Невидимый свет

Значит, вот оно как.

– Руки не опускать! – истерически заорал Пек, приходя в бешенство. – Повернись, или, видит Бог, я…

В этот момент зазвонил телефон.

Бред какой-то. Телефонный звонок на вырубке, заливаемой лучами восходящего солнца. Расс задыхается в ожидании смерти, Боб стоит с поднятыми руками, Дуэйн Пек разыгрывает свою последнюю, самую важную карту, и тут на тебе – звонит телефон.

От неожиданности Пек чуть больше высунулся из-за Расса, и Боб прочел в его лице смятение. Пытаясь сообразить, как ему поступить, он на долю секунды опустил глаза к телефону, висевшему на поясе, а когда поднял, увидел на месте Боба некий расплывчатый вихрь: в руке Боба оказался пистолет, целившийся прямо в него. Уже невозможно было что-либо предпринять. Пек попытался направить на него свой «глок», но понял, что не успел.

Пуля влетела Пеку в правый глаз, пробила коробку головного мозга и застряла в густом скоплении тканей мозжечка. Импульс выстрелить навсегда остался заблокированным в нервной системе, так и не достигнув пальца на спусковом крючке. Пек завалился назад, словно статуя, подпрыгнул на месте, – настолько сильно были напружинены сомкнутые в коленях ноги. «Глок» с глухим стуком упал в траву.

Расс стоял, оглушенный выстрелом, лицо обсыпано горячим порохом, один глаз слезится, в ушах несусветный звон.

Он обернулся и, глядя на неподвижного Пека, только и произнес хрипло:

– Круто.

Боб склонился над покойником и, отцепив телефон, растерянно смотрел на аппарат. Как действует эта штука?

– Кнопка под динамиком. Нажми ее! – закричал Расс.

Боб быстро выполнил указание.

– Да? – гортанно произнес он.

– Пек, что происходит? – зазвучал в трубке незнакомый голос, голос арканзасца, рафинированный и даже приятный, хотя в настоящий момент в нем сквозило раздражение. Боб, услышав вопрос, на мгновение растерялся, но тут же сориентировался и, имитируя интонации Пека, ответил:

– Все кончено. Оба в расходе.

– Черт бы тебя побрал! – рявкнул голос. – Почему сразу не позвонил?

– Э… – начал Боб, но человек на другом конце провода не дал ему ответить.

– Я же сказал, чтобы ты строго следовал инструкциям. Неужели неясно?

– Да, сэр, – униженно промямлил Боб. – Извините, я…

Но властный незнакомец уже утратил интерес к его объяснениям и переключился на другую тему.

– Генерал в порядке?

– Да.

– Трупы закопай, генерала отвези домой и скройся на недельку. Позвонишь на следующей. Мне нужен полный отчет.

– Хорошо, сэр, – ответил Боб. В трубке зазвучал гудок.

Глава 43

Контрольная по биологии наводила ужас на четырнадцатилетнего Николаса Баму, потому что этот предмет он знал плохо, – во всяком случае, учил его не столь усердно, как требовалось. К некоторым наукам кое-какие способности у него были – к математике, например, – но вот биология не давалась никак.

А мистер Беннингтон, преподаватель с кафедры биологии в школе мальчиков Сент-Тимоти, имел репутацию придирчивого и вредного экзаменатора. Он зверствовал даже в летнюю сессию, когда обычно сдавали курс биологии ученики, у которых этот предмет не фигурировал в числе пяти основных дисциплин.

Итак, Ник сидел в школьной лаборатории, недовольный собой, мучимый беспокойством, а мистер Беннингтон, крупный мужчина, смотревший на мир сквозь призму невыразительных бесцветных глаз, прятавшихся за серповидными стеклами очков, маячил перед ним неприятностью, которой никак не избежать.

Раздали задания.

Взгляд Ника выхватил из текста словосочетание, вселившее в него еще больший ужас: «сердцевинный луч». Что это такое? Вроде бы что-то знакомое. Где-то он читал или слышал про этот луч. Но… что он собой представляет? Ник мучительно рылся в памяти, мысленно перебирая немногочисленные известные ему биологические понятия. Бесполезно. Сердцевинный луч отзывался в голове пустым звуком.

Неожиданно тишину лаборатории нарушил какой-то шум. Ник поднял голову и увидел директора школы, мистера Уилмота и свою мачеху, красавицу Бет или, как все называли ее за глаза, мисс Арканзас 2-е место – 1986. Они о чем-то серьезно беседовали с мистером Беннигтоном.

