Пленник мечты

Она отошла в сторону, когда Гавин медленно подошел к телу своей матери. Она хотела успокоить его, но не было такого утешения. Какой бы ни была Лесли, что бы она ни сделала или собиралась сделать, она была его матерью. Риа могла только сравнивать чувства Гавина к Лесли со своими собственными к Даре. И ее сердце заболело от понимания того, как сильно он страдает. Она протянула руку к нему, когда он опустился на колени возле тела своей матери, затем убрала. Вряд ли он захочет, чтобы кто-то прикасался к нему.

Слезы текли по ее щекам, когда она взглянула на Салека. Глаза говорили о ее благодарности, но слов не было. Не сейчас.

— Пришли к нам Кирен, — хрипло произнес Салек. Кирен знает, что сделать для Гавина, если вообще что-то можно сделать.

Риа кивнула и поднялась по лестнице наверх, удивляясь, как еще ноги держат ее, как колени не подгибаются.

Кирен сидела в своей комнате и шила. Она взглянула на вошедшую Риа, на бледное бескровное лицо и отложила в сторону шитье.

— Свершилось, значит, — спокойно сказала она, поднимаясь.

Риа не спросила, откуда она знала, просто кивнула.

— Ты нужна Гавину.

Кирен прошла мимо нее к двери и, казалось, старела с каждым шагом. Кирен остановилась возле самой двери.

— Ступай к Гьёрсал, она умна для своих лет.

Риа подчинилась, зная, что никакая мудрость и ум не смогут изменить того, что сделано. Никогда не исчезнет из памяти Гавина то, что она, хоть и невзначай, стала причиной смерти его матери. Слезы у нее потекли сильнее, когда она дошла до Гьёрсал и почувствовала, как руки девушки обняли ее.

Гьёрсал не знала причины горя Риа, но знала, как успокоить, так успокоить могут только те, кто сам был знаком с огромной болью. Она обняла Риа Макамлейд, прижала к себе и стала нежно укачивать, как ребенка, позволяя ей выплакаться.

Кирен также не пыталась остановить рыдания Гавина. Она отослала из зала слуг и одним взглядом остановила спускавшуюся Беатрис. Гавин не замечал ничего вокруг. Слезы смешались с кровью его матери; он плакал от боли за прошлое и настоящее. Кирен знала, что слезы принесут облегчение, и была рада, что он мог плакать. Она кивнула головой Салеку, находившемуся рядом, в его глазах стояли слезы. Он ничего не мог сказать или сделать для облегчения страданий Гавина.

Позже он узнает, что Гавин все равно любит его, несмотря на кровь Лесли на его руках.

Салек вышел из зала; солнце ослепило его, когда он широко открыл глаза, чтобы высушить слезы. Боль и жалость сжимали ему горло, но он сглотнул этот тяжелый ком. Он сделал то, что был должен сделать, и не надо расслабляться. Боль Гавина была бы сейчас куда больше, если бы Лесли удалось задуманное и мертвой лежала бы Риа. Но ему снова припомнилось отчаяние на лице Гавина, идущего к безжизненному телу своей матери.

Салек поставил часового возле двери в зал, чтобы никто не входил туда, пока мать его жены не отменит это распоряжение, затем он вышел из Чарена, чтобы предаться своему горю в одиночестве. Но он горевал не о Лесли, а о том, кого потерял с ее смертью. О ее сыне.

Глава 25

Риа сидела одна в своей спальне, невидящим взглядом уставившись на холодный камин. Прошло уже много часов. Служанка сказала ей, что Гавин покинул замок так спешно, словно за ним неслись черти. Кирен распорядилась положить тело Лесли в верхней спальне в окружении горящих свечей. И Кирен отмыла с пола в большом зале кровь. Риа думала, не останется ли там следов, которые всегда будут напоминать Гавину о смерти матери. Она хотела посмотреть сама, но это казалось таким ужасным, к тому же она боялась, что вернется Гавин.

Она почти все время спала и, уже проснувшись, поняла, что Гьёрсал, должно быть, добавила что-то в вино, которое она попросила принести ей, чтобы немного успокоиться. Риа слегка улыбнулась, когда вспомнила слова Кирен. Да, Гьёрсал была действительно мудрой для своих лет, мудрой знаниями своей матери. Дверь отворилась, и Риа увидела входящую Кирен.

