Страница 45 из 58
Миссъ Бриггсъ не получила формальной отставки, но она сдѣлалась чѣмъ то въ родѣ титулярной компаньйонки, и единственными ея собесѣдниками были жирная болонка въ гостиной и брюзгливая Фиркинъ въ каморкѣ, назначенной для ключницы. Но хотя веселая старушка никакъ не хотѣла слышать объ отъѣздѣ миссъ Ребекки, однакожь должность миссъ Шарпъ не выяснилась и не опредѣлилась на Парк-Ленѣ. Миссъ Кроли, какъ и всѣ избалованныя особы ея пола, любила безъотчетно пользоваться услугами своихъ подчиненныхъ, прогоняя ихъ изъ своего дома, какъ-скоро потомъ не оказывалось въ нихъ настоятельной нужды. Между людьми этого сорта, благодарность отнюдь не считается дѣломъ важнымъ и необходимымъ; они принимаютъ отъ другихъ услуги, какъ законную дань, не обязывающую ихъ ни къ чему. Все это въ порядкѣ вещей, и вы, о смиренный блюдолизъ, отнюдь не имѣете причинъ жаловаться на свою плачевную судьбу. Твоя дружба къ богачу имѣетъ своимъ основаніемъ источникъ мутный и грязный; деньги ты любишь, а не человѣка, и если бы какой-нибудь Крезъ, вслѣдствіе непредвидѣнныхъ обстоятельствъ, помѣнялся мѣстомъ съ своимъ слугою, мы очень хорошо знаемъ, куда бы ты направилъ дружелюбное расположеніе своего сердца.
И я никакъ не поручусь, чтобъ умная лондонская старуха, не смотря на все простодушіе и неутомимую дѣятельность Ребекки, не питала насчетъ ея въ своей душѣ какихъ-нибудь темныхъ подозрѣній. Миссъ Кроли расчитывала, вѣроятно, что никто и ничего не обязанъ дѣлать даромъ на этомъ свѣтѣ, и знаки безпримѣрного усердія къ ея особѣ могли, въ глазахъ ея, получить довольно подозрительный характеръ. Заглядывая повременамъ въ глубину своей собственной души, чуждой всякого сочувствія къ ближнимъ, она могла, по аналогіи, судить, что и другіе тѣмъ менѣе способны были увлекаться къ ней самой чувствомъ безкорыстной симпатіи, и можетъ-быть думала миссъ Кроли, что эгоистическимъ особамъ не суждено въ этомъ мірѣ наживать искреннихъ друзей.
Какъ бы то ни было, миссъ Ребекка служила для нея величайшимъ утѣшеніемъ и отрадой. Она подарила ей два новыхъ платья, старое ожерелье, турецкую шаль, и, въ знакъ особенной довѣренности, близкой къ закадышной дружбѣ, злословила передъ нею всѣхъ своихъ знакомыхъ. Этого недовольно: миссъ Кроли заботилась даже о будущей судьбѣ покровительствуемой особы; въ головѣ ея вертѣлся планъ выдать Ребекку за мистера Кломпа, молодого хирурга, или вообще устроить какъ-нибудь повыгоднѣе каррьеру ея жизни, или, наконецъ, просто-на-просто спровадить ее на «Королевину усадьбу», какъ-скоро не будетъ надобности въ ея услугахъ.
Когда миссъ Кроли, укрѣпляясь постепенно въ своихъ силахъ, получила позволеніе переходить изъ одной комнаты въ другую, Ребекка пѣла для нея въ гостиной аріи изъ лучшихъ оперъ, или услаждала ея душу какой-нибудь другой забавой поэтического свойства; когда позволили ей выѣзжать для прогулки, Ребекка была постоянной ея собесѣдницей въ каретѣ. Гуляя по окрестностямъ и шумнымъ улицамъ столицы, онѣ заѣхали однажды и на Россель-Скверъ, и фамильный экипажъ миссъ Кроли остановился передъ скромнымъ домикомъ негоціанта, Джона Седли.
Прежде этого событія, какъ легко вообразить, обѣ милыя подруги весьма часто пересылались между собою полновѣсными письмами самого дружеского содержанія. Должно, впрочемъ, замѣтить, что въ продолженіе послѣднихъ мѣсяцовъ пребыванія Ребекки на «Королевиной усадьбѣ«вѣчная дружба между ними потерпѣла значительный ущербъ, и уже начала дряхлѣть съ неимовѣрной быстротою. Обѣ подруги погружены были въ созерцаніе своихъ собственныхъ дѣлъ. Ребекка устраивала свой отношенія къ представителямъ джентльменскихъ обществъ; Амелія постоянно устремляла свой помышленія на одинъ и тотъ же предметъ. Но вотъ онѣ встрѣтились и бросились въ объятія другъ друга съ такою энергическою юркостью, которая составляетъ исключительную принадлежность только молодыхъ особъ, соединенныхъ узами вѣчной дружбы, при чемъ Ребекка разыграла свою роль съ неподражаемымъ искусствомъ, и умилительно было видѣть, какъ слезы радости заструились по ея щекамъ. Но бѣдная Амелія зардѣлась какъ роза, цалуя свою милую подругу, и думала въ своемъ невинномъ сердцѣ, что она слишкомъ, слишкомъ провинилась передъ ней.
