Друзья-подруги

Тхар вдруг замолчала, перевернулась на спину и вытерла глаза.

— Уйдите, пожалуйста, — попросила она севшим голосом.

Странник мягко удержал попытавшуюся возразить Тилю. Тхар протянула ему щенка:

— И Малыша заберите. Он не понимает, что со мной, но волнуется. Мне на него жалко смотреть.

Странник забрал щенка и вышел, Тиля скользнула в стену. Тхар села, машинально погладила притулившуюся к её боку кошку. Ллио колебался между необходимостью выполнить её просьбу и нежеланием оставлять девушку одну. Некоторое время они просто молчали, потом Ллио решился: пересел ближе и мягко обнял подругу. Эльфы не слишком склонны к телесным контактам, но сейчас юноше казалось, что Тхар нужна поддержка и в самом прямом смысле. Он не ошибся: девушка со вздохом прислонилась к его плечу и потёрлась о него щекой. Ллио мягко провёл рукой по её волосам, потом ещё раз, и ещё.

— Я его убью, — шепнул он ей утешающе.

— Не вздумай, — шмыгнула носом Тхар. — Ты против него — не боец.

— Знаю, — легко согласился Ллио, — но всё равно убью.

Девушка только вздохнула.

— А если я скажу, чтобы ты берёг себя, потому что ты мне нужен живым и невредимым? — наконец сказала она. — Отомстить — это, конечно, здорово, но для меня важнее, чтобы ты был жив-здоров. И вообще, я с ним сама разберусь, — девушка решительно выпрямилась, отстраняясь. — А сейчас уже спать пора. Так что иди, завтра рано выходим.

— Мы и дальше с ними пойдём? — поразился эльф, уже было поднявшийся.

— Вчетвером идти мимо Пустошей в свете последних новостей — самоубийство, — отрезала девушка. — А из-за этого типа не волнуйся, просто держись со мною рядом, хорошо?

— Хорошо, — кивнул эльф. — А ты закройся.

— Конечно, — Тхар тоже встала и подтолкнула Ллио к двери.

Спать Радег не мог. Попробовал было напиться, но от одного вида алкоголя его затошнило. Просто сидеть на месте тоже не получалось: он то и дело вставал и принимался мерить шагами комнату, в десятый раз повторяя оправдания и понимая, что им всем грош цена. И, как бы Радег ни отворачивался, на спинке стула немым укором белело полотенце, забытое Тхар. Наконец он не выдержал и выскользнул в коридор.

Дверь в комнату Тхар была заперта, но между коробкой и косяком оставалась щель, и Радег с поможью ножа легко расправился с засовом, проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь. Света в комнате было немного — от одной догорающей свечки, но Радег прекрасно разглядел свернувшуюся в знакомой позе девушку. Он подошёл и медленно наклонился, одной рукой мягко прикрыв ей рот, чтобы не закричала от неожиданности и всех не перебудила, второй потянулся потрясти её за плечо. И почувствовал, как в пах, проколов ткань штанов, упёрлось что-то острое. А в следующую секунду зубы Тхар впились в его ладонь. Орк выругался и отдёрнул руку.

— Тронь меня, и я тебя оскоплю! — прошипела девушка.

— Я пришёл извиниться, — покорно ответил Радег.

Девушка нервно хихикнула:

— А извиняешься ты так же, как и миришься? И я должна быть от этого в восторге?!

— Можешь мне отрезать… всё, что считаешь нужным, но сначала дай объяснить, — попросил парень. — Я свинья, и признаю это. И мне больно, оттого, что ты меня ненавидишь и боишься. И я больше никогда, никогда тебя не обижу. Клянусь. И… я не знаю, что мне сделать, чтобы ты меня простила, но очень этого хочу. Если хочешь, — он легко перехватил руку девушки с ножом и потянул в своей груди, прижимая остриё, — на, режь.

— Шут, — буркнула Тхар, тщетно пытаясь вырвать руку. — Дурак. Отпусти.

— Нет, зачем же! — Тхар удержала непонятно откуда взявшаяся за её спиной красивая светловолосая девушка в голубом платье: — Располосуй его как следует! А ещё лучше, пусть сам вырежет на груди "Прости меня, я — последний подонок!". А то знаем мы таких позёров. Соображает, что ты его пожалеешь, вот и предлагает!

Радег зло сжал зубы и резко дёрнул руку Тхар вниз, девушка вскрикнула и наконец вырвалась, испуганно глядя на мгновенно покрасневшую рубашку.

