Черные небеса

— Хорошо. Но ты помни, что ничего не вечно в этом мире. И расположение Адама Декера тоже.

Мать снова взялась за спицы и спросила, не поднимая головы.

— Как прошел твой день?

— Нормально.

Караско появился в Ангаре на следующее утро. Едва поздоровавшись с остальной командой, он заперся в кабинете с Ушки. По общему мнению, высказанному Мамочкой, начальник накручивал ему хвоста за вчерашнюю выходку. Возник спор, какая воспоследует кара. Спорили долго, проявив при этом искрометную фантазию, но, в итоге, сошлись на том, что никакая. Пользу Ушки для оперативного отдела трудно было переоценить, а что касается его закидонов, то у кого их нет? Времена надвигались тяжелые, а кто лучше Ушки знает врага?

Громче всех говорила Мамочка. Волнуясь и отчаянно картавя, она доказывала всем, что, не смотря на все достоинства Ушки, начальником его делать нельзя, даже на время. То, что он сотворил с Ноем, вообще не лезло ни в какие ворота, и Караско не имеет никакого права закрывать на это глаза. Черту под разговором подвел Колотун.

— Ушки — фанатик, он не различает людей и свои идеи. Беда в том, что работать ему приходится с именно людьми. Будем надеяться, что начальник обратит его внимание на эту тонкость.

Когда Караско вызвал Ноя к себе, Ушки в кабинете уже не было. Начальник усадил парня на стул и долго молчал, что-то обдумывая. Потом спросил:

— Ты как?

— Нормально, — ответил Ной и добавил: — Лучше, чем вчера.

— А как было вчера?

Ной медлил, мысленно перебирая слова: плохо, страшно, неправильно — ничего не подходило. Он не знал, как назвать то, что он испытал в туннелях. Наверное, в его голове просто не было нужного слова. Да и откуда ему взяться? Он ответил просто и честно:

— Не знаю.

Караско кивнул, будто именно такой ответ и ожидал.

— В пятницу мы выдвигаемся за пределы Города. Поедем довольно далеко — нужно разведать местность, да из аналитического кое-что подбросили. Может быть трудно. Посему даю тебе возможность выбора: ехать с нами или посидеть здесь с Мамочкой, привести себя в порядок. Ты не торопись и хорошенько подумай. На всякий случай скажу, что, если откажется, никто в тебя пальцем тыкать не станет. Тебе все понятно?

— Да.

— Хорошо. Тогда иди и размышляй, завтра скажешь о своем решении. И пришли мне остальную банду.

Мамочка вышла от Караско первая. Она нашла Ноя сидящим возле вездехода, смурного и погруженного в себя. Он не заметил ее появления и вздрогнул, когда она заговорила:

— Ной. Ау.

Он поднял голову.

— Ты не откажешь в помощи бедной девушке? Понимаешь, машина сегодня занята, а ребят начальник не отпустит. Сказал, может Ной поможет.

— Конечно. А что нужно делать?

— Вещички перенести. Там, наверное, не очень много, но одной мне не сладить.

— Я с удовольствием помогу.

— Вот и отлично. Рада доставить тебе это удовольствие!

В длинном пальто и шапочке Мамочка выглядела очень трогательно. Она казалась совсем еще девочкой, хрупкой и уязвимой. Ною вдруг захотелось взять ее за руку, обнять, укрыть от неприветливой стужи — стать ее ангелом-хранителем.

С неба медленно спускались редкие крупные снежинки. Было холодно.

Мамочка засунула ладони подмышки.

— Замерзла? — спросил Ной.

— Нет. Ни чуточки.

— Возьми мои перчатки, а я засуну руки в карманы. У меня очень теплые карманы.

— Спасибо!

Она надела его перчатки поверх своих, подняла руки с растопыренными пальцами.

— У-у-у, лапищи!

Ной улыбнулся.

Они миновали пожилую пару, медленно ползущую по скользкому тротуару. Старик сжимал в руке острую палку и при каждом шаге изо всех сил втыкал ее в лед. Старуха держалась ему за плечо. Ной подумал о своих ледунцах, и ему вдруг стало неудобно.

— Вы скоро уезжаете, — сказала Мамочка.

— Да.

— Уже полгода не ездили. Вообще, это интересно. Караско говорит, что вы на запад поедете. Далеко, за Володино.

