Радужные Мосты

— Нас они боятся все же меньше, чем хозяев, — сказала Мили. — А зря!

Девушка вытянула руку, направила на одно из существ, сжала кулак. Вивьен ожидал услышать треск костей, как это было уже ни раз, но нет. Бледное тело замерло, словно налетело на стену, забилось в судорогах. Его корежило и крутило. Кровь потоком выплеснулась из широко раскрытого рта, глаза вылезли из орбит.

— Нееет, пожааалуйстааа — прохрипело существо и обмякло.

Мили разжала кулак и посмотрела на Вивьена. На лице ее читалась растерянность.

— Что это было? — спросил алхимик.

— Ничего, — прошептала чародейка. — Ничего не было. Этого просто не может быть.

Между тем, твари снова сгрудились перед путниками, заискивающе заглядывая им в глаза.

Девушка ненадолго зажмурилась. Алхимик заметил, что ее губы дрожат.

— Убей их, — наконец, сказала она. — Ни о чем не спрашивай, просто убей.

Вивьен не заставил себя просить дважды. Он шагнул вперед, взмахнул цепью. Обернулся, удостоверился, что не заденет чародейку. Первый удар пришелся в плече одного из гадов. Не было привычного глухого звука, не было ощущения попадания. Оголовье словно в пуховую подушку вошло. Существо пискнуло и опрокинулось на спину. В том месте, куда врезался шипастый металл, мягкая плоть лопнула, превратившись в развороченный кровоточащий провал.

— Быстрее! — выкрикнула Мили. В ее голосе звучали истерические нотки.

Цепь взвилась и заметалась с новой силой. Она со звоном рассекала смрадный воздух, разбрасывая в стороны настырных тварей. Они лишь вскрикивали и падали. Пол почти сразу стал мокрым и скользким. Бестии оскальзывались, но продолжали ползти к защищаемой позиции. Они не были бессмертными, не были живучими. Иногда хватало одного точного удара, чтобы белесое тело больше не двигалось. Иногда приходилось бить несколько раз.

Но как бы то ни было, а все походило на избиение младенцев. Существа не сопротивлялись, не пробовали бежать. Они упорно стремились к заветному месту. И ужаса в их глазах уже не было. Там поселилась глухая обреченность. Вивьена убивали эти взгляды. Он чувствовал себя так, словно душит младенцев.

К реальности возвращала отталкивающая внешность бестий. То, как они копошатся в жидкой грязи из крови, пыли и слизи. Как извиваются подобно трупным червям.

Вскоре все было кончено. Мили не стала дожидаться, пока все твари затихнут.

— Хватит! — окрикнула она алхимика.

Что-то в ее голосе заставило воина остановиться сразу и бесповоротно. Но что? Обернувшись, он успел заметить, как девушка трет тыльной стороной ладони глаза. Что? Слезы? Вивьен открыл рот спросить, но тут же закашлялся. Грудь словно изнутри разрывали когтями. Будто там поселился все увеличивающийся в размерах ледяной шар, испещренный длинными иглами.

Мили более не обращала внимания на готового выплюнуть собственные легкие алхимика. Она бросилась к распластанному на полу телу мужчины. Изможденное лицо, превратившиеся в лохмотья некогда добротные шелковые одежды, многочисленные синяки и ссадины. И порезы… Сначала девушка приняла их за обычные царапина, но когда те начали складываться в замысловатые узоры — задумалась.

— Нож! — выкрикнула она. — У них был нож?

— Я думал, что мне показалось, — прохрипел Вивьен. Он сидел на корточках, пытаясь унять кашель. — Но если ты спрашиваешь, то да. Что-то с кривым лезвием. Даже не нож — скорее, серп.

— Я плохо разбираюсь в чужих рунах, но от этих знаков веет смертью. Они отворили для него дверь на другую сторону. Связали чем-то вроде пуповины. Заменяют в нем человека на что-то иное.

— Они из него лича делают, — как-то враз придя в себя, ответил Вивьен. — Ты говорила, что их не может быть много, что ими становятся лишь по своей воле. А представь, что они нашли способ обращать.

— Невозможно, — чародейка помотала головой. — А как же разум? Мало стать ходячим мертвяком. Лич — это, прежде всего, ход мыслей, побуждения, желания, цели. А уж потом…

— Давай потом договорим. В более пригодном для того месте, — оборвал ее алхимик. — Нам еще как-то надо выбраться.