— Крови маловато, неглубоко резал, — усмехнулось "прекрасное видение" за её плечом. — Неискренне, значит! Давай-ка ещё раз, только теперь не увиливай!

— Девушка, а вы не хотите уйти, и дать нам с Тхар поговорить? — пробормотал униженный Радег.

— Да? — хмыкнула незнакомка. — Чтобы ты снова её изнасиловал?

— Я!? — задохнулся от возмущения Радег и даже отступил на шаг от негодования. — Да у меня и в мыслях не было! Что вы тут… Тхар!

— Правда, Тиля, он меня всего лишь облапал и обслюнявил, — Тхар поморщилась и рукавом потёрла шею, брезгливым движением ранив Радега больнее, чем могла бы это сделать ножом.

— Тогда оскоплять пока не будем, — согласилась Тиля. — Ну-ка, становись на колени и проси у Тхар прощения!

Радег и сам собирался это сделать, но несносная девица превращала искренние извинения в жалкий фарс.

— Не хочешь? — тут же продолжила Тиля. — Мужская гордость не позволяет?

Радег опустился на колени и посмотрел на Тхар. А её подруга всё так же едко подсказала:

— Так, а теперь с чувством, с выражением ври, что ты, конечно же, сожалеешь, и такое больше не повторится, и пусть она даст тебе вторую попытку, так, да?

Тхар молчала. В отличие от боевой подруги, она сидела потерянная и несчастная. Радегу очень хотелось её обнять, а оттого, что нельзя, и более того, он — всему причина, становилось ещё тяжелее.

— Я тебя люблю, — сказал Радег глухо, не сводя с неё взгляда.

— Конечно! — воскликнула Тиля, закатывая глаза. — И одним словом от всего можно откупиться, да?

— Нет, — согласился Радег. — Ничего это не извиняет. Я повёл себя как свинья, и тут нечего добавить. Я прошу прощения. И, пожалуйста… я…

— Ага, я так и знала, что он начнёт что-то выторговывать, — хмыкнула Тиля, правда, уже не так воинственно.

— Пожалуйста, пусть всё будет как раньше. Прости меня, — попросил Радег.

После недолгого молчания Тхар кивнула на порез:

— Перевяжи. И иди спать, нам всем завтра рано вставать. Кошку, кстати, забери.

— Спасибо, — обрадованно воскликнул Радег, понимая, что возлюбленная если и не простила его, то, по крайней мере, даёт ему возможность заслужить это прощение. Он подхватил недовольный пушистый комок с одеяла и попятился к двери.

— Проваливай, — напутствовала его грустная Тиля. А Тхар просто отвернулась.

Всю неделю Радег ходил как побитая собака. Обоз не знал, радоваться этому — он больше ни к кому не придирался, или огорчаться — всё, кроме Тхар, было ему безразлично, он выглядел хмурым и бесконечно усталым. На дуэли со старшим эльфом Радег получил несколько не слишком тяжёлых ран и унизительное замечание: "Скажи спасибо Тиле, что она просила за тебя. И хорошо, что ты вовремя остановился, иначе я бы тебя всё равно убил". Младший эльф только плюнул в его сторону и даже меч из ножен доставать не стал, и это было ещё унизительней. А ещё Ллио ни на шаг не отходил от Тхар, как и сама Тиля, к слабому удивлению орка оказавшаяся призраком. Впрочем, Радегу это было безразлично, тем более, что, как ни странно, необычная подруга Тхар ему сочувствовала. Но замолвить за него словечко наотрез отказалась. А уж оставить его наедине с Тхар — тем более.

Хуже всего было то, что сама девушка была к Радегу убийственно равнодушна. Она его не упрекала, не кричала на него, не ругала. Тхар говорила с ним таким безразличным тоном, что орку хотелось выть от отчаяния. А когда он не выдерживал и начинал всё же что-то сбивчиво объяснять, или рассказывать, как сильно он её любит, Тхар вообще отворачивалась и уходила.

— Ничего, — утешал его Цедарг. — Поиздевается и простит. Ты тоже даёшь, не мог поласковей с ней?!

И было бесполезно объяснять, что он был ласков, что он не мог не быть с ней ласков, что это бред, что он мог с ней сделать то, в чём его сначала заподозрили, и что он сам не понимает, почему на её плече были эти жуткие следы, ведь он сжимал её в объятьях нежно, он помнил, что она маленькая и хрупкая, и ничего он уже не понимает, и запутался, и оставьте все его, наконец, в покое!