Гений Умирает Дважды

— А, черт!.. — не сдержавшись, при подчиненных пробурчал Андрей Васильевич.

Понятно, что местная власть должна быть в курсе происходящего — лишь бы не отвлекала от дела своими ценнейшими указаниями и не вмешивалась в работу профессионалов… Хотя какие мы, к черту, профессионалы, самокритично отметил начальник. Так раздолбать райотдел — вот это и в самом деле профессионалы…

— Андрей Васильевич, вам сейчас не до меня, понимаю… — и в самом деле неожиданно понимающе прозвучал знакомый голос в трубке. — Только тут у меня видеопленочка интересная имеется — один наш работник случайно на камеру весь налет записал… Так что как только хоть немного освободишься — зайди.

— Спасибо.

Подполковник поблагодарил, конечно, и за пленочку. Но в первую очередь, про себя, за то, что его не дергают с указивками.

Он едва успел отключить аппарат и передать его хозяину, как тот загудел снова.

— Опять вас… — услышав всего лишь несколько слов, протянул трубку подчиненный.

— Теперь-то кому я еще?.. — пробурчал начальник. — Теперь-то уж точно, наверное, область…

Он взял протянутую ему трубку сотового телефона. Однако услышал совсем не тот голос, который должен был бы, по его мнению, прозвучать.

— Андрей Васильевич, здравствуйте, — в голосе, пусть и не слишком явственно, но все же довольно заметно сквозил кавказский акцент.

"Вот только этого еще не хватало!" — с досадой подумал подполковник. Черт, тут и так проблем хватает, в самом деле… У него и в мыслях не было, что сейчас какие-то кавказцы смогут позвонить и рассказывать ему о каком-нибудь совершенном против них преступлении. Наверное, какой-нибудь из местных ларечников собирается пожаловаться, что на него какие-то местные хулиганы пытаются «накатить». Или что бандиты, стрелявшие куда ни попадя, прорываясь из города, попали в какую-то торговую «точку». Расплодилось их тут… В смысле кавказцев… И главное, все прекрасно знают его телефоны и при необходимости звонят сразу ему, минуя подчиненных.

— Я с кем разговариваю? — начальник с трудом сдерживал досаду.

Однако и теперь он услышал совершенно не то, что ожидал.

— Это абсолютно неважно, — четко расставил акценты собеседник. — Главное в том, что я могу вам сообщить подробности происшествия.

В милиции непрофессионалы могут работать только в самых низовых звеньях, скажем, рядовыми постовыми, да и то, как правило, скоро уходят из органов или так и застревают в низах. Либо, в худшем случае, что тоже, впрочем, бывает, так и остаются непрофессионалами и движутся по штабной линии… Хотя почему же только в милиции? Такая картина характерна и для других «силовых» структур. Как говорится, не можешь работать сам — учи других…

Начальник Рузского райотдела был слишком опытным профессионалом. И потому мгновенно зацепился за возможность заполучить какую-то информацию о разгроме, равных которому еще не было в округе.

— Где? — быстро спросил он. — И когда?

— Прямо сейчас, — отозвался голос. — Только предупреждаю вас: без фокусов…

Ох уж это "без фокусов"… А как же обойтись без фокусов? Какой-то ублюдок по телефону хвалится, что он что-то знает важное, и в то же время предупреждает, чтобы к нему подходили "без фокусов"…

— Слушай, ты!.. — начальник был на грани того, чтобы сорваться и заорать на телефонного собеседника, опять же при подчиненных. — Если ты что-то знаешь, говори, если нет — пошел ты…

Оказавшиеся рядом люди с недоумением оглядывались на своего шефа. Обычно корректный и сдержанный, подобный стиль разговора он позволял себе нечасто.

— Знаю! Я много чего знаю, — не дал ему закончить ругательство человек с кавказским акцентом. — Не злись, а не то вообще разговора не получится… Я тебе сейчас такое сообщу, что у тебя сразу настроение поднимется.

Поднимется… От чего бы это в данной ситуации могло бы подняться настроение?.. Только если бы он вдруг проснулся и выяснилось, что вся эта картина — только жуткий кошмарный сон… "Скрути себя! Скрути!.."- вещал изнутри голос, который уже неоднократно выручал в прошлом.

— Ну… — сквозь зубы процедил Андрей Васильевич.