— Далеко? Пустая Земля?

— Ну да. А он тебе не говорил? Он же тебя первого вызвал.

— Он предложил мне выбор: ехать или остаться. Наверное, потому и не говорил о маршруте.

— А, вот оно как. И что ты думаешь?

Ной помолчал.

— Я хочу понять, что это будет: исследовательская экспедиция или боевой рейд?

Мамочка посмотрела на него удивленно.

— Боевой? Нет. Вряд ли. На Пустой Земле мы не с кем не воюем. Если что, просто сваливаем. Не наше дело вести войну. Так, стычки бывают иногда, не больше.

— На улице Святого Варфоломея мы тоже ни с кем не воевали. Это было больше похоже на убийство.

— Вот ты о чем… Знаешь, Ной, не нужно относиться к этому так. Это не убийства.

— А что же? Мы убивали людей. Как это называется?

— Тараканы — не люди!

— А кто?

Мамочка задумалась.

— Не знаю. Говорят, что демоны, бесы. А еще говорят, что это бродячие мертвые, их души не нашли дорогу на небо. Много всего говорят, но никто наверняка не знает. Но это не люди.

— А кто-нибудь знает точно?

— Ну, Караско, наверное, знает. Он, вроде, ходил к ним, еще когда была группа Ушки. Один ходил, без оружия. Ходят слухи, что он знал о них задолго до того, как они появились в Городе. Даже до того, как на них оперативники наткнулись. Я не знаю, правда это или нет. Если поедешь, попробуй его расспросить.

— А почему ты не едешь?

Мамочка остановилась, зачерпнула пригоршню снега, скатала из него комок и подбросила вверх.

— Мне нельзя. Животные дела.

— Что?

— Ничего. Сам увидишь.

Здание городского социального центра выглядело зловеще. Низкое, в два этажа, длинное, с бесконечной вереницей бледно-желтых окон, затянутых занавесками. Вокруг него сновали люди, входили и выходили в единственную узкую дверь. В стороне стояло несколько машин, среди которых выделялся горбатый силуэт автомобиля медицинской помощи. Водитель в тулупе стоял возле дверцы и о чем-то спорил с маленьким толстым человечком, поминутно сплевывая и размахивая руками.

Протолкавшись сквозь человеческий поток, Ной и Мамочка вошли внутрь и оказались в царстве беременных женщин и орущих, бегающих по коридорам детей. Они погрузились в немыслимый хаос, внутри которого угадывалось непрерывное целенаправленное движение. Люди сновали туда-сюда, заходили в двери, сидели на стульях в ожидании своей очереди. Было жарко. Мамочка стянула перчатки и отдала их Ною.

— Подожди здесь, — сказала она. — Я скоро.

Он сел на свободное место на краю скамейки, глядя, как она растворяется в толпе. Потеряв ее из вида, он стал смотреть на соседей.

Рядом расположилась молодая женщина, на вид не старше Мамочка, на коленях у нее устроился пухлый карапуз в толстом свитере. Он сидел, опершись руками на ноги матери, и смотрел по сторонам большими любопытными глазами. Периодически он начинал беспокойно крутиться, и тогда мамаша устраивала ему «скачки», пружиня ногами вверх-вниз. Малыш улыбался, сжимал пальцами ее ноги и гукал. Ной украдкой наблюдал за ними несколько минут, пока ребенку не надоела игра, и он был спущен на пол между скамеек, по которому стал удивительно быстро и ловко ползать. Молодая мамаша посмотрела на Ноя и улыбнулась.

Карапуз подполз к его ноге, ухватился за штанину цепкими пальчиками и, пользуясь ей, как опорой, встал. Он стоял неуверенно, раскачиваясь, и победоносно смотрел на «дядю», словно призывая его восхититься этим достижением. На всякий случай Ной завел руку ему за спину, намереваясь ухватить ребенка за свитер, если тот начнет падать.

— Ить! — сказал малыш и засмеялся.

Ной улыбнулся в ответ.

Перебирая руками по штанине, малыш осторожно двинулся вдоль ноги, не спуская с Ноя восторженных глаз.

— О! У вас тут веселье!

Ной обернулся и увидел Мамочку. Она стояла, держа в руке сложенное пальто, и улыбалась до ушей.

— Да, — смущенно согласился Ной.