— Поднимай его, попробуем прорваться.

Вивьен склонился над мужчиной. На всякий случай проверил пульс. Еле ощутимый, но вполне ровный. И тут снизу раздался вой. Был он столь громким, что пол завибрировал, заходил ходуном. Казалось, не выдержит даже каменная кладка.

— Это еще что такое?! — прокричал алхимик, подхватывая на руки бесчувственное тело.

— Даже знать этого не хочу, — бросила Мили, но круг света расширила.

— Будь я проклят… — прошептал Вивьен. — Смотри.

В десятке шагов от путников у самой стены в полу виднелось черное пятно с рваными краями. И из него уже торчали две лысые головы с испуганными глазами.

Алхимик начал пятиться к выходу.

— Стой, где стоишь, — девушка вскинула руку. — Мы не уйдем просто так. Извини, но я не могу оставить все как есть.

Из пятна, которое оказалось всего-навсего раскуроченным люком в подвал, показались новые головы. Они толкались, неуверенно переглядывались, словно набираясь смелости. Ждали, пока кто-то из них первым соберется с духом выбраться на поверхность.

Вой повторился. Вивьен дернулся. Будь его воля, он бы уже бежал со всех ног. Вой доносился словно из самой Преисподней. Он проникал в душу, вцеплялся в нее отравленными когтями и шипами. Дышал смрадом бесчисленных веков.

— Вот кого они боятся куда сильнее нас, — дрожащим голосом сказала Мили, совершая какие-то пассы руками. — Вон червяки как полезли.

Действительно, существа, чьи незадачливые собратья лежали на полу в лужах собственной крови, отбросили всякие сомнения и волной повалили из люка. Они припадали к полу, некоторые прикрывали голову руками, щурились.

— Я тоже испугался, — честно сказал Вивьен. — Ты скоро? Боюсь, что на этот раз они заберут то, зачем пришли.

— Почти все, — отозвалась девушка.

Алхимик неотрывно наблюдал за приближающимися бестиями и потому не видел, как на него самого смотрит чародейка. Взгляд полный горечи. Она словно прощалась, стараясь запомнить этот момент. А возможно вспоминала нечто из того, что успело стать ей близким и родным.

— Мили! — окрик Вивьена вырвал девушку из ступора.

Та преобразилась, в последний раз бросила взгляд на почти вплотную приблизившихся существ — жалких и грязных. Все что они могли сделать — умереть в угоду своему хозяину. Могли, но отчаянно этого боялись, до последнего оттягивая момент схватки. И лишь когда вой раздался в третий раз, они подобрались. А потом первые ряды, неуклюже потрясая кулаками, атаковали.

Вивьен в полголоса выругался и уже готов был бросить тело мужчины на пол, когда увидел алое мерцание. Оно обволакивало их небольшую группу сплошной подрагивающей сферой. Совсем не то, что выставляла Мили на ночь вокруг лагеря, но смысл, скорее всего, был тот же. И в этом он убедился уже в следующее мгновение.

Первые существа достигли сферы и попытались пройти сквозь нее. Не было ни взрывов, ни искр или шумов. Просто бестии начали сгорать — так же, как плавится кусок масла на сковороде. Твари отпрянули. Повалил дым, зал наполнился запахом паленой плоти. Раздались тонкие, на самой грани слышимости, крики. Скорее даже писк. Вновь подталкиваемые к убийственному мерцанию существа упирались, затравленно зыркали на путников, словно именно у них ища защиты. Но задние ряды и не думали останавливаться. Они напирали, превратившись в плотную бледно-серую массу.

— Неплохо, — уважительно сказал Вивьен. — А личей она тоже остановит?

Мили ничего не ответила, пожала плечами. А потом закрыла глаза. Лицо ее стало напряженным и сосредоточенным. Алхимик почувствовал, как тело покрывается мурашками от тысяч невидимых, впивающийся в кожу игл. Но больно не было.

Заволновались и твари. Они приостановили самоубийственное наступление, недоуменно завертели головами, вжимая их в сутулые узкие плечи. И снов вой. На этот раз алхимику показалось, что он звучит куда как ближе. Неужели неведомое чудовище отчаялось дождаться своих нерадивых слуг? Неужели само решило подняться за добычей? Или тоже что-то почувствовало?