Антитело

То, что издавало этот звук, было живым.

В отличие от тумана — абстракции, неодушевленного нечто, оно было живым. Оно боролось. Оно имело волю. И оно могло победить.

Глеб понял, что все кончено. Даже успей он добежать до места раньше, чем эта ужасная тень, он ничего не сможет сделать. Слишком слаб. Слишком мал. Слишком напуган. Эта тварь доберется до его родных, и, если туман не сможет ее удержать (А он не сможет. Не сможет!), она…

«Что она сделает?»

«И все кончится. Она получит то, что хочет. И все. Все кончится».

Внезапно Глеб почувствовал облегчение. На секунду, на одну маленькую, отчетливую секунду, он почти пожелал, чтобы враг скорее добрался до места и сделал свое дело. Сделал это быстро.

Он спохватился.

«Да что я говорю!»

Белый утес тумана перед ним дрогнул и стал раскалываться на две части, будто кто-то разрезал его вдоль хребта огромным ножом. В сплошном монолите образовалось узкое ущелье, с вершин в него устремились длинные влажные языки, а в конце, в самом конце, Глеб увидел машину и дядю, стоящего рядом с ней.

— Уезжайте! — заорал он так, что заболело горло. — Обратно! Назад! Давай! Скорее! Скорее! Ну! Назад!

Тень столкнулась с утесом и остановилась, образовав огромный «водоворот», и правая часть ущелья стала оседать.

— Скорее! Давайте!

Глеб побежал вперед. Над фермой вновь пронесся вопль. Громкий и неистовый вопль победы.

Ира закричала, заглушив плач дочери. Через образовавшийся в тумане проход, Сергей увидел Глеба. Тот что-то кричал, указывая рукой в сторону. И снова заорало, зашумело страшное нечто. Все это единым фронтом ударило по натянутым нервам, и Сергей не выдержал.

— Садись на пассажирское! — крикнул он Ире и подпихнул ее. Она послушалась и быстро перебралась на соседнее кресло. Сергей сел за руль и надавил на газ.

Колеса «Тойоты» несколько раз провернулись на месте, а потом она рванулась назад, трясясь и громыхая. Замолчавшая было Ира, снова закричала.

Правая стена прохода стремительно таяла, и сквозь нее стало видно что-то темное, возникшее метрах в пяти от машины. Оно напоминало человека, размахивающего руками, словно крыльями, но ростом выше любого самого высокого мужчины. Тень дернулась в сторону «Тойоты», но туман удержал ее, теряя свою плотность, разваливаясь, исчезая прямо на глазах.

Пикап с ревом выскочил на открытый участок, и Сергей вывернул руль, разворачивая машину. В последний момент, прежде, чем лес и дом поменялись местами, он увидел, как нечто бесформенное тянется к ним сквозь поредевший туман. Он включил первую передачу и изо всех сил надавил на газ.

«Как будто выдохнул великан», — подумал Глеб. — «Как будто великан-курильщик выпустил из легких дым».

Туман отхлынул назад к лесу, огромными волнами расходясь в стороны. Передний фронт обогнал машину и на мгновение поглотил ее и скрыл из вида. Глеб закрыл глаза, чувствуя, как волна проходит сквозь него, обдавая теплом и сыростью, и уносится дальше.

Стало холодно.

Туман, словно река, прорвавшая плотину, возвращался в свое русло. Тень исчезла.

«Тойота» подъехала к Глебу и остановилась.

— Залезай, — сказал дядя.

Глеб забрался в кузов и вцепился в борт.

Они возвращались.

Машина остановилась. Тетя распахнула дверь, подхватила на руки затихшую Аленку и побежала к крыльцу. Глеб и дядя молча наблюдали, как она скрылась в доме, оставив входную дверь распахнутой настежь.

— Нужно поговорить, — сказал дядя.

Туман опять сделался неподвижным и висел на границе леса густой пеленой. Ничто не напоминало о недавней погоне и борьбе. Будто ничего и не было. Над крыльцом лениво клубился во влажном воздухе дым сигарет.

— Ты и вправду это видел?

— Видел.

— Ты знаешь… я не знаю, что сказать. Мы должны что-то сделать с этим.