– Господин Бама? – обратился к Нику мистер Беннингтон, старательно имитируя английский выговор. – Возникла необходимость в ваших услугах.

Ник закрыл тетрадь и послушно направился к двери, провожаемый завистливыми взглядами всех остальных гениев – не «знатоков» биологии.

– Повезло вам, – надменно провозгласил мистер Беннингтон. – А жаль. Опять вам не удалось продемонстрировать свои исключительные таланты. Мадам, забирайте, он ваш. Он ведь ваш, не так ли?

Бет, не зная, как реагировать на подобный европейский снобизм, ответила биологу ослепительной чарующей улыбкой, к которой тот остался равнодушен, что безошибочно свидетельствовало о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Бет кивнула Нику, и они вдвоем покинули лабораторию.

– Бет, что-то случилось? – спросил Ник. – У папы неприятности?

– Сделай скорбное лицо, детка, – заговорщицки шепнула мачеха. – Я сказала всем, что он в больнице. Но он здоров как бык.

Ник, сопровождаемый Бет, благополучно получил увольнительную, и по сырым холодным коридорам они направились к выходу.

– Здесь прямо как в морге, Ник, – тихо заметила Бет, и она была по-своему права, поскольку выросла в арканзасском городе под названием Фрог-Джанкшн. Они вышли на улицу под ослепительные лучи солнца, где их ждал сверкающий черный «мерседес» Бет. Ник увидел, что его забрали последним. Все его братья и сестры уже сидели в машине. Двойняшки Тимми и Джейсон устроились на заднем сиденье; у обоих был хмурый вид, – очевидно, им не хотелось покидать футбольный клуб. Старший брат Ника, Джейк, развалился в переднем кресле; волосы всклокочены, словно его только что подняли с постели (так оно и было). Эми, старшая сестра, цветущая красавица с безукоризненной внешностью, как всегда, корчила недовольную мину от тою, что ее оторвала от работы в теннисном клубе мачеха, которая по возрасту больше годилась ей в подруги, чем отцу в жены.

– В чем дело? – поинтересовался Ник.

– О, ты же знаешь отца. Позвонил мне в десять и сказал: «Привези детей. Всех! Будем праздновать».

– Праздновать? – переспросил Ник.

– Да, – ответила Бет. – Праздновать. Именно так он и сказал. Ты же знаешь замашки отца.

Они проехали через город и через двадцать минут уже катили по Клифф-Драйв к клубу «Хардскрэбл кантри», контрольный пакет акций которого принадлежал их отцу. Клуб представлял собой огромное пышное здание из необработанного красного камня. Он стоял на самом высоком участке роскошного спортивного королевства в окружении площадки для гольфа, теннисных кортов и бассейнов. У входа их встретил привратник.

– Сюда, пожалуйста, – таинственным тоном пригласил он. – Миссис Бама, Джефф поставит машину.

Вся компания беспорядочной оравой прошествовала через фойе и ввалилась в банкетный зал, охнув от неожиданности и удивления. Что за черт?

То, что предстало их взору, не поддавалось описанию.

Длинный стол ломился от яств. Чего тут только не было: всевозможные блюда из яиц, колбасы, блины, горы воздушных хлопьев, фрукты, пирожные.

– Ну и ну! – воскликнул Ник.

А рядом… Ник заморгал. Отец, должно быть, чокнулся. Возле стола высилась разряженная елка высотой в двенадцать футов, а под ней – подарки.

– Все в сборе? – спросил отец, появляясь из кухни. – Тогда садимся есть. А после откроем подарки.

– У-ху-ху, – фыркнула Эми. – Спустись на землю, папочка. На дворе август. А Рождество, если не ошибаюсь, в декабре.

– О, в декабре тоже отпразднуем, – отозвался Ред. – Просто мне захотелось устроить Рождество сегодня.

– Ред, – обратилась к мужу Бет, – когда ты начал это планировать?

– Менее трех часов назад, хочешь верь, хочешь нет. Бросил на подготовку торжества весь персонал клуба, позвонил в фирму «Рождество круглый год», что на Роджерс, позвонил Брэду Ньютону. – Брэд Ньютон – владелец самого роскошного ювелирного магазина в Форт-Смите. Это было единственное место в городе, где торговали часами фирмы «Ролекс».