Страница 42 из 89
– Не я один курирую операцию. - Просто ответил он.
– Я лишь потребовал как считаю нужным… Потребовал ради успеха. Ну а дальше все в вашей власти. - Не стоило полностью уничтожать его как лидера и начальника, следовало в конце беседы проявить свое уважение, и тогда все обязательно получится. Он всегда увлекался психологией и все что помогало управлять людьми без их ведома. Он лично заинтересован в успехе, для него эта операция не просто служебное задание, - он воображает, что именно на нем ответственность за мировую безопасность. Ну, может и не мировую, на за Киев он в ответе. Так ему кажется, и Курт не станет его переубеждать.
На этом их беседа закончилась и Полковник сопроводил Курта обратно в палату, на последок сказав что на первом этаже есть спортзал, и если он желает, то ему стоит только сказать охране. Курт не поверил своим ушам,- либо Полковник просто откровенно над ним издевается, или просто пытается провернуть тонкую психологическую игру, - как называется этот трюк по научному он не помнил, но в его эффективности он не сомневался.
В палате Курт встал у окна, и по странной причине не мог оторваться от зрелища суетливой городской жизни, - если смотреть в серое небо, то поток автомобилей казался размытой линией состоящей из разноцветных клякс. Цифры на электроном табло менялись с одной и той же закономерностью, и хотя в этом не было ничего не обычного, но Курту все равно стало грустно, ведь эти часы, по сути, символизировали мировое течение жизни. Размеренное и монотонное, слегка разбавленное войнами и катастрофами, и никто, никто не мог вырваться из него. Чтобы ты не делал, как бы ты ни жил, все равно твои действия оставались слишком мелкими… И Курт знал как это исправить, - нужно действовать масштабно, в прямом смысле слова, нужно выйти за рамки привычных образов и пониманий, устоявшихся веками принципов и порядков, перекроить все, абсолютно все! Чтобы от старого мира ничего не осталось, - ни моральных принципов, ни порядков, ни смыслов, абсолютно ничего. Но как, как это сделать? Для этого нужно чтобы в первую очередь сами люди этого хотели… Но эти зажравшиеся создания, одноклеточные существа, для которых не существует мира за пределами их скудного осознания…
Курт не был человеком, он всегда это понимал, - впусти в обезьянью стаю человека, то как бы ты его не воспитывал, как бы ни прививал обезьяньи навыки и понятия, все равно, рано или поздно в его расслабленном мозгу вспыхнет ярким пламенем мысль, мысль которая выведет его за рамки стаи, из-за чего он станет изгоем. Курт никогда не ждал этого момента, он всегда уходил первым и насмехался над людьми, затем насмешка сменилась жалостью, и в конце концов на смену жалости пришло то чувство, с каким благополучный человек смотрит на бродягу, на бродягу, который в силах изменить свое жалкое существование, но не хочет.
Сталкер продолжал стоять у окна наблюдая за потоком автомобилей и ощущая как сумерки все сильнее и сильнее окутывают город. В палате образовался полумрак, но Курт не включал света, - он не любил электрического света, особенно если в нем не было особой необходимости.
