Страница 20 из 29
Машины шли, теснясь и пятясь,Держась на той струне тугой:Не сплоховать,Не сбавить натиск,Не проморгать беды лихой…То был порыв души артельной,Самозабвенный, нераздельный, —В нем все слилось — ни дать, ни взять:И удаль русская мирская,И с ней повадка заводская,И строя воинского стать;И глазомер, и счет бесспорный,И сметка делу наперед.Сибиряки!Молва не врет, —Хоть с бору, с сосенки народ.Хоть сборный он, зато отборный,Орел — народ!Как в свой чередПлечом надежным подопрет, —Не подведет!СибирякамиОхотно все они звались.Хоть различались языками,Разрезом глаз и складом лиц.Но цвет был общего закала:Сибири выслуженный дар —Под слоем летнего загараЕще там зимний был загар.Тут были: дальний украинецИ житель ближних мест — бурят,Казах, латыш и кабардинец,И гуще прочих — старший брат.И те, кого сюда чин чиномВезли с путевкой поезда,И те, что по иным причинамОднажды прибыли сюда;В труде отбыв глухие сроки,Перемогли урок жестокий. —Всего видали до поры,Бывали дальше Ангары…Но все теперь как будто дивом,Своею нынешней судьбой,Одним охвачены порывом,В семье сравнялись трудовой,В сыновней службе не лукавой,Огнем ученые бойцы.Деньга — деньгою, слава — славой,Но сверх всего еще по нравуКласс показать.Самим по правуСказать:«А что — не молодцы?»Как дорог мне в родном народеТот молодеческий резон,Что звал всегда его к свободе,К мечте, живущей испокон.Как дорог мне и люб до гробаТот дух, тот вызов удалойВ труде,В страде,В беде любой, —Тот горделивый жар особый,Что — бить, — так бей,А петь, — так пой!..Гори вовеки негасимоТот добрый жар у нас в груди —И все нам впору, все по силам,Все по плечу, что впереди.Немало жито-пережито,Что хочешь будь и впредь со мной, —Ты здесь — венец красы земной,И песнь моя —Народ родной!День отпылал над сталью плесаИ долгий зной увел в закат.Все так же по мосту колесаДержали свой тяжелый лад.Свергали в воду самосвалыСвой груз, — казалось, там — гора.Как в пору все. Как не бывало!И Ангара —Как Ангара.Лишь под невидимым вовекиОгнем прожекторных лучейИграла, — все на свете рекиМогли завидовать бы ей.В лучах играла вся окрестность, —Сверкала, что дворцовый бал.И неохотно люд воскресныйДомой с площадки убывал.Работам ночь не помешала,Забыто было есть и пить,И смена смене не желалаДобром штурвалы уступить.И ночь прошла.И новый полныйДень на дежурство заступил.И все вились жгутами волны,Все тот же былБайкальский тыл.И только в полдень, в лад со сроком,Что был назначен не спроста,Как над невидимым порогом,Вода забилась у моста,И крупной пеной богатея,Пошла в десяток рукавов,Когда означилась над неюУглы бетонных сундуков.Ярясь, грозясь, кипела пуще,Гремел с бортов за сбросом сброс,Над быстриной, ревмя ревущей,Ходил гармонью зыбкий мост.За сбросом сброс гремел в придачу,Росла бетонная гряда,Но не хотела стать стоячейВесь век бежавшая вода,Не собиралась кончить миром…Я помню миг, как тень бедыПрошла по лицам командиров,Не отходивших от воды.Ей зоркий глаз людской не верил…Чуть стихла, силы притаив,И вдруг, обрушив левый берег,В тот узкий кинулась прорыв…Слова команды прозвучали,Один короткий взмах флажка —И, точно танки РГК,Двадцатитонные «минчане»,Качнув бортами, как плечами,С исходной, с грузом — на врага.