Страница 214 из 219
318
Сам то Александр Васильевич романтиком, похоже, был. И в том хотя бы отчасти раскаялся. Но остальные, если и были таковыми, быстро становились прагматиками, зарабатывающими все что можно и что нельзя, не брезгуя ничем. Вполне в духе времени, если «царь Борис» особо не возражал.
319
«…Неучтенная либо неиспользованная энергия не пропадает, она находит иной путь для своего проявления… Вокруг Руцкого стала оседать гремучая смесь из числа «обиженных властью» и не оставивших своих претензий на эту власть». (Попцов О.М., «Хроника времен «царя Бориса», М., «Совершенно секретно», 1996, с.243).
320
«Кабинеты Скокова и Бурбулиса в Белом доме до переезда на Старую площадь располагались друг против друга. Дверь у Бурбулиса практически не закрывалась — говорят, он поставил рекорд по числу посетителей. Опять-таки говорят, что, когда из этой двери выходил Скоков, покидая постоянную демократическую «тусовку» в кабинете у госсекретаря, на несколько секунд на его лице появлялось выражение брезгливости. Было видно, как ему претят «расхлябанность» и неорганизованность демократов». («Новое время», N 32, 1992, с.6).
321
«…В какой-то период его влияние на Ельцина было безраздельным. Ельцин придумывал для него все новые должности, проявляя недюжинную изобретательность (в этом ему, очевидно, помогал сам Бурбулис)». («Новое время», N 49, 1992, с. 5). Слово «очевидно», очевидно, вставлено для того чтобы не обидеть Бориса Николаевича. На самом деле, похоже, все должности придумывал сам Геннадий Эдуардович.
322
«…Гена сам испортил себе карьеры. Он, как и семья Ельцина, жил в Архангельском. Однажды выпил лишнего и в присутствии женщин — Наины Иосифовны и Тани Дьяченко — во время тоста начал материться. Потом от спиртного Бурбулису сделалось дурно, и он, особо не стесняясь, отошел в угол комнаты и очистил желудок, а затем как ни в чем не бывало продолжил тост.
Ничего подобного я прежде не видел. Женщины окаменели и восприняли происходящее, как унизительную пытку. А Бурбулис, выдававший себя за проницательного психолога, интеллигентного философа, даже не сообразил, что в это мгновение вынес себе окончательный приговор. Просто исполнение приговора чуть затянулось». (Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с.121).
323
Кое-кто рассчитывал, что Бурбулис все еще сохраняет влияние на Ельцина. Еще в декабре 1992 года писали: «Вне зависимости от того, как называется его должность, он был руководителем «мозгового центра» Ельцина, его начальником штаба, главным идеологом и организатором. Бурбулис сохраняет за собой возможности идейного влияния на президента — именно в неожиданных политических идеях всегда была его сила. В этом смысле в окружении Ельцина ему нет конкурентов — на роль доктринера, идеолога президента не тянут ни Скоков, ни Петров, ни Лобов. Так что ликовать депутатам рано». («Новое время», N 49, 1992, с.5).
324
«Когда Галина Старовойтова на одном из заседаний советников президента вновь заговорила о том, что госбезопасность возвращает себе то положение в стране, которое она имела до августа 1991-го, президент ее резко оборвал. По словам Старовойтовой, это стало одной из причин ее отставки». («Известия», 03.12.93, с.7).
325
Интересно отметить, что рекомендации Ельцину давала группа юристов во главе с бывшим председателем Комитета конституционного надзора СССР С.С. Алексеевым. Бывший главный «конституционалист» советовал как обойти Конституцию. А его совет был позже отвергнут новым «конституционалистом» Зорькиным. Совет, кстати, состоял в необходимости проведения досрочных выборов при введении временного президентского правления.
Волей-неволей возникает мысль, что профессия юриста сродни профессии проститутки, выполняющей все желания тех, кто платит деньги.
326
«…Может быть, впервые в жизни, — писал Ельцин, — я так резко затормозил уже принятое решение. Нет, не заколебался. А именно сделал паузу. Можно сказать и так: остановился….
Практически подписанный указ был приостановлен, над ним снова началась работа». (Ельцин Б.Н., «Записки Президента», М., «Огонек», 1994, с. 307–308).
Можно предположить, что поступил так президент не столько в результате давления оппозиции (Ельцин по характеру решителен с противником), сколько под влиянием некоторых близких к нему лиц, испугавшихся последствий («своих людей» Ельцин все же выслушивал).
327
По словам Коржакова: «Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. По плану Указ о роспуске съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст Указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о подсчете голосов.
Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию…Словом, все то, что только можно отключить. На случай сидящих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим веществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют для проверки противогазов в камере окуривания. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, испытатель выскакивает из помещения быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял.
Президенту «процедура окуривания» после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной: способ гарантировал стопроцентную надежность, ведь противогазов у парламентариев не было.
Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмет под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы». (Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с.159).
На этом свое повествование о подготовке переворота Коржаков прекращает. Сказал «а», он не говорит «б». Но ведь после выдворения, с депутатами, вероятно, планировали сделать и другое. Иначе они снова могли бы собраться в здании Верховного Совета. Озлобленные и недовольные. Только арест или, по крайней, нужно захватить здание Верховного Совета. Но именно арест депутатов мог реально и быстро прекратить деятельность Верховного Совета. Отсюда предположение, что арест и готовился, как об этом говорил Ельцин со слов Коржакова.
Косвенно это признал и сам Ельцин, написавший: «В случае принятия парламентом такого решения я видел один путь — обращение к народу». (Ельцин Б.Н., «Записки Президента», М., «Огонек», 1994, с.310). Но эти слова одновременно и полуложь, если верно, что сообщил Коржаков.