— С чем?

— Ладно, Глеб. По-моему, все ясно.

— Настя говорит, в Горенино есть какая-то тетка. Знахарка. Что-то в этом духе. Можно поговорить с ней. Еще можно расспросить людей об этом месте. Думаю, здесь что-то случилось. Кто-то должен об этом знать.

— Знахарка… Вот зараза…

Пальцы у дяди дрожали. В траву упал длинный столбик пепла.

— Что ты рассказал Насте?

— Почти все что знал. На тот момент.

— Плохо дело.

Дядя бросил окурок в траву и встал.

— Поговори с ней.

И ушел в дом.

Глеб смотрел на туман.

«Что же здесь творится? Оно напало на меня позавчера и оказалось слишком слабым, чтобы прорваться. Вчера оно, по всей видимости, вообще проигнорировало нас с дядей. Но сегодня… Оно развернулось во всю силу. И сила эта… Черт возьми! И всего за пару дней оно превратилось в такого монстра! Этой твари что-то нужно. Что-то, что находилось сегодня в машине. Дядя? Точно нет. Тогда тетя? Аленка?»

Сигарета обожгла пальцы, и Глеб отбросил ее.

«Аленка! Она была со мной на поляне. Позавчера тень напала на меня и пыталась говорить. Сегодня она напала на нее, но ни о каком разговоре речи и не шло».

Глеб вспомнил жуткий вой, долетавший из тумана, и поежился.

«Этому нечто нужна Аленка. Зачем? Думай, думай, думай — зачем?

Не понятно.

Одно ясно — это как-то связано с поляной и с тем, что там произошло. Со странными спиральными осинами, которые быстро растут.

Что же там случилось? Что же на самом деле там произошло?

Подменыш.

(осина — тот путь, по которому колдуны путешествуют между Адом и Землей)

Подменные дети.

(путь!)»

— Привет, Настя.

— Привет, Глеб! Как дела?

— Нормально. Помнишь, ты говорила про какую-то знахарку там у вас?

— Да.

— Сходи к ней.

— Глеб, что случилось?

— Сегодня Аленкины родители пытались отвезти ее к врачу.

— Пытались? Что с ней?

— На них напали. Их не пустили.

— Кто напал?

— Не знаю я! Что-то! Что-то напало!

Глеб заставил себя уменьшить громкость и вкратце пересказал недавние события. Настя помолчала.

— Глеб, вам надо уезжать оттуда! Это не игрушки. Это очень серьезно.

— Я знаю.

Теперь его голос звучал почти спокойно.

— Я думаю, что уже поздно. Нам не уехать. По крайней мере, Аленке. А значит — никому.

Они снова замолчали.

— Ты сходишь?

— Конечно. Пойду прямо сейчас.

— Позвони мне, когда вернешься.

— Позвоню. Глеб, будь осторожен.

— Буду.

— Я позвоню.

— Давай.

Тетя шла через гостиную. Заметив Глеба, она остановилась и посмотрела на него. На сером припухшем лице болезненно блеснули покрасневшие глаза. Из комнаты Аленки послышался кашель, на минуту заглушивший слова очередной сказки. Когда приступ миновал, до слуха Глеба донесся напряженный голос чтеца:

Земля успела оттаять, но места, где сидела Морра, были видны. Трава там побурела. Он знал, что если Морра просидит на одном месте больше часа, там уже никогда ничего не вырастет. Земля просто умирает от ужаса. В саду таких мест было несколько, и худшее из них, как назло, располагалось на тюльпановой клумбе.

Широкий след из сухих листьев вел прямо к веранде. Здесь она и стояла. Она оставалась за пределами светового круга и глазела на лампу. Она ничего не могла поделать, она должна была подойти как можно ближе, и все вокруг погибло. Всегда повторялось одно и то же: все, к чему она прикасалась, умирало.

Тетя смахнула со лба спутанную прядь.

Настя перезвонила около шести вечера.

— Она согласна. Она просила привезти вещь девочки.

— Хорошо. Когда?

— Завтра. Часов в десять утра. Сможешь?

— Конечно.

— Встретимся у детской площадки. Помнишь где это?