Друзья-подруги

Добрых полчаса он пытался вспомнить, что Тхар в нём не нравится, и пришёл к неутешительному выводу: судя по частоте язвительных замечаний, почти всё. И это грустно, потому что Тхар — это не просто особый случай в его богатой практике соблазнителя. Радег не соврал Ллио — у него был своего рода моральный кодекс, отчасти появившийся из-за обстоятельств его собственного рождения: полуорк не хотел повторить опыт отца, за который втайне того презирал. Поэтому он был в известной мере осторожен, не заходя дальше поцелуев и безобидного баловства с девушками, которым было что терять. Но после появления Тхар Радег неожиданно обнаружил, что посторонние поползновения как отшибло: теперь его интересовала лишь Тхар, причём, как ни странно, не только в этом плане. С ней хотелось быть рядом, шутить, разговаривать, просто чувствовать её плечо своим…

И чем больше времени они проводили вместе, тем больше орку нравилась мысль, что это может вообще не кончаться. Возможно, эльф прав, и он… того… Ну, с эльфом он всё равно обсуждать это не намерен! А вот с Тхар надо поговорить, выспросить, что её раздражает. И исправиться. Ну или хотя бы попытаться. Может, тогда она будет глядеть на него чуточку благосклоннее… На этой обнадёживающей мысли орк и заснул.

Ллио же долго не спал. Короткая беседа, с одной стороны, принесла успокоение — эльф чувствовал, что орк искренен и действительно более чем тепло относится к Тхар. Но с другой, разговор с Радегом разбередил раны в душе. Ллио лежал в темноте, открыв глаза, и вспоминал Ллан, нежную, ласковую, весёлую, добрую Ллан, её светлую улыбку, её неунывающий голос. И как они, сидя на берегу ручья, смеялись и кормили друг друга вишней, дразнясь крупными спелыми ягодами, которые нужно было поймать ртом, без помощи рук. Это было их любимое место, здесь Ллио сделал ей предложение и с замиранием сердца ждал ответа, ничего не слыша, кроме бешеного стука своего сердца и ничего не видя, кроме её счастливого лица, когда она сказала "Да"…

…Она лежит и смотрит на него мёртвыми глазами, а в них боль, недоумение и вопрос: "Почему?"

"Почему ты не защитил меня?"

Эльф вздрогнул и перевернулся на живот, пряча мокрые глаза в сгибе локтя и беззвучно всхлипывая. Он по-прежнему любил невесту. За четыре неполных месяца, прошедших с её смерти, чувство не угасло, а вина неизменно мучила его каждый раз, когда он вспоминал любимую.

Ллио приказал себе успокоиться и высушил слёзы. Из плаксы защитник действительно никакой. Хотя теперь он старше, умнее и… нет, сильнее, он, пожалуй, не стал. Достаточно вспомнить, как легко орк с ним разделался. Но это как раз поправимо.

На следующее утро Радег только скептически оглядел юношу, который встал рядом с Диреллом с выражением на лице: с места не сдвинусь! "Пожалуется Тхар, чего доброго", — решил Радег. И с огромным удовольствием вдоволь поизмывался над обоими эльфами, пока обоз собирался в дорогу.

Глава третья. О вреде физических упражнений и о пользе шапочных знакомств

Разминки с Радегом Ллио решил дополнить уроками фехтования. И, в очередной раз упустив привычно нырнувшего в лес и словно растворившегося в нём Странника, юноша решился снять бойкот и попросил донельзя обрадованного Дирелла позаниматься с ним. В итоге весь обоз сбежался посмотреть на эльфов.

Зрелище было действительно захватывающее. Неизвестный, когда-то сравнивший бой на мечах с танцем, был как никогда прав в отношении эльфийского стиля. Красиво, плавно, изысканно и очень опасно. Приказ собираться был встречен недовольным ворчанием, но ослушаться зрители не посмели, хотя расходились, оглядываясь через плечо. А Тхар, которой собирать было нечего, никуда не ушла, продолжая с восторгом наблюдать и пытаясь уловить ускользающие движения эльфов. Пока Радег, огорчённый тем, что на него самого она утром не смотрела с таким восхищением, не разогнал братьев.

И поплатился за неумение ценить прекрасное: на следующее утро учеников у него стало трое.

— Нет, — отрезал он, сурово глядя на девушку. — И не проси. У меня рука на тебя не поднимется. Даже на тренировке.

