Страница 124 из 129
Примечание автора
Одна из трудностей, стоявших перед автором этой книги заключалась в том, что в описываемое время в Европе существовало два календаря. Генри Шлиман и вся остальная Европа считали время по Грегорианскому календарю, которым пользуемся и мы. А греки тогда жили по Юлианскому. Софья Шлиман, по всей вероятности, датировала письма тем числом, которое стояло в тот день на афинских газетах. А даты, которые встречаются в книгах, дневниках и письмах Шлимана, все даны по новому стилю. Отсюда кажущаяся путаница в датах, в силу чего иногда трудно определить, когда на самом деле происходило то или иное событие.
В письме Генри к Софье от 26 ноября 1889 года читаем:
«Дорогая, я дал тебе деньги на хозяйство до первого декабря. Ты видела письмо в Ионийский банк, которым я открыл на твое имя счет с первого декабря по новому стилю. Господи, не могла же ты обо всем забыть!»
Греция приняла официально Грегорианский календарь только 1 марта 1923 года.
Читатели, которые надеются увидеть сокровища Приама в Берлине, будут разочарованы. Они исчезли. Когда в конце второй мировой войны советские войска подходили к Берлину, золото, хранившееся в Берлинском музее, было упаковано в четыре ящика и не то куда-то спрятано, не то зарыто. Сокровища как в воду канули. Существуют разные предположения, что случилось с кладом Приама: погиб во время бомбежки, был присвоен… украден. А может, лежит где-то п забытом тайнике. Не исключена возможность, что и одни прекрасный день он все-таки найдется.
Книги, написанные Генри Шлиманом:
La Chine et le Japun au temps present, 1867
Ithaque, le Pelopo
Antiquites Troye
Atlas des Antiquites Troye
Troy and Its Remains. 1874
Mycenae, 1878
Ilios: City and Country of the Trojans, 1880
Orchomenos. Bericht iiber meine Ausgrabungen im Bootischen
Orchomenos, 1881
Reise in der Troas im Mai 1881, 1881
Troja: Results of the Latest Researches, 1884
Tiryns: The Prehistoric Palace of the King of Tiryns, 1885
Генрих Шлиман и «гомеровская» археология
В ярком созвездии археологов прошлого столетия едва ли можно назвать другую личность, запечатлевшую в сознании и памяти многих поколений столь же заметный, неизгладимый временем след, как Генрих [39] Шлиман. Громкое это имя не сходило в последней трети XIX века с полос крупнейших газет и научных журналов всего мира, находя в среде научной общественности самые противоположные отклики—от восторженно хвалебных до ругательно-критиканских. Жизнь и раскопочная деятельность Шлимана, осененные ореолом романтической биографии, стали для широких кругов любителей и поклонников археологии своеобразным эталоном деятельности археолога, ярким образцом целеустремленного поиска, примером непреклонного преодоления препятствий на пути к осуществлению главной цели, а для некоторых—даже олицетворением самой археологической науки со всей присущей ей романтикой. О Шлимане написаны десятки биографических работ—от научных монографий и статей до пространных жизнеописаний, при этом число их неустанно растет. С одним из последних таких произведений, романом известного американского писателя Ирвинга Стоуна, автора многих романизованных биографий [40], мы и познакомили теперь советского читателя.
В основу своего произведения И. Стоун положил второй, или «археологический», период жизни Шлимана—от женитьбы на Софье Энгастроменос в 1869 г. до кончины археолога в 1890 г. Основное внимание писатель уделяет, естественно, наиболее ярким страницам его биографии — раскопкам в Трое и Микенах; соответствующие главы романа читатель, бесспорно, найдет самыми колоритными и запоминающимися.
Имея счастливую возможность использовать богатейшие документальные материалы, и среди них неопубликованную пока переписку археолога с Софьей и семьей Энгастроменосов, лишь недавно переданную внуками Шлимана Американской школе классических исследований в Афинах, И. Стоун предлагает на страницах своего романа собственное восприятие, точнее говоря, собственное интуитивное видение сложной, внутренне противоречивой и не подлежащей однозначной оценке личности этого человека. За строками писем и фразами диалогов, за внутренними монологами и размышлениями Софьи читается попытка автора проанализировать отдельные поступки и устремления Шлимана, по возможности осмыслить порой столь неожиданные проявления его недюжинной натуры. Иными словами, писатель рисует собственный оригинальный образ своего героя, и образ с жанровой неизбежностью во многом романтический.
