Гений Умирает Дважды

— Правда, этот способ годится только для тех случаев, когда бета-клетки поджелудочной железы еще не умерли, а только начинают утрачивать свою работоспособность, — продолжал втолковывать дед, хотя внук его не слушал, лихорадочно раздумывая, что же делать дальше. — Итак. Дело в том, что через некоторое время после начала заболевания у человека наступает так называемая ремиссия, или иначе, по-простонародному, "медовый месяц", — на какое-то время человек избавляется от инсулинозависимости и организму хватает своего инсулина. Это продолжается когда месяц, когда год, человек уже думает, что организм справился с болезнью… Тут-то и происходит окончательный срыв… Итак, вот в чем состоит суть моего открытия…

Нужно вызвать милицию, вот что! Если за кассетой приедут официальные люди, тогда присутствие милиции можно будет представить, как заботу о сохранности столь ценной информации. Ну а если его предположения обоснованы, милиция его защитит и он опять окажется в роли спасителя кассеты. То есть он будет в любом случае в выигрыше… Правда, в выигрыше лишь моральном — потому что, если вызвать милицию, денежек ему не видать. Ну да ладно — жизнь дороже…

— Итак. Если представить себе организм как единый оркестр, то каждый орган ведет свою партию, — по-прежнему в пустоту вещал с экрана дед. — На уровне биотоков при помощи современного оборудования можно без особого труда определить, как «играет» каждый «оркестрант». На этом основана так называемая компьютерная диагностика… Итак, я подумал: а если попытаться путем обратного электромагнитного воздействия стимулировать работу того или иного органа? Ведь любой живой орган, по сути, является как источником, так и приемником волн… Идея, конечно, не нова, ее многие пытались воплотить в жизнь, особенно в этом преуспели фантасты, хе-хе-хе… Итак, в отношении именно бета-клеток поджелудочной железы ситуация складывается уникальная как раз благодаря ремиссии. Объясняю. В период ремиссии мой прибор, так сказать, устанавливает контакт на уровне сверхслабых токов с бета-клетками поджелудочной железы. Сам прибор представляет собой вот что… — Арон Абрамович показал с экрана коробочку пейджера. — Понятно, что от пейджера я взял только корпус, начинка здесь совсем другая, только экран используется для считывания информации… Итак. Когда прибор улавливает, что бета-клетки начинают давать сбои, он посылает импульс, который стимулирует их работу. Причем именно стимулирует, а не заставляет работать силой. Если их заставлять, они умрут еще быстрее. Я же подобрал — спасибо Кариночке, чудесная девочка и умничка, не то, что мой внук-оболтус, во многом это ее заслуга, столько вариантов перебрала-просчитала — такую частоту, которая выполняет своего рода оздоровительный массаж больным клеточкам. Понимаете? Итак, мой прибор выступает в роли доктора и массажиста одновременно. Человек просто носит его на поясе и думать о нем не думает, только раз в год или, там, в полгода батарейки меняет. А прибор выступает в роли приемника нужной, строго фиксированной частоты. Уловив сбой в этой частоте, прибор дает необходимый импульс, добивается возвращения необходимых параметров и опять спокойно дремлет. Понятно, что это только принципиальная схема, все тут гораздо сложнее… Все технические вопросы прибора я обрисую в конце, к тому же и нет в нем ничего особенно сложного…

Ну а если все не так страшно? Вдруг те люди спокойно приедут, просто заберут кассету, да еще сами ему заплатят?

В душе Бориса боролись жадность и страх. И неизвестно, что победило бы, если бы на столике не зазвенел телефонный аппарат.

ПОДМОСКОВЬЕ, ДАЧНЫЙ ПОСЕЛОК ВОСТОЧНЕЕ РУЗЫ

— Да, местечко для дач тут выбрали не ахти, — желчно заметил один из мужчин.

— Не бухти, — отозвался другой. — Чем тебе здесь не нравится?

— А чего хорошего? Протри гляделки и скажи: ты бы сам хотел тут иметь дачу?

Второй промолчал, неопределенно передернув плечами. Тем не менее невольно взглянув сквозь широкое окно, оглядел округу.