Ихъ свиданіе продолжалось весьма недолго. Амелія только-что собралась гулять вмѣстѣ съ своей мама. Миссъ Кроли ожидала ее уподъѣзда въ своей каретѣ; ея ливрейные лакеи удивлялись, повидимому, какая нслегкая занесла ихъ въ это захолустье, и смотрѣли розиня ротъ на честнаго Самбо, чорного слугу, который, какъ имъ казалось, родился и выросъ на Poсceль-Скверѣ, гдѣ вѣроятно чорный цвѣтъ отличаетъ всякого туземца. Но когда миссъ Амелія выпорхнула на улицу съ веселыми и улыбающимися взорами (Ребекка желала ее представять своему аристократическому другу; миссъ Кроли, горѣвшая нетерпѣніемъ видѣть ее, не могла, по слабости здоровья, выйдти изъ кареты), когда, говорю, миссъ Амелія выпорхнула легкой птичкой на гранитный троттуаръ, жители Парк-Лена изумлены были самымъ пріятнымъ образомъ, и съ недоумѣніемъ спрашивалй себя: неужели такія красотки родятся на Россель-Скверѣ? Миссъ Кроли, въ свою очередь, совершенно очарована была прелестнымъ личикомъ молодой леди, которая съ такою граціозною робостью подошла къ ея каретѣ, чтобъ лично засвидѣтельствовать свое почтеніе знаменитой покровительницѣ своей милой подруга.
— Что это за личико, моя милая, что за голосокъ! говорила миссъ Кроли, когда онѣ обратно катились по широкой улицѣ въ направленіи къ Вест-Энду. Ваша подруга, моя милая, чудо какъ хороша. Пригласите ее на Парк-Ленъ, я этого непремѣнно хочу и требую: слышите ли, миссъ Шарпъ?
Миссъ Кроли имѣла изящный, выработанный вкусъ. Она любила чистую натуру и естественныя манеры съ примѣсью робости и застѣнчивости, столько свойственной молодымъ дѣвицамъ; незнакомымъ съ мудростью свѣта. Она любила вокрутъ себя хорошенькія лица въ такой же мѣрѣ, какъ любила хорошенькія картины и китайскій фарфоръ. Въ этотъ день разъ шесть она говорила объ Амеліи съ одинаковымъ восторгомъ. Она поспѣшила отрекомендовать ее Родону Кроли, когда тотъ явился передъ обѣдомъ съ своимъ обыкновеннымъ визитомъ.
Само-собою разумѣется, что Ребекка, при этомъ удобномъ случаѣ, поспѣшила доложить, что подруга ея выходитъ замужѣ за поручика Осборна, и что они уже были помолвлены съ дѣтскихъ лѣтъ.
— Онъ служитъ въ арміи… въ такомъ-то полку, если не ошибаюсь? сказалъ Родонъ Кроли, съ усиліемъ, какъ прилично гвардейцу, припоминая нумеръ полка, гдѣ служилъ Осборнъ, съ которымъ, впрочемъ, онъ давно стоялъ на короткой ногѣ.
Ребекка подтвердила показаніе, и прибавила, что капитанъ этого полка — нѣкто Вилльямъ Доббинъ.
— Верзила широкоплечій, неуклюжій и до крайности неловкій, сказалъ Кроли; всѣмъ и каждому наступаетъ на ногу. Знаю его. А Осборнъ миловидный дѣтина, и у него большіе чорные усы.
— Огромные, подтвердила миссъ Ребекка Шарпъ, и онъ придаетъ имъ огромнѣйшую цѣну, увѣряю васъ.
Вмѣсто отвѣта, Родонъ Кроли закатился самымъ пронзительнымъ смѣхомъ, и долго дамы не могли добиться отъ него никакихъ объясненій. Когда, наконецъ, поунялся въ немъ этотъ припадокъ неестественной веселости, онъ сказалъ:
— Осборнъ считаетъ себя отличнымъ игрокомъ на бильярдѣ, и я еще недавно выигралъ у него около двухъ сотъ фунтовъ. Оселъ въ квадратѣ, провалъ его возьми! Я бы въ тотъ день облупилъ его какъ липку, еслибъ не этотъ его пріятель, кептенъ Доббинъ!
— Ахъ, Родонъ, Родонъ, долго ли ты будешь такъ повѣсничать? замѣтила миссъ Кроли, любуясь внутренно на проказы своего племянника.
— Что-же тутъ прикажете дѣлать, сударыня? Изъ всѣхъ молодыхъ повѣсъ, какихъ только мнѣ удавалось видѣть, этотъ юноша самый зеленый, и еще, покамѣстъ, не вылинялый, отвѣчалъ Родонъ Кроли. Тарквинъ и Десисъ вычерпываютъ денежки изъ его кармана, сколько и когда имъ вздумается. Онъ готовъ забраться къ чорту въ омутъ, только бы его видѣли тамъ съ какимъ-нибудь лордомъ. Онъ расплачивается за ихъ обѣды въ Гринвичѣ, и каждый изъ нихъ приводитъ сколько угодно гостей.
— Это должно быть прекрасное общество, замѣтила Ребекка.