Кто же он был на самом деле — Генрих Шлиман, человек, с чьим именем связано столько крупных археологических открытий? Рас с чет ли вый коммерсант, удачливо вкладывающий капитал в любое предприятие, включая археологические изыскания, или счастливо наделенный тонкой интуицией серьезный ученый, обладавший чудесным даром видеть сквозь землю? Экстравагантный миллионер, не нашедший лучшего применения своим деньгам, как пускать их на ветер или, точнее, в буквальном смысле «зарывать их в землю», либо человек, с детских еще лет одержимый заветной идеей и добившийся в зрелые годы ее воплощения?
Трудно, а может быть, и просто нельзя дать определенный ответ на этот вопрос, поскольку ни у современников, ни у последующих поколений не найти единодушного отношения к этому человеку. В ученом мире тех лет, равно как и в кругу широкой публики, взгляды которой формировались под сильным воздействием журналистов и тех же ученых мужей, выступавших в прессе, одна из самых популярных фигур 70—80-х годов XIX столетия обсуждалась зачастую с полярно противоположными оценками. Сходились все, пожалуй, лишь в одном — Шлиман отмечен удивительной благосклонностью фортуны, все, к чему он ни прикасается, будь то бочки с индиго или прах древних захоронений, моментально, как у царя Мидаса, превращается в золото.
Наиболее трезвые из его критиков и те отдавали дань выдающимся способностям, прежде всего лингвистическим, и неодолимой энергии этой незаурядной личности. Что же касается обыкновенного бюргера и обывателя, то он, разумеется не без тени скрытой зависти, превозносил счастливчика как героя дня и кумира. Если присовокупить сюда удивительную, поистине «авантюрную» историю его жизни, то станет понятным и то, откуда появились названия многочисленных, вышедших впоследствии романизованных биографий Шлимана, такие, как: «История одного золотоискателя» (Э. Людвиг), или «Мечта о Трое» (Г. Штоль, А. Брекман), или «Одна страсть—две любви» (Л. и Г. Пул).
Автор данного очерка вовсе не склонен навязывать своего восприятия Шлимана как человека и как ученого. Совсем наоборот. Уверен, что читатель, познакомившись с романом, вынес свой образ главного героя. Моя же задача — добавить к этому портрету отдельные реалистические штрихи, дабы хоть в некоторой степени приблизить единое целое картины к действительности. Читателю также небезынтересно будет, вероятно, узнать и некоторые биографические сведения, тем более что И. Стоун бытописует только второй период жизни Шлимана, к тому же события последних лет его деятельности, не менее важные для археологии, изложены в романе довольно бегло.
Биография Шлимана имеет под собой солидный фундамент документальных материалов. Не говоря уже о свидетельствах современников, собственное наследие археолога составляют 10 книг, масса статей в научных журналах и обычной периодике, 18 путевых и раскопочных дневников, многочисленные тетради для упражнений и заметок и сверх того 60 тысяч писем! Поистине непостижимой была способность этого человека к эпистолярному общению: ведь даже если считать все 45 лет его активной деятельности, и тогда получается, что он успевал сочинять по три-четыре письма в день! Лишь сотая доля переписки Шлимана была издана в двух томах, подготовленных его биографом Эрнстом Майером [41]. Кроме этого, Шлиманом была составлена и опубликована довольно подробная автобиография.
39
В своем романе И. Стоун дает англизированную форму имени Шлимана; автор послесловия придерживается русской традиции. — Прим. ред.
40
В переводе на русский язык опубликованы: — Моряк в седле- о Дж. Лондоне: «Жажда жизни» — о Ван Гогс; — Муки и радости» — о Миксланджело. — Прим. ред.
41
Schliema