Всю жизнь он жил чувством что он особенный, но не тем горделивым высокомерием, - оно пришло на много позже, - а ощущением что это не его мир. Иногда, несколько секунд в его мозгу, наверняка в генетической памяти, он видел картины другого, совсем другого, не подвластного даже его сознания мира. Чаще всего это была одна и та же картина: Невообразимо яркое зеленное поле, - каждая травинка была отдельной от другой, но это не мешало им создавать одного единого зеленного ковра… И он был невообразимо контрастен, - на столько контрастен, что долго смотреть в одну точку не получалось, хотя было очень красиво видеть зеленную траву и темно-коричневую, светящуюся изнутри землю… Вообще светилось все, светилось мягким, почти осязаемым светом, из-за чего все предметы казались размытыми и вытянутыми. А на горизонте Курт видел город, если это можно было назвать городом. Громада зданий выкрашенных в непонятный цвет возвышалась в казалось хаотичном порядке, без всякого смысла, но при детальном рассмотрении ты начинаешь видеть совсем иную, не доступную логику, пропорцию и закономерность. Они не подавались законам физики, и возле этих зданий, Курт каждый раз видел… нет, человеком назвать ее нельзя, это просто оскорбление. В том что это девушка он не сомневался, она была одета в наряд похожий на одеяние древних гречанок, - очень красивое и без излишеств, только на много длиннее и похожее на мантию с открытыми руками и верхом. Все это было необъяснимого цвета, и Курт в последствии никогда не мог объяснить или сравнить его с чем ни будь. Он не запомнил ее лица, - только что оно было смуглым, - он помнил лишь ее улыбку, белоснежную и светящуюся изнутри мягким светом. Каждый раз он видел ее в вдалеке, и каждый раз не мог запомнить тот момент перехода к ней, - он как бы оказывался возле нее сразу, и что было самым странным, он не испытывал при виде ее обычного презрения к людям, на оборот, его тянуло к ней… Последнее десятилетие он сторонился людей, и каждое общение сними было вынужденным и приходилось пересиливать себя. Но сейчас он не испытывал этого. Она была прямо таки идеальной, он не мог найти ни единого изъяна в ее фигуре или лице, - она была идеальной. И тогда ему становилось стыдно и не удобно, стоять рядом с ней таким порочным, в одежде предназначенной для Зоны, и с оружием, которое было совсем не уместно. Каждый раз он хотел со стыдом развернутся и уйти, злясь на себя и наслаждаясь одиночеством, но не мог этого сделать, - словно приободренный ее лучезарным взглядом, он снимал пыльник, бросал на землю автомат, и вдруг понимал, что он не уйдет, ему некуда идти, он дома… Это его мир, это его дом, такое чувство испытываешь только когда после многолетних скитаний возвращаешься в родной дом. И Курт осознавал, что за чувство глодало его изнутри все те годы, когда он вынужденно общался с людьми, - это осознание того, что где-то далеко, есть представители высшего разума, не чета этим людям… Обычно на этом видение и заканчивалось, - вдруг ни с того ни с чего все искажалось пространство растягивалось, образуя между ним и той девушкой много метровую пропасть… и все пропадало. И уже здесь, в этом мире он понимал, что прошло всего несколько мгновений, а не минут. Обычно после этого, он со злыми слезами отчаяния напивался, - залпом, в один прием опустошал бутылку водки и тупо сидел, ощущая как постепенно разум мутнеет и заволакивается алкогольным туманом.
…Судя по часам на табло, прошло около часа, но Курт за это время не сдвинулся с места, - когда он думал, ему помогало это сосредотачиваться.
Возможно это была лишь внутренняя галлюцинация подсознания, вызванная годами жизни среди себе не подобных, - он как бы проецировал картину идеальных людей и идеального мира, которого ему так не хватало. А может и нет, и он каким-то образом смог заглянуть в другое измерение. Но тогда возникал закономерный вопрос: Почему он видел только одну и ту же картину?
Ответа на этот вопрос он найти не мог, но после этого прочел все литературу по астральным путешествиям, но так ничего и не добился, - что означало одно - все, что было написано в этих книгах полный бред. Скорее всего, так и было, это происходило в годы Перестройки, когда литературный рынок заполонила низкокачественная литература новоявленных целителей, магов и экстрасенсов.
Параллельный мир… Аналогичное пространство находящееся в иной плоскости по отношению к нашему. После своих видений Курт в серьез увлекся теорией самого пространства и за неделю горы книг, шокировав библиотекаря и вызвав скептическую улыбку завсегдатаев храма знаний. И в чем то они были правы, он не читал тех книг, он всего лишь пробегая глазами по строчкам со сложными суждениями и маловразумительными теориями даже не старался их понять, - ответ на них приходил сам собой и чуть позже. Таким образом ему не составило особого труда вбить себе в голову информацию, которую бы обычный человек осознавал и переваривал несколько месяцев. В принципе, дойдя то теории Эйнштейна, он мог бы и остановится, так как получил все что хотел, но для порядка прочитал и все остальное.