Стюарт – умудренный в житейских делах человек и добрый друг – не станет придавать этому печальному обстоятельству слишком много значения. Отсутствие девственной плевы она компенсирует тем, что будет лучшей из жен в этом мире. Но провокация мистера Марсдена снова воздвигла перед ней моральную дилемму, воскрешая былую борьбу совести и стремления устроить свою судьбу.

– У вас нет доказательств, – холодно сказала Лиззи.

– А у вас ничего нет.

Марсден снова намекал на ее поруганную девственность. Лиззи чуть не зарычала, проглотив этот двойной намек, но сумела сдержаться, ограничиваясь хмурой гримасой.

– Тупик.

Марсден молча собрал листы с образцами почерка каллиграфа в аккуратную стопку и сунул их в папку. Завязал тесемки, потом снова положил папку на стол, словно не мог решить, уйти ему или остаться. Взглянул на девушку:

– Возможно, мы могли бы попытаться стать друзьями.

Лиззи фыркнула. Дружить с этим фатом, который так ее унизил?

– И что же мы положим в основу нашей дружбы?

– То, что мы знаем темные тайны друг друга. Вражда обойдется нам слишком дорого.

– Этого мало, – сухо сказала она. Марсден повертел кольцо-змею на пальце.

– А если я скажу, что вы мне нравитесь?

Еще сегодня утром Лиззи с легкостью поверила бы в это, но теперь лишь нахмурилась сильнее.

– Боже правый, что же вы в таком случае творите с людьми, которые вам не нравятся?

– Я в некоторых раздумьях, насколько вы хорошая партия для мистера Сомерсета. Но это не означает, что я не могу воздать вам должное. Вы красивая и умная женщина, сама стойкость и выдержка под внешней пылкостью характера.

Она почувствовала болезненный укол. Марсден описал ее в точности такой, какой она хотела бы себя видеть, но теперь, увы, не могла…

– Разве мужчине с вашими наклонностями может нравиться женщина?

– Точно так же, как вам может понравиться другая женщина.

Лиззи промолчала.

Марсден подошел к девушке, взял ее руку и поднес к губам.

– Что вам терять?

Она была уверена – многое, хотя и не осмеливалась сказать что.

Лиззи думала, что Марсден поцелует лишь воздух возле ее запястья, но он прижался губами к костяшкам ее среднего и безымянного пальцев. У Лиззи было ощущение, что она прикоснулась к оголенному электрическому проводу. Ее руку словно ударило током – поцелуй стал для Лиззи потрясением и восторгом.

Она отдернула руку. Марсден удивленно приподнял бровь.

– Доброго дня, мистер Марсден, – сказала она.

– Доброго дня, мисс Бесслер, – ответил он. – Обдумайте мое предложение.

– Ах, Стюарт, как красиво! – воскликнула Лиззи. Они сидели в гостиной. Стюарт приехал, чтобы показать обручальное кольцо. Он не поскупился на расходы. Сначала он хотел купить обычное обручальное кольцо с расположенными в ряд камнями, образующими слово «уважение», если читать по первым буквам их названий. После возвращения из Фэрли-Парк решил, что кольцо будет с огромным сапфиром – зодиакальным камнем Лиззи. Кольцо, которое красовалось сейчас на пальце его невесты, было куплено утром после беспокойной ночи, когда Стюарту то и дело снилась мадам Дюран. В кольце пламенел внушительных размеров бриллиант.

– Не следовало этого делать, – корила жениха Лиззи. – В самом деле, на эти деньги можно было бы платить слугам не один год.

– Я хотел вам угодить, – ответил Стюарт. – Это гораздо важнее. К тому же…

– Но я и так счастлива, – пылко перебила она. – Разве есть большее счастье, чем быть с вами?

– К тому же я хочу, чтобы вы знали – как счастлив я оттого, что мы пришли к соглашению, – закончил Стюарт, надеясь, что слова прозвучат со всей искренностью и без малейшего намека на отчаяние.

Он действительно был счастлив. Куда уж счастливее. У Лиззи так много достоинств. К тому же она красива, черты лица безупречны, а фигура – словно с картинки в модном журнале.

Но даже любуясь красотой Лиззи, мысленным взором Стюарт видел перед собой мадам Дюран, которая не могла похвастать девятнадцатидюймовой талией или тонкими стройными руками – гордостью Лиззи, когда она надевала вечернее платье.

Кажется, кухарка была приземистой и округлых форм. Но Стюарт не мог судить о ней здраво. Напротив, фигура мадам Дюран казалась ему роскошной, аппетитной, возбуждающей желание – и он алкал ее тела, точно так же как алкал ее пищи.

Он взял руку Лиззи и поцеловал чуть повыше того места, где сверкало кольцо. Невеста пристально посмотрела на него своими темными глазами, словно ждала, что вот-вот ударит молния. Потом отвела взгляд.

– У вас все в порядке? – спросил Стюарт, озадаченный выражением ее лица. – Как продвигаются приготовления к свадьбе?

– Идут своим чередом. И у меня все хорошо. – Лиззи согнула палец, и бриллиант выбросил сноп белого света. – Как же может быть иначе? Мой любимый подарил мне кольцо, о котором мечтает любая женщина.

Но металлические нотки в ее голосе, выдавали затаенную тревогу. Стюарту следовало расспросить девушку, узнать, в чем беда, успокоить – он уже имел право утешать и поддерживать ее в трудную минуту. Но, терзаемый чувством вины, он с радостью ухватился за ее слова. Говорит, что все хорошо, разве нет? Значит, так и есть, и он может утешаться тем, что его предательские мысли не имеют никакого влияния на общий ход событий.