Кирен улыбнулась, увидев, что она проснулась, но ее глаза были полны сочувствия.

— Ты отдохнула?

— Я спала, — ответила Риа, слегка пожав плечами. — Гавин… он вернулся?

— Нет. Но он скоро вернется. И ты должна быть готова. — Кирен опустилась в кресло рядом с ней. — Ты будешь нужна ему.

— Нет. — Риа содрогнулась от этой мысли. — Он не захочет видеть меня. Я виновата в том, что Лесли мертва.

— Не будь глупой! Ее собственная ненависть решила ее судьбу. Ты должна быть сильной. Гавину нужно твое утешение, — настаивала Кирен. — И, — добавила она, — если ты не дашь ему утешения, это сделает другая.

Риа содрогнулась, представив себе белокурую голову Беатрис на его груди, руки, обнимающие его.

Кирен кивнула, подтвердив то, что она увидела в глазах Риа.

— Да. Если тебя не будет рядом с ним, то рядом будет леди Беатрис.

— Когда он придет ко мне, я не оттолкну его. Я не смогу, — признала Риа тихим голосом.

— Он не придет к тебе, — предупредила Кирен, когда внимательно разглядывала молодую девушку, ее чистую красоту, опечаленную недавними событиями. Да, это именно та девушка, которая сможет исцелить Гавина.

Риа стояла и размышляла над смыслом сказанных Кирен слов. Если он не придет к ней, неужели она осмелится сама искать его? Она коснулась своих волос. Их нужно причесать, и сменить платье. Ему не следует видеть ее такой, какой он видел в последний раз, когда за ней стояла его мать.

Кирен улыбалась, когда уходила от нее.

***

Риа понадобилось все ее мужество, чтобы пойти к Гавину, и это мужество почти оставило ее. Гьёрсал зашла к ней сказать, что он вернулся в замок.

Служанка Кирен только что закончила укладывать ее волосы в простую, но красивую прическу, она переодела платье.

Гьёрсал вошла в комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, оглядывая Риа. Ее мелкие черты лица были омрачены печалью.

— Гавин сейчас с моей матерью. Скоро он пойдет в свою спальню.

Риа смотрела на девушку, сжимая руки.

— Я не могу идти к нему, Гьёрсал. Он не захочет видеть меня. — Но даже когда она говорила это, она мысленно стремилась поддержать его, защитить от огромной боли. Она не выдержит, если он отвергнет ее.

Гьёрсал шагнула вперед, взяла Риа за руки и подвела к глубокому кожаному креслу возле камина. Руки Риа были холодными, а лицо совершенно бескровным.

— Гавин и сам не знает, как избавиться от печали. Только ты можешь дать ему мир и покой. Моя мать так сказала, а она никогда не ошибается. Неужели ты отвергнешь его сейчас?

— Нет, — признала Риа, — но я боюсь!

Гьёрсал улыбнулась, услышав смятение в ее голосе.

— Когда ты облегчишь его печаль, твои страхи успокоятся.

Риа чувствовала себя лучше, пока Гьёрсал была с ней, потом мысли снова смешались у нее

в голове. О чем Гавин думал сейчас? Не примешивалась ли злость к его печали? Она пыталась представить себе свои собственные чувства в такой же момент, но не могла.

Она шла к нему на негнущихся ногах, которые едва подчинялись ей. Хотя вдоль стен горели факелы, коридор был мрачным, и ей стало еще страшнее. Однако страх и трепет покинули ее, когда она увидела Лиссу, стоявшую возле его спальни спиной к двери. Самодовольная улыбка заиграла на ее губах при виде подходившей Риа. Лисса оставалась все такой же хорошенькой, но ее портила горечь в выражении ее лица, несмотря на то удовольствие, которое она явно получала сейчас.

Риа не спрашивала у девушки, почему она здесь. Это было очевидно.

— Уйди с дороги, — глухо произнесла Риа, когда девушка и не подумала отступить в сторону.

— Нет, — вызывающе ответила та, — они не хотят, чтобы их тревожили.