В свое время частникам под застройку выделили бугристый склон на берегу крохотной речушки. Судя по всему, в незапамятные времена тут протекал куда более полноводный поток, который, обмелев, оставил широкую пойму и заболоченную низинку, а также многочисленные промоины, уродующие бывший берег. Тут-то, на нагромождении взгорков-овражков-косогоров, и рассыпались теперь разномастные — у кого на сколько хватило денег, фантазии, трудолюбия и «трудоумения» — дачные домики. Они тесно лепились по крутым склонам, подобно саклям в горных кишлаках. Между строениями, парниками, кое-как приспособленными под огородики участками змеились дорожки, по которым и идти-то не всегда было просто, а уж проехать на автомобиле вообще мог только опытный человек — настолько круто они поднимались по буграм и опускались вниз.

В одном из домиков обосновались бандиты, вырвавшиеся из Рузы на микроавтобусе после расстрела отделения милиции. Их было четверо. Они решили пересидеть тут денька три, пока спадет первичный ажиотаж, а потом уехать рейсовым автобусом, оставив свой приметный «Мерседес» до лучших времен здесь в гараже. Сейчас трое из них лениво перекидывались в карты, четвертый дремал на раскладушке на балкончике второго этажа.

…Они не чувствовали бы себя так уверенно, если бы знали о той самой видеопленке, которую передал в милицию работник районной администрации. Или о разговоре Аргуна, о самом существовании даже не подозревали, с начальником райотдела…

— Водовкой не запаслись, вот что плохо, — опять брюзгливо обронил первый и потянул себе еще одну карту.

— Это точно, — вздохнув и согласно кивая, проговорил второй, самый молодой из всех четверых, демонстративно — «пасую» — сбрасывая свои. — Дачи — хрен с ними, пусть у хозяев голова болит… А водовки нет… Тут ты прав.

Третий из игравших по-прежнему молчал, сосредоточенно уставившись в карты. Однако по его виду было ясно, что и он не против скрасить «беленькой» вынужденное безделье.

С улицы донесся звук медленно проехавшей машины. В окно было видно, как по накатанной дороге медленно, неумело, рывками, проехал старенький "уазик"-фургон, который в войсках называют «таблеткой». Бандиты настороженно проводили его взглядами. Когда автомобиль, скатившись в овраг, исчез из вида, разговор на животрепещущую тему продолжился.

— Надо было все-таки на Москву рвать, — брюзжал первый. — Успели бы вырваться…

— А если бы не успели? — отозвался второй, громко хлопнув перед лицом ладонями. — Ну и комары тут — вампиры прямо… Самурай правильно рассудил: лучше здесь парочку деньков позагорать. Здесь менты не подумают нас искать… А вот водовка и в самом деле не помешала бы… Ты как, Базиль? — обратился он к третьему.

Тот наконец оторвал глаза от карт.

— Не мешало бы, — после паузы согласился он. — Только как организовать? Тут ведь нигде не продают…

— Давай на "высадку", — показал на карты его собеседник. — Кто в пролете, тот и смотается в город.

Базиль колебался. Сейчас соваться в город — самоубийство. Но, с другой стороны, кто ж подумает, что участники такого тарарама вздумают вернуться на место преступления, когда головешки сожженного ими здания еще тлеют?.. А выпить после всех этих событий и в самом деле охота… Скучно так просто сидеть…

— Когда рейсовый автобус идет? — спросил он, все еще не признаваясь даже самому себе, что уже принял окончательное решение.

— Хрен его знает… Да на фиг нам автобус, — оживился второй. — Поймаем "тачку"…

Он осекся. Двое других, проследив направление его взгляда, тоже повернулись к окну. По крутой дорожке шли три тяжело нагруженные молодые женщины. Две из них тащили за ручки огромную сумку-"челночницу". Третья останавливалась возле каждого участка и что-то громко и весело кричала хозяевам.

— Чего это? — спросил Базиль.

— Да сейчас этих торговцев расплодилось… — отозвался желчный. — Отовсюду прутся…

— Эт точно, — ухмыльнулся второй.