— Тебя же никто не просит меня бить, — фыркнула Тхар, довольно ёжась от утреннего холода — для удобства она сняла кофту, оставшись в майке и рубашке. И продолжила, раздумчиво щурясь на сонное утреннее солнышко, нерешительно выглянувшее из-за длинного серого облака: — Можно же показывать без членовредительства. Гарраш так учил: раз — и приёмом аккуратно уложит на землю, поддерживая, чтоб ты не хряснулся…

— Сиди в сторонке, наблюдай. После тобой займусь, — буркнул Радег, злой, как змея, которой наступили на хвост. Опять этот треклятый орк! Делать ему было нечего, что стал учить женщину драться?! Сам защитить не мог, наверное. Сбежал бы трусливо, пока она отбивалась…

Радег выместил раздражение на ни в чём не повинных эльфах, в итоге едва ли не на четвереньках уползавших с небольшой полянки, где он устроил разминку. Измученные братья предпочли не идти до обоза, а упасть на листья под ближайшими деревьями, где их тут же бросилась обихаживать Мирела. А успокоившийся и задумавший коварный план Радег повернулся к Тхар:

— Иди сюда.

Девушка подошла. Она оказалась неожиданно серьёзной и собранной, и Радегу стало чуточку стыдно. Но он решил не поддаваться: женщина не должна сражаться.

Через десять минут от собранности и невозмутимости Тхар не осталось и следа. Радег бережно обездвижил её очередным приёмом, подержал немного на весу и в десятый раз с показным спокойствием спросил:

— Ещё?

— Радег, ты надо мной издеваешься! — вспылила девушка, тщетно пытаясь вывернуться. — Прекрасно понимаешь, что я ни с одним из твоих приёмов не справлюсь, и валяешь меня по земле! Признайся, что тебе просто нравится меня лапать!

Под свист и улюлюканье набежавших зрителей, которых он бы с огромным удовольствием сейчас бы "полапал", Радег осторожно выронил Тхар и разогнулся, мрачно глядя на резко садящуюся на земле девушку.

— Я просто хотел тебе показать, что учить тебя — безнадёжное дело, — внешне невозмутимо ответил он, хотя уже начинал злиться. — Потому что эльфы хотя бы на фехтовальных тренировках двигаться научились, а ты — как мешок с зерном.

— Ах, как мешок с зерном, — повторила девушка, к концу фразы угрожающе понижая тон. — Ну хорошо же!

Он пинка Радег легко увернулся. И от тычка в солнечное сплетение — тоже. А потом перехватил руку девушки и вытянул вверх, надеясь, что на этом всё и закончится, но пришлось блокировать очередной пинок и перехватывать и вторую. Тхар повисла на вытянутых руках, а орк раздражённо спросил:

— Ну что, хватит?

И осёкся, увидев настоящую злость в её глазах. И уже собрался поставить её на землю и извиниться, если сделал больно, но девушка извернулась немыслимым образом и изо всех сил ударила коленями в солнечное сплетение. Одна её рука в то же мгновение выскользнула из на секунду ослабшей хватки орка, и Радег услышал вырвавшийся из упрямо сжатых губ слабый вскрик. Он тут же подхватил девушку за талию и сел на землю:

— Тебе больно? Где? — он схватил руки Тхар и стал мягко ощупывать запястья: — Здесь? Здесь?

— Тхар, что с тобой? Радег, неужели нельзя было аккуратнее! Она же девушка! — услышал он взволнованный голос Ллио и ощутил резкий тычок в плечо, но даже не обернулся, продолжая встревожено вглядываться в лицо Тхар.

— Всё в порядке, — вытянула она свои ладони из его и неожиданно озорно улыбнулась. Радег облегчённо вздохнул… и сделал вид, что вовсе он не поддался, когда она внезапно с силой впечаталась ему в грудь плечом, опрокинула на спину и запрыгнула сверху, обеими ладонями прижимая к земле:

— Я победила!

— Так нечестно! — сразу завозмущался орк, впрочем, даже не предпринимая попытки встать. — Ты застала меня врасплох! Не считается!

— Честно! Считается! — мгновенно завопил Гаисхаш, радостно вскакивая.

— Точно, — поддержал его Цедарг и добавил довольно: — Эй, Радег, тебя девка уложила!