— Подковы гну… — по-прежнему спокойно, едва ли не добродушно, хмыкнул собеседник. — Я совсем рядом с тобой, за углом, так что мы с тобой можем встретиться прямо сейчас, через пять минут. Только, повторяю, без фокусов, а то вообще ничего не узнаешь… И побыстрее, пока бандиты не разбежались. Я ведь тебе наводку дам.

Начальник милиции уже отошел чуть в сторону, чтобы никто не слышал разговора. Заместителю махнул рукой — занимайся, мол, ты и сам все знаешь, что делать.

— Все, уговорил… Куда мне идти и кого можно взять с собой?

— Бери кого хочешь, — безмятежно отозвался голос. — Пару-тройку человек… Только не всю свою кодлу… И меня задержать не пытайся — все равно бесполезно… Иди в сторону роддома, я тебя там встречу…

Андрей Васильевич отключил аппарат, привычно сунул его в карман. Мгновение колебался, но потом решил и в самом деле ничего не предпринимать против звонившего. В конце концов, если будет нужда, уж его перехватить возможность будет. А так, кто его знает, вдруг испортишь дело и ничего не узнаешь… Что же касается покушения на себя самого — такую версию он сразу отбросил. Во-первых, не такая уж он значимая для бандюг птица, чтобы его трогать, а во-вторых и в-главных, если бы он кому и встал поперек горла, в столь маленьком городке его можно было бы убрать куда тише и незаметнее и не на фоне сгоревшего райотдела…

Андрей Васильевич быстро оглядел оказавшихся поблизости людей. Махнул двоим — пошли со мной — и зашагал в указанную сторону. Не оборачивался, знал, что те идут за ним… Плохо, что нет того парнишки из области, мелькнула мысль, тот бы сейчас мог оказаться кстати. Он не знал, что Жерар уже примчался и уже сейчас расспрашивает свидетелей о подробностях происшедшего погрома.

…Метрах в ста за поворотом виднелись две машины, возле которых прохаживались двое крупных парней откровенно «телохранительного» вида. Подполковник привычно обратил внимание на номера автомобилей. Местные. Тем не менее сразу понял, что именно в них его ждут. Скорее всего, эти машины «зафрахтовали» на пару часиков у кого-то из местных жителей… Обычное дело… Надо запомнить номера, чтобы потом допросить владельцев "с пристрастием".

Так оно и оказалось: едва милиционеры приблизились к автомобилям, им навстречу шагнул один из мордоворотов.

— Тебя ждут, подполковник, — сказал он, распахивая дверцу "Жигулей".

— Мы на «ты» не переходили, — пробурчал начальник, однако развивать тему не стал, втиснулся на указанное место.

Мордоворот тут же захлопнул дверцу, отсекая начальника от подчиненных. Те так и остались на улице, переминаясь с ноги на ногу, чуть в сторонке, настороженно поглядывая на "шкафов".

В салоне сидел мужчина дет пятидесяти с внешностью жителя Северного Кавказа. Это был Аргун. Он не поздоровался, не протянул руку, сразу заговорил деловито.

— Значит так, Андрей Васильевич. Все это, — кивнул он за спину, в сторону разгромленного райотдела, — натворил тот самый человек, на даче которого вы сегодня делали обыск. Звали его Ваха Султанов…

— Звали? — мгновенно отреагировал на ключевое слово начальник райотдела.

— Именно звали, — твердо заверил Аргун. — Именно поэтому я сейчас здесь… Так вот, Андрей Васильевич, я хочу, чтобы вы лично и все ваше ведомство знали следующее. Можете расценивать это как официальное заявление… Ваха все это натворил сам, по своей инициативе и никто никаких санкций на подобное ему не давал. То есть это не некая планомерная акция, а его личная дурь. Завтра же все наши московские диаспоры народов Северного Кавказа — осетинская, дагестанская, ингушская — короче, все, и в первую очередь чеченская… В общем, повторяю, все мы, в том числе и наше духовенство, признаем, что это натворил наш земляк и решительно осудим эту провокационную выходку, направленную на то, чтобы обострить межнациональные отношения в Подмосковье. В вашем городе мы за свой счет отстроим новый райотдел, да такой, что тебе вся Россия завидовать будет. Погибших похороним честь по чести, пособие семьям, памятники, все такое прочее по полной программе… Честное слово, Андрей Васильич, — он не выдержал избранного полуофициального тона, которого старался придерживаться все это время, и заговорил иначе, по-человечески, едва ли не задушевно. — Поверь: мы и в самом деле ничего этого не хотели…