Страница 61 из 105
Конкуренция с помощью свободных предприятий и открытых рынков находится в сердце динамичной экономики, но если и есть ещё один урок, который можно вынести из этой главы, так это то, что мы не вправе рассчитывать лишь на конкуренцию и собственные краткосрочные интересы для продвижения инноваций и экономического процветания. Динамичные рынки держатся на общих здравых основаниях: разделяемой инфраструктуре правил, институтов, знаний, стандартов и технологий, обеспеченных смешением общественных и частных проектов.
Сейчас всё большее количество руководителей частного бизнеса принимают во внимание ценность сильной общественной базы. Эти новые александрийцы понимают, что создание общей основы для знаний, на которой могут быть сформированы разнообразные масштабные партнёрские сообщества, является прекрасным способом для развития инноваций и успеха компании.
Некоторые компании используют механизмы перекрёстного лицензирования и патентования для снижения операционных издержек и трений в своих деловых отношениях. Кое-кто использует открытые стандарты для развития операционной совместимости и стимуляции совместных проектов. Другие инвестируют в доконкурентные сообщества знаний для повышения эффективности разработки новых продуктов. В то же время есть компании, предпочитающие помогать созданию сетей университетских партнёров, которые откроют плодотворный поток идей и изобретений, способных расцвести в новые направления бизнеса. Вне зависимости от того, какие методы и их комбинации выбирают компании, результат обычно один: более динамичная и успешная экосистема.
Помимо этого многообещающего шквала открытой деятельности находится немало компаний и их единомышленников в публичном секторе, воспринимающих общественные составляющие инноваций как нечто само собой разумеющееся. В призывах к дальнейшим открывающимся инфраструктурам общения и сотрудничества, к увеличению общественной собственности или к созданию более сбалансированной системы интеллектуальной собственности они видят угрозу экономическому процветанию. Почему печальная летопись экономического развития во многих развивающихся странах, где такие общественные институты слабы, не убедила их в обратном.
Это темы, требующие отдельной книги, и здесь сложно оценить их должным образом. Но то, как мы управляем интеллектуальной собственностью, влияет на всё, что мы обсудили в этой главе, и на большинство бизнес-моделей, о которых мы рассказываем в этой книге. Поэтому над этой темой стоит задуматься. Конечно, как авторы и бизнесмены мы признаём, что в продвижении инноваций центральное место занимают креативность и инвестиции. Теоретически, закон об интеллектуальной собственности существует как раз для этого. Но расширение охвата, возможностей и условий законодательства за последние тридцать лет привело к формированию режима интеллектуальной собственности, совершенно не соответствующего современной технологической, экономической и социальной реальностям. Это угрожает цепочке креативности и инноваций, от которой зависим мы (и будущие поколения).
В современной экономике нам нужна та система интеллектуальной собственности, что вознаграждает изобретения и поощряет открытость, так она питает частные компании и поддерживает общественную собственность. Существующая же система работает не так хорошо, как могла бы.
Критики всё больше говорят о том, что наша экономика знаний стала слишком приватизированной. Такие учёные, как Джеймс Бойл и Лоуренс Лессиг, отмечают, что за последние десятилетия права на интеллектуальную собственность постоянно ужесточались, а общественная собственность стала опасно ограничена. Эти голоса должны быть услышаны.
С тех пор как в 1980 году закон Бэя-Доула[281] расширил действие патентов на общественные исследовательские организации, права на собственность продвигались всё дальше во владения фундаментальной науки. С одной стороны, эти права на фундаментальные исследования обещают значительную экономическую выгоду от увеличивающейся коммерциализации изобретений. С другой стороны, коммерциализация может нанести урон культуре открытой науки, которая в течение веков давала силы для новых открытий.
Наука и коммерция зависят от способности наблюдать, учиться и тестировать работу других. Без эффективного доступа к данным, материалам и публикациям научные проекты невозможны. Последние исследования говорят о волнующей тенденции: увеличение секретности, давление обременительных патентных соглашений об использовании технологий и сложные процедуры взаимодействия с лицензирующими структурами мешают учёным обмениваться исследовательскими данными. Недавнее исследова-. ние Американской ассоциации содействия развитию науки[282] показало, что 35 % академических исследователей отмечают сложности, влияющие на их работу, когда учёным отказывают в доступе к информации. 76 % учёных, работающих в промышленности, отметили те же трудности.
Обеспокоенность проблемами доступа к информации серьёзна. Сильные, хорошо финансируемые академические институты сейчас являются основой коммерческого успеха любой страны. В США расчёты Национального научного фонда[283] показывают, что американские академические институты работают над 13 % национальных исследований (тратя около 36 миллиардов долларов) и над 54 % всех фундаментальных исследований. Значительная доля последних (50 % в 2001 году) относится к биологическим и медицинским наукам — ключевой передовой области научных открытий и экономического роста.
Для сравнения, крупные фармацевтические фирмы, занимающиеся исследованиями, такие как Merck, с годовым бюджетом на научно-исследо вательские разработки в размере 3 миллиардов долларов производят менее 1 % биомедицинских исследований в мире. Чтобы получить доступ к оставшимся 99 % исследований, фармацевтические фирмы пользуются результатами, полученными университетами и общественными организациями по всему миру. Если авторские отчисления или лицензионные ограничения мешают доступу общественных исследователей к запатентованным инструментам, то снижаются возможности отрасли пожинать плоды этих исследований.
Нахождение правильного баланса между общественной основой и частным сектором является ключом к долгосрочной конкурентоспособности компаний и экономики в целом. У нас должна быть возможность применить существующие знания для создания новых. В то же время общество должно добиваться частных инвестиций, необходимых для превращения новых знаний в экономические и технологические инновации, которые вносят вклад в благополучие общества.
Короче говоря, мы обязаны поощрять инновации, не нанося ущерба жизнеспособности научных и культурных сообществ. Нам нужна система стимулирования, которая награждает изобретателей и производителей знаний и в то же время поощряет распространение результатов их работы.
Сложными остаются следующие вопросы: какой защиты достаточно, а какой слишком много? Где находится правильный баланс между частным бизнесом и общественной собственностью? Что позволит лучше достичь этого баланса: рыночные механизмы или вмешательство государства?
Реформы общественной политики, несомненно, оправданы. В вопросе об интеллектуальной собственности многие практики призывают суды, Конгресс или международные соглашения приостановить — или хотя бы сбалансировать — права на собственность. Умело направленные законодательные меры могут значительно снизить некоторые текущие затраты и риски, сопровождавшие недавнюю волну приватизации.
Однако сдерживание крайностей системы прав на интеллектуальную собственность требует более широкого набора инициатив, включая коллективные акции компаний и негосударственных организаций, а, кроме того, переосмысление понятий «открытость» и «обмен информацией». На самом деле, пока политика обсуждается, толковые компании должны принимать в этом участие.
281
Bayh-Oole Act.
282
American Association for the Advancement of Science.
283
